За последние почти три года, прошедшие со времени начала войны в Персидском заливе, не счесть копий, сломанных вокруг вопроса о советско-иракских и российско-иракских отношениях. Хорошо известна и стала уже историей реакция Москвы на иракское вторжение в Кувейт и на последующие действия Вашингтона и его союзников по антииракской коалиции. Ныне, в условиях быстро меняющейся обстановки к югу от российских рубежей, похоже, настал момент, когда представляется целесообразным если не изменить существующее статус-кво, то, по крайней мере, в очередной раз попытаться непредвзято проанализировать, какая политика в отношении Багдада будет отвечать российским интересам в ближайшем будущем и в более отдаленной перспективе.

Необходимость подобного анализа вызвана целым рядом причин. Вот только некоторые из них. Во-первых, можно констатировать, что, несмотря на все свалившиеся на него за последнее время трудности, режим Саддама Хусейна выжил. Его изменение представляется сейчас маловероятным. Во-вторых, надо признать, что Багдад в целом отказался от практики конфронтации с международным сообществом и в значительной степени подчинился требованиям, предъявленным к нему в соответствии с известными резолюциями Совета Безопасности ООН в части, касающейся уничтожения наступательного потенциала Ирака. В-третьих, кардинально изменилась ситуация в зоне Персидского залива. В качестве основной угрозы стабильности региона, да и не только его, ныне выступает Иран, не отказавшийся от политики и практики экспорта исламской революции в страны мусульманского мира. И, наконец, в-четвертых, имеются данные, что западные корпорации под шумок действующих против Ирака экономических санкций в настоящее время ведут активную работу по заключению контрактов с Багдадом на постсанкционный период, ведя дело к устранению России с громадного рынка, на котором традиционно были сильны ее позиции.

В настоящее время территорию Ирака можно условно разделить на три зоны. Центральная находится между 32-й и 36-й параллелями и полностью контролируется Багдадом. К северу от 36-й параллели лежит так называемая "северная запретная зона". Она была введена с санкции ООН западными союзниками с целью воспрепятствовать полетам иракской боевой авиации над этим районом, в котором проживают иракские курды. Последние контролируют значительную часть территории Северного Ирака и ведут борьбу с центральными властями.

К югу от 32-й параллели США и их союзники установили "южную запретную зону", введенную под предлогом защиты проживающего в этом районе шиитского населения.

Эмбарго, введенное ООН против Ирака в 1990 году, запрещает какие-либо торговые и финансовые сделки с ним. Исключение составляют поставки продовольствия, медикаментов и гуманитарной помощи.

Наибольшие трудности в связи с действием эмбарго испытывают простые иракцы. Хотя

иракский динар согласно официальному курсу приравнивается к 3,2 долл., из-за негативных последствий международного эмбарго его курс на "черном рынке" в конце апреля достиг наименьшего уровня, составившего свыше 90 динаров за доллар. Падение курса динара повлекло за собой рост цен на продукты питания и предметы первой необходимости и крайне негативно сказалось на жизненном уровне иракцев. Достаточно сказать, что в результате инфляционных процессов к концу апреля сложилась такая ситуация, когда на среднюю ежемесячную заработную плату в 300 дина ров можно было купить только 2 кг порошкообразного молока для детского питания. Инфляционным процессам не воспрепятствовали даже жесткие меры властей, предпринимавшиеся в отношении торговцев, вздувавших цены. Только летом прошлого года по обвинению в экономическом саботаже были казнены около 40 коммерсантов.

Последствия эмбарго были тяжелыми и для экономики. По данным министерства нефти Ирака, в результате введения запрета на экспорт углеводородов потери страны на конец 1992 года составили почти 56 млрд. долл.

Большинство пищевых продуктов и товаров первой необходимости распределяется по карточкам. Но в целом, как считают зарубежные эксперты, Багдаду удалось стабилизировать национальную экономику на таком уровне, который делает невозможным ее крах.

Несмотря на действие международного эмбарго, Ирак удивительно быстро сумел восстановить разрушенные в ходе войны объекты промышленности и инфраструктуры. Уже к лету 1992 года уровень нефтедобычи достиг 80% от довоенного. К концу того же года были восстановлены все мосты, автодорога, жилые постройки, разрушенные в ходе налетов авиации многонациональных сил (МНС). Эмбарго, впрочем, оказало и определенное положительное воздействие. Ирак был вынужден освоить промышленный выпуск ряда товаров, ранее никогда не производившихся в стране. Примечательно, что реконструкция объектов инфраструктуры была проведена не только в районе между 32-й и 36-й параллелями, но и в "запретных зонах".

Ираку также удалось в целом восстановить боеспособность своих вооруженных сил после сокрушительного поражения, нанесенного им в ходе войны в Персидском заливе. Сухопутные войска состоят из 28-30 дивизий и насчитывают примерно 400 тысяч человек, или 40% от их численности до начала войны с Кувейтом. Большая часть войск дислоцируется в северной части страны против курдов. У Багдада остается свыше 300 боевых самолетов. Но окажется ли достаточно имеющегося у иракской армии потенциала в случае вооруженного конфликта с Ираном? Ответить на этот вопрос представляется делом достаточно затруднительным, а считаться с возможностью нового конфликта следует. Подтверждением чему служат совершенные в конце мая налеты иранской авиации на лагеря оппозиционной Тегерану организации "Моджахедин-эХалк", базирующиеся на территории Ирака.

Как считает информированная саудовская газета "Аш-Шарк аль-Аусат", между Ираком и Ираном уже идет "необъявленная война", В ней участвуют, с одной стороны, поддерживаемые Тегераном оппозиционные Багдаду группировки, а с другой - организации, выступающие против иранского режима и финансируемые иракскими властями. По данным газеты, боевые действия, происходящие в последнее время в приграничных районах, принимают все более "угрожающий характер". Ситуация усугубляется тем, что Багдад и Тегеран концентрируют войска в районе границы.

Много споров и кривотолков вызывает фигура иракского руководителя. Некоторые политические деятели в арабском мире, на Западе, да я не только там, считают невозможной нормализацию отношений с Ираком до тех пор, пока у власти находится Саддам Хусейн. Думается, что абсолютизация личностного фактора не совсем уместна, когда речь идет о межгосударственных отношениях. В этой связи хочется привести мнение доктора политических наук Каирского университета Хасана Нафаа. Египетский политолог считает, что пока иракский народ задавлен санкциями, он просто не в состоянии видеть иной альтернативы президенту страны, кроме С.Хусейна. Сейчас у подавляющего большинства иракцев он ассоциируется с фигурой, возглавившей противостояние с антииракской коалицией и борющейся за единство страны. Существование автономного правительства в Иракском Курдистане, установление "запретных зон" для полетов иракских самолетов на севере и юге страны позволяют иракскому лидеру утверждать, что "Запад развязал войну не для того, чтобы освободить Кувейт, а с целью расчленения и уничтожения Ирака".

Успехи в реконструкции - еще один довод, который использует Саддам Хусейн, чтобы показать народу, что его послевоенная политика стабилизировала экономическую ситуацию в стране и позволяет Ираку выдерживать давление западных стран. Как заявлял в феврале этого года Саддам Хусейн, "подъем иракского народа на восстановление страны позволил за два года реализовать столько проектов, на которые в обычных условиях потребовалась бы четверть века".

Что касается группировок иракской оппозиции, то они разобщены. В то время как часть из них, как правило, поддерживаемая США, выступает за идею федерализации Ирака, имеются организации, выступающие за единство страны. Противоречия по данному вопросу отрицательно сказались на единстве рядов антисаддамовского фронта. В настоящее время основные центры иракской оппозиции находятся в Иракском Курдистане, Дамаске, Эр-Рияде, Тегеране и Лондоне. Шансы на успех их борьбы оцениваются многими зарубежными специалистами как незначительные, тем более, что в борьбе с основной организованной силой оппозиции- курдским движением- Багдад имеет союзников в лице Турции, Ирана и Сирии. Эти три страны, также имеющие курдское население, опасаются возможности повторения у себя дома иракского прецедента. Поэтому они категорически отвергают планы территориального раздела Ирака. А попытки США и других западных стран поощрять иракских курдов и шиитское население юга страны к выступлениям против Багдада пока не увенчались заметными результатами.

За те несколько месяцев, что прошли после вступления в Белый дом президента Клинтона, шаги, предпринятые как Багдадом, так и Вашингтоном, а также общая обстановка в зоне Персидского залива, на Ближнем Востоке в целом, свидетельствуют о зарождении тенденции на изменение роли Ирака в региональных делах. Прежде всего, начиная с последней декады января Багдад снизил накал антиамериканской риторики и дал понять Белому дому, что с уходом Буша у него появляется возможность занять более примирительную позицию в отношении Ирака и добиться смягчения санкций, бьющих бумерангом по всем сторонам, принимающим в них участие. Пока ответа Вашингтона не последовало, но так, по всей видимости, будет не всегда. Ведь более опасной угрозой для своих интересов в регионе США считают отныне Иран.

События в Сомали, где американцы нанесли удары по группировке генерала Айдида, поддерживаемой Тегераном, свидетельствуют, что отныне американо-иранские противоречия вступили в фазу пусть и не прямого, но противоборства. В связи с этим нельзя исключать, что в Вашингтоне вспомнят о прежней роли Ирака как препятствия на пути распространения иранского влияния в регионе и пойдут навстречу пожеланиям Багдада. Подобная роль "буфера" для Ирака отвечала бы и российским интересам, так как это вынудило бы Тегеран снизить его активность в мусульманских республиках бывшего СССР. Необходимо только подумать: а надо ли, чтобы инициатива в постановке вопроса об ослаблении международных санкций против Ирака обязательно исходила от США?

Возможно, нежелание США вновь сделать ставку на Ирак, как это было в середине 80-х годов, было связано с имевшимися у Вашингтона планами устранения с политической арены Саддама Хусейна. Однако время показало несостоятельность подобных замыслов. В итоге, перед лицом роста угрозы своим интересам со стороны Ирана американцы волей-неволей будут вынуждены не вспоминать прошлое. Хотя сейчас в США существует и такое мнение, что для сохранения баланса сил в Персидском заливе будет достаточно многонациональных сил. Но захотят ли бывшие участники МНС вновь присоединиться к ним? Например, египетские представители заявляли, что Каир никогда не поддержит новую интервенцию в Ирак с целью свержения существующего там режима и не допустит территориального расчленения этой страны.

Определенные изменения наблюдаются и в отношении к Ираку арабских стран, входивших в антииракскую коалицию. Все большее число арабских лидеров выступает за скорейший созыв примирительной межарабской встречи в верхах. Такое изменение их позиции, по всей видимости, связано с пониманием, что тупиковая ситуация, в которой находятся арабо-израильские переговоры, не будет разрешена, а Ближний Восток не получит долгожданного мира, если в этих переговорах не примет участие Ирак. Действительно, в арабо-израильском конфликте Багдад играл одну из ведущих ролей и поэтому любое достигнутое без его участия соглашение нельзя рассматривать как полное и окончательное, гарантирующее безопасность Израиля. А отдельные возможные сепаратные сделки никоим образом не решат проблем региональной стабильности.

Как ни странно, но многие в арабском мире считают победителем в войне в Персидском заливе не Буша, а Саддама Хусейна. Ведь иракский лидер, несмотря ни на что, сохранил свое место, а президент Буш был вынужден уйти.

И все же в фокусе новой политики администрации Клинтона, судя по всему, будет не Ирак, а Иран. Этому не должно помешать даже то обстоятельство, что новый подход Вашингтона получил название "двойного", имея в виду и Тегеран, и Багдад. Как писала "Вашингтон пост", центральное место в новой политике Белого дома отводится иранской оппозиционной группировке "Моджахедин-э Халк". Эта группировка хорошо вооружена и базируется на территории Ирака близ границы с Ираном. А чтобы помощь иранским моджахедам была эффективной, американцам каким-то образом придется взаимодействовать с Багдадом. Как писала та же "Вашингтон пост", дело, впрочем, не в том, любят или нет иракского лидера в Каире, Аммане или где-нибудь еще в Северной Африке и в государствах Персидского залива. Главное - это забота об их собственных жизненных интересах. Среди этих интересов центральное место занимает прекращение расползания фундаментализма. А эта проблема уже дала о себе знать даже за океаном - вспомним взрыв в Международном торговом центре в Нью-Йорке!

С другой стороны, после того, как Джордж Буш покинул Белый дом, иракский президент не прекращает попыток доказать, что он является достаточно умеренным руководителем. В ходе визита в начале этого года в Багдад председателя Исполкома ООП Ясира Арафата С.Хусейн заявил о поддержке идеи мирных арабо-изранльских переговоров. Это заявление можно рассматривать как сигнал в сторону США о готовности нормализовать отношения. Интересно, что с момента вступления в должность нового президента США некоторые бизнесмены, особенно торговцы оружием, постоянно поддерживают контакты с Багдадом, подготавливая почву для постсанкционного периода.

Предыстория российско-иракских отношений известна. Определенным рубежом в этой связи, замеченным как у нас в стране, так и за рубежом, стала реакция российского МИД на серию ударов, нанесенных ВВС США по объектам ПВО Ирака, а также гражданским и промышленным объектам в январе этого года. Напомню, что формальным поводом для акции послужило размещение Ираком дополнительного числа зенитно-ракетных комплексов в "южной запретной зоне", что само по себе в общем-то не противоречит ее режиму. Тем не менее США нанесли удары не только по объектам ПВО, но и по гражданским и промышленным объектам в районе Багдада, применив крылатые ракеты. В результате последнего удара имелись жертвы среди гражданского населения.

Насторожила, впрочем, непоследовательность заявлений высокопоставленных представителей российского МИД. Вот что сказал находившийся в то время в Париже А.Козырев: "Сегодня вопрос стоит следующим образом - либо Совет Безопасности, мировое сообщество будут в состоянии противостоять акциям, подобным иракским, когда переходят все допустимые пределы и бросается открытый вызов, либо мы должны откровенно сказать, что возвращаемся в "международные джунгли". О каких джунглях говорил российский министр? Не о тех ли, где некоему "царю зверей" позволено все? Ведь не приходится оспаривать суверенное право Ирака на перемещение войск по своей национальной территории.

Иной была оценка последствий американских ударов, сделанная директором департамента информации и печати МИД России С.Ястржембским 19 января в Москве. Он, в частности, высказался за то, чтобы реакция на "провокационные действия Ирака" была адекватной с точки зрения последствий. Месяц спустя последовало заявление Президента РФ. Б.Ельцин призвал администрацию Клинтона проявлять меньше "высокомерия", чем бывший президент США. Как отмечали в этой связи многие зарубежные наблюдатели, впервые за последние годы Москва отмежевалась от Вашингтона и его союзников столь серьезным образом. В западной прессе сообщалось также, что Президент РФ потребовал от МИД сделать так, чтобы Ирак смог возобновить поставки нефти в Россию. С одной стороны, - чтобы погасить свои долги, а с другой, - чтобы Москва опять могла перепродавать эту нефть Индии, как это делал СССР.

В приведенных заявлениях как в зеркале отразилась двойственность российской внешней политики. И дело, как представляется, не в давлении оппозиции, а в том, как действует Вашингтон повсюду в мире, нисколько не считаясь с традиционными интересами и связями России.

Как писала американская газета "Нью-Йорк. тайме" в связи с поручениями Президента РФ, "создается впечатление, что высказывания Б.Ельцина отражают не только разочарование тем, что предполагаемые "партнеры" в Вашингтоне принимают Россию как нечто само собой разумеющееся (например, об ударах, нанесенных по Ираку, он, как считает газета, узнал якобы только из сообщений печати), но и раздражение тем, что воздушные налеты на Ирак и остракизм в отношении сербов дали карты в руки его многочисленным политическим врагам". Кстати, если права всезнающая "Нью-Йорк тайме" в отношении времени, когда Президенту РФ стало известно об американских ударах, как это соотнести с заявлением А.Козырева, указавшего во время пребывания во Франции, что российская сторона была в курсе намерений Вашингтона? И еще. Надо ли полностью отказываться от той роли, которую играл раньше на международной арене Советский Союз, если та же "Нью-Йорк тайме" признает, что США не рискнули бы бомбить Ирак, пока он находился в советской сфере влияния?

Примечательную точку зрения в той же связи высказала канадская "Глоб энд мейл". Газета писала, что "после краха Советского Союза Москва почти исчезла с мировой сцены. Нуждаясь в западной помощи, занятый политической и экономической борьбой внутри страны, российский Президент следовал за западными державами по большинству крупных внешнеполитических вопросов - от позиции союзных стран против С.Хусейна до экономических санкций против Сербии. Возникло впечатление, что Россия твердо и необратимо стала частью западного лагеря. Почти наверняка это мираж. России - великой державе в прошлом - судьбой предназначено подняться из нынешних трудностей и вновь утвердить свои национальные интересы - интересы, которые временами будут сталкиваться с интересами Запада". Хочется верить в этот оптимистичный прогноз. А, как известно, любой державе не обойтись без партнеров-союзников. Станет ли им Ирак?

Положительный ответ на этот вопрос в значительной степени зависит и от России, которой необходимо хорошо помнить, что согласно подготовленному Пентагоном секретному докладу "Директива в области обороны" на 1994-1998 финансовые годы, процитированному газетой "Нью-Йорк тайме", главной целью политики США в период после окончания "холодной войны" является предотвращение возможности появления на мировой арене сверхдержавы, способной соперничать с Соединенными Штатами.

Похоже, что даже отдаленная перспектива восстановления российско-иракских отношений и появившиеся определенные наметки своего, российского, внешнеполитического курса, не устраивает некоторых зарубежных политиков. В западной прессе зазвучали даже голоса, что Россия с помощью стратегии "ограниченных конфликтов и ограниченного сотрудничества" якобы стремится вести борьбу с США и НАТО за влияние, не идя при этом на риск конфронтации. Согласно этим голосам, с начала 1993 года стало ясно, что "Москва готова оказать поддержку Ираку против давления Запада и пытается восстановить влияние на своих старых друзей в арабском мире".

Так или иначе, но возможности для возобновления российско-иракского диалога имеются, что нашло свое подтверждение в ходе состоявшегося в феврале текущего года визита в Ирак заместителя начальника Управления Ближнего Востока МИД России И.Меликова. Как было заявлено в связи с этим визитом, восстановление двусторонних отношений неразрывно связано с ходом реализации соответствующих резолюций ООН по контролю за посткризисным Ираком.

Но так ли уж на самом деле Багдад не хочет "сотрудничать" с международной организацией или дело состоит в предвзятом по отношению к Ираку мнении со стороны отдельных политиков? Существует целый ряд свидетельств инспекторов ООН, посещавших Ирак и занимавшихся вопросами его химического, атомного и ракетного разоружения. Они неоднократно утверждали, что Багдад в целом позитивно рассматривает все требования представителей международной организации. Было бы неправильно не привести и другую точку зрения некоторых инспекторов ООН, согласно которым, Ирак, "возможно", сохраняет определенные возможности для производства этих видов оружия. Но эта точка зрения пока не подтверждается доказательствами. Та же ООН сделала ирако-кувейтскую границу новым потенциальным источником взрыва, проведя демаркацию таким образом, что граница оказалась отодвинутой за счет иракской территории на 600-800 метров.

В целом, путь "назад, в будущее", который, возможно придется пройти России в отношениях с Ираком, во многом вынужден. Это признают и многие западные аналитики. По их взглядам, РФ необходимо самой, без помощи оторванных от российских реалий западных советчиков, разобраться во внешней и внутренней политике, а также в экономике прежде, чем она может рассчитывать на присоединение к "цивилизованному миру". Это мнение тем более справедливо, что США и другие западные страны преследовали и преследуют только свои интересы. Главное все же - не опоздать. Сначала Советский Союз, затем Россия оттолкнули от себя многих если не друзей, то, по крайней мере, не врагов. Ныне, для того чтобы не потерять статус великой державы, пора восстановить, пока не поздно, хотя бы часть прежних связей, строя их на основе безусловного учета взаимных интересов.