С вступлением России в период коренных общественных преобразований, связанных с курсом на интенсивный переход к рынку и рыночной политической демократии, общая среда обитания наших сограждан подверглась поистине "революционным" изменениям. В полном соответствии с пролетарским партийным гимном, "старый мир" оказался разрушенным почти "до основания". Уступив место "новому миру" - не до конца изведанному и познанному. Миру, в котором "правят бал" ценности и правила игры, во многом прямо противоположные старому. А люди, как известно, суть продукты обстоятельств. Изменившиеся люди суть продукты изменившихся обстоятельств. Поэтому для реформаторов всех мастей и рангов очень важно внимательно следить за тем, как и каким образом этот "новый мир", эти кардинальным образом изменившиеся обстоятельства "ресоциализируют", меняют людей, как и в каких пределах они отражаются на их настроениях и психике, какие порождают надежды и сомнения.

Именно эти цели легли в основу исследования социального самочувствия 1113 москвичей, проведенного кафедрой политической социологии МЭСИ по заказу Комитета по телекоммуникациям и средствам массовой информации Правительства Москвы осенью 2003 г. При этом учитывалось, что с точки зрения результативности рыночных реформ Москва относится к разряду наиболее продвинутого субъекта Российской Федерации. Являет собой своего рода "витрину" российского капитализма. И прошедшие двенадцать лет этих реформ (если брать за точку отсчета август 1991 г.), проводившихся не столько по федеральным меркам и лекалам, сколько по разработанным столичными властями собственным схемам и конструкциям, существенным образом изменили весь городской "ландшафт". И не только в градостроительном (архитектурном плане). Но и в плане всей инфраструктуры (совокупности условий) жизнедеятельности и жизнеобеспечения москвичей.
 

Однажды Н.С.Хрущев с большой искренностью сказал: "Если при социализме у человека есть штаны, а при капитализме к штанам имеется еще и пиджак, то зачем человеку нужен социализм"? Перефраз этого высказывания применительно к социальным итогам рыночной трансформации России выливается в форму вопроса-недоумения: "Если при социализме и его застое у человека были штаны, а при так называемых "демократических реформах" с человека последние штаны содрали, то зачем человеку такие реформы"?

Этот вопрос, будучи по-прежнему весьма актуальным для большинства регионов России (где бедность поразила почти две трети населения, а в глубинке на социальное дно, в сопровождении алкоголизма и наркомании, опустилось 20% граждан), в Москве уже не стоит.

Абсолютное большинство респондентов (78,07%) считает, что с, точки зрения социальных результатов рыночных реформ, последовательно проводимых московским правительством во главе с мэром Ю.Лужковым, жизнь основной массы москвичей "стала намного лучше, стала намного веселей" (17,58%) или, в любом случае, изменилась в лучшую сторону (60,49%). И только незначительное меньшинство в 16,57% говорит об обратном - изменения есть, но не в лучшую сторону, а в худшую.

Сравнивая эти результаты с результатами ответов респондентов на такой же по сути вопрос (хотя и изложенный в несколько иной редакции) социологического исследования весной 1997 г., нельзя не заметить весьма существенной положительной динамики. Тогда (семь лет назад) удельный вес сугубо положительных оценок столичного курса рыночных реформ составлял 41,6% от общего числа опрошенных, что на 36,47% меньше нынешнего¹.

Об этом же улучшении жизни москвичей говорят и результаты социальной самоидентификации респондентов.

Их абсолютное большинство (50,09%) причисляют себя к средним слоям. Еще 4,16% - скорее к средним, чем к высшим. И 39,79% - скорее к средним, чем к низшим. В суммарном виде это 94,04% от общего числа опрошенных. Что касается полярных категорий, то их удельный вес ничтожный: "верхов" (богатых) - 0,85%, "низов" (бедных) - 3,69%.

Однако, если пропустить эти результаты через призму ответов респондентов на вопрос о материальном благополучии, то картина получится не столь "розовая".

И удельный вес среди них "статистически" бедных, т.е. тех, кто не столько живет, сколько выживает, будет не 3,69%, а целых 14,93%. Именно таковым оказалось число респондентов, в жизни которых в качестве постоянной присутствует проблема, как свести концы с концами. Еще у 12% такая же проблема, хотя и крайне редко, но тоже возникает.

Эти расхождения позволяют говорить о том, что бедность - категория не столько социальная, сколько психологическая. И далеко не всегда человек, будучи "статистически" бедным, ощущает себя таковым на самом деле. С точки зрения качества жизни (которое, как известно, не сводится только и исключительно к количеству потребляемых материальных благ), он вполне может чувствовать себя человеком не бедным. И по-своему счастливым.

Весьма примечательным в этом плане является то, что на вопрос - "какие жизненные цели и ориентации Вы считаете для себя главными?" - на последнее 10-е место респонденты поставили так называемую "американскую мечту", то есть накопление и приумножение богатства (на этот вариант ответа приходится 18,81%, что в итоге составляет всего 4,95% от общей суммы определений в 364,44 единиц).

Предпочтение отдается не богатству, а материальному достатку и зажиточности (42,34%). И таким ценностям, как мир и согласие в семье (52,84%), любить и быть любимым (любимой) (41,49%). Далее, по убывающей, следуют: профессиональный рост и карьера (39,22%), самореализация в труде по душе (35,26%), хорошее образование (35,07%), рождение и воспитание детей (34,31%), независимость и свобода (32,80%), чистая совесть и душевное равновесие (30,72%).

При этом следует особенно подчеркнуть, что эта ценностная иерархия практически полностью совпадает с той, которую выстроили респонденты в рамках ответов на аналогичный вопрос, поставленный в ходе уже упоминавшегося опроса весной 1997 г.

Такого рода "статика" весьма убедительно свидетельствует, что рыночные реформы, хотя и порождают у определенной части населения вульгаризированные, сугубо монетаристские потребительские ценности и связанные с ними девиантные (т.е. отклоняющиеся от правовых и нравственных норм) формы социальной (в том числе частнопредпринимательской) активности, тем не менее, в целом не разрушают самобытной ментальности россиян. По-прежнему сохраняет свою жизненную силу одна из основных структурирующих эту ментальность мотивационно-деятельных установок, а именно: установка на то, что "не хлебом единым жив человек". Что, помимо "хлеба", человек нуждается в том, чтобы "отстоять душу, освободить ее для жизни ума и чувств".
 

Жизнь в таком крупном мегаполисе, как Москва, да еще в переходный (от "социализма" к "капитализму") период, не может не порождать множества проблем, как объективного, так и субъективного характера.

Среди проблем, больше других вызывающих беспокойство москвичей, абсолютное большинство респондентов на три первых места поставило проблемы, связанные: с охраной правопорядка и борьбой с преступностью (65,97%); постоянным ростом потребительских цен и тарифов (51,80%); нелегальной массовой миграцией и колонизацией Москвы лицами "неславянской наружности" (50,95%). На долю этой "триады" в итоге приходится почти половина (45,65%) от общего числа определений в 368,64 единиц.

Три последующих места в этой иерархии занимают проблемы, связанные с избытком бюрократии и коррупционным беспределом (43,29%), с борьбой с беспризорностью, засильем профессиональных нищих и попрошаек (36,01%), с положением в обла-сти образования и здравоохранения (35,26%). Удельный вес этой второй "триады" измеряется 30,97% от общего числа определений.

Затем, по убывающей (с намного меньшим числом определившихся), следуют такие проблемы, как: состояние жилищного фонда и коммунального хозяйства (25,90%), охрана окружающей среды (25,71%), уровень социальной защищенности малоимущих (21,08%) и работа городского транспорта и предприятий связи (12,67%).

Все эти проблемы так или иначе связаны с принципиально новым для жизнедеятельности Москвы обстоятельством, а именно: "мамаевым нашествием" нелегальных мигрантов, общая численность которых, по некоторым данным, уже превысила миллионную отметку. Ибо, очевидно, что эта, трудно поддающаяся официальному контролю, масса нелегалов далеко не конструктивным образом воздействует не только на всю (не рассчитанную на такое количество приезжих) инфраструктуру жизнеобеспечения города (жилье, транспорт, школьное образование, медицинское обслуживание и пр.). И не только снижает цены на рынке рабочей силы и придает существующей здесь конкуренции (за рабочие места) преимущественно конфронтационный характер. Вместе с ней, что называется, рука об руку идут ("стимулируются") такие социальные пороки, как преступность, наркомания, проституция. Возникает потенциальная эпидемиологическая угроза и т.д.

На этом фоне смотрятся как вполне закономерные и предсказуемые ответы респондентов на вопрос об отношении к расхожим среди определенных идейно-политических сил лозунгам: "Россия - для русских", "Москва - для москвичей" - абсолютное большинство опрошенных (69,66%) или прямо высказывается в их поддержку (29,96%), или же, в принципе, не возражает против (39,70%). И только чуть более одной четверти (26,97%) эти лозунги безусловно осуждает, исходя из убеждения, что в них полностью отсутствуют социально конструктивные, созидательные начала.

При этом нельзя не заметить положительной динамики в общей численности приверженцев этой первой группы - за семь последних лет их удельный вес увеличился: с 38,51% от общего числа опрошенных весной 1997 г. до 50,19% весной 2000 г. и нынешних 69,66%. Таким образом, за указанный период времени рост составил довольно внушительную цифру: + 31,15%.

Такого рода результаты весьма убедительно свидетельствуют, что "русский вопрос", отражающий довольно сложные и далеко не однозначные процессы национальной самоидентификации русских после развала СССР, существует не только за пределами России (в большинстве стран СНГ), но и в ней самой, в том числе и в Москве. Будучи вызванным к жизни (помимо прочего) и тем обстоятельством, что мигранты, многие из которых или не говорят вообще, или говорят с большим трудом по-русски, "лезут в чужой монастырь со своим уставом". И, более того, нередко притязают на национально-культурное и даже территориальное обособление, на так называемый "мультикультурализм". Что не может не приводить (и действительно приводит) к столкновению двух культур - московской (единой русской) и немосковской (многоликой нерусской).

Между тем, как подчеркивает в опубликованных на страницах "МК" фрагментах из своей новой книги "Пособие для будущего мэра" Ю.М.Лужков, "то, что веками складывалось как местная традиция в какой-нибудь азиатской или кавказской деревне, никак не подходит европейскому столичному городу и не может быть принято". И хотя Мос-ква является столицей всех россиян (вне зависимости от их национальной принадлежности), она всегда была и остается исконно русским городом. При этом городом не закрытым, а открытым. Но эта открытость не является (и не может быть) абсолютной. Она должна регулироваться властями в тех объемах и пределах, при которых не возникает угро-зы дестабилизации привычного уклада жизни москвичей. И превращения Москвы в некое подобие "проходного двора".
 

Одним из важнейших факторов, определяющих общественное лицо любой власти, является фактор легитимности, т.е. степень доверия к ней со стороны подвластных.

Если брать всю совокупность институциональных носителей московской власти, то "суммарный" кредит доверия к ним со стороны респондентов измеряется 52,41% от общего числа определений в 166,55 единиц. При этом "пальма первенства" принадлежит правоохранительным органам (22,89% от общего числа определений). Затем, по убывающей, следуют суд и прокуратура (14,46%), административно-территориальные органы власти всех уровней (12,65%) и народные депутаты, кредит доверия к которым как к лицам, олицетворяющим собой представительную ветвь власти, близок к нулевой отметке (всего 1,53%).

Практически на таком же, близком к нулевой отметке, уровне находится кредит доверия к лидерам политиче-ских партий (1,81%). Что касается таких "инстанций", как СМИ и криминальные авторитеты, то по отношению к ним этот показатель составляет соответственно 7,83% и 7,23% от общего числа определений. Примечательно, что эта иерархия доверия весьма близка к той, которую выстроили респонденты весной 1997 г. За исключением двух властных структур, где отмечается положительная динамика (правоохранительных органов (+ 8,23%) и административно-территориальных органов (+ 4,85%), у всех других эта динамика носит ярко выраженный стагнационный характер.

Выдающийся английский систематик Б.Рассел определял власть как производство намеренных результатов. Суть этой формулы в том, что А обладает большей властью чем Б в случае, когда первый достигнет множества намеченных результатов, а второй останется в зоне благих намерений, т.е. эффективность власти по этой формуле предопределяется способностью политика быть верным своему слову.

Оценивая наиболее заметные фигуры российского политического истэблишмента именно через эту призму (то есть не по словам, а по делам), респонденты выстроили весьма примечательную в этом плане иерархию.

В ней абсолютными лидерами выступают: президент В.Путин (72,87%) и мэр Москвы Ю.Лужков (60,69%). На третьей позиции находится министр МЧС С.Шойгу (36,01%). На четвертой - вице-спикер Государственной Думы и лидер ЛДПР В.Жириновский (16,35%).

Далее, по убывающей, следуют: М.Касьянов (10,63%), Б.Немцов (7,84%), Г. Явлинский и Б.Грызлов (по 7,28%), Г.Зюганов (5,77%), С.Глазьев (5,67%), Г.Селезнев (3,50%). Замыкают этот список С.Миронов и Г.Райков (соответственно 1,32% и 0,57%).

При этом обращает на себя внимание то обстоятельство, что входящие в первую тройку политики представляют исполнительно-распорядительную ветвь власти, тогда как все остальные (за исключением М.Касьянова и Б.Грызлова) законодательную.

Еще один примечательный факт: по отношению к опросу москвичей накануне прошлых выборов депутатов Государственной Думы осенью 1999 г., рейтинг президента В.Путина (тогдашнего премьер-министра) вырос на 54,27%, а мэра Москвы Ю.Лужкова - на 10,69%².

То обстоятельство, что рыночные реформы в России в том виде, в котором они проводились до недавних пор, в целом привели не к тем результатам, которых ожидали реформаторы, и на которые надеялось население страны, по-прежнему очень остро ставит вопрос "Что делать?" В этой связи особый интерес представляют ответы респондентов по поводу того, каким идейно-политическим силам современной России (и предлагаемым ими программам общественных преобразований) они симпатизируют.

Согласно полученным данным, близкое к абсолютному большинство респондентов (40,83%) однозначно высказывает свои симпатии тем из этих сил, кто декларирует свою приверженность российскому пути рыночных реформ с учетом национальной специфики.

На второй позиции (с много меньшим число определившихся) находятся симпатии респондентов к тем, кто является сторонником "вестернизации" России, т.е. выступает за рыночные реформы по западным рецептам и схемам. И к тем, кто стоит на позициях социал-демократии и предлагает строить новый социализм с "человеческим лицом (соответственно 15,50% и 15,31%.).

Далее (опять же с много меньшим число определившихся) следуют симпатии респондентов к тем, кто в той или иной форме настаивает на возврате к советской модели социализма (9,13%); к тем, кто откровенно апеллирует к антидемократическим ценностям и требует установления в России авторитарного режима (диктатуры "твердой руки") (5,95%); наконец, к тем, кто является сторонником реставрации в России самодержавной монархии (5,10%).
 

В уже упоминавшейся новой книге "Пособие для будущего мэра" Ю.М.Лужков призывает москвичей и всех россиян становиться полноценными гражданами, людьми с развитым чувством собственного достоинства, способными быть хозяевами, как собственной жизни, так и страны в целом. Актуальность этого призыва особенно очевидна в свете ответов респондентов на вопрос об их отношении к политике и личному участию в общественно-политической жизни города и страны.

Только 3,30% из их общего числа выразили это отношение в таких понятиях, как "активность и инициативность". И еще 4,91% - как "сопричастность и содействие". Тогда как 32,04% - в понятиях "интерес и внимание", 31% - "недоверие и критичность", 16,07% - "созерцательность и пассивность" и, наконец, 11,44% - "стопроцентная индифферентность", т.е. полное безразличие ко всему тому, что происходит в политической сфере. И если представить себе эту сферу в виде театра, то здесь, как видим, подавляющее большинство опрошенных москвичей (89,23%) играет только и исключительно роль "зрителей" (заинтересовано или совершенно индифферентно наблюдающих за всем происходящим на политической сцене). И не принимая в нем никакого участия.

Между тем одним из важнейших показателей зрелости гражданского общества является именно активное и ответственное участие граждан в формировании и контроле государственных органов власти. В том числе через механизм свободных выборов.

Опрос показал, что за два с небольшим месяца до выборов абсолютное большинство респондентов (66,45%) уже определилось в вопросе о личном участии в них. При этом 32,33% однозначно намерены прийти на избирательные участки и проголосовать за того или иного кандидата, будучи убежденными в том, что участие в выборах дает реальную возможность рядовым гражданам влиять на власть и приводить к ней тех, кто заслуживает доверия. 26,28%, напротив, собирались "проголосовать ногами", так как исходили из того, что участие в выборах вообще лишено смысла - все равно к власти приходят не те, кто достоин этого. Еще 7,84% намерены проголосовать против всех кандидатов. И только меньшинство (27,69%) все еще пребывает в раздумьях.

Сравнивая эти результаты с ответами респондентов на аналогичный вопрос уже упоминавшегося выше исследования осенью 1999 г., нельзя не заметить, что тогда гражданская активность москвичей (а главное - их гражданская позиция) были иными.

За такие же два месяца до голосования удельный вес респондентов, высказавших свою готовность прийти на избирательный участок, составлял 68% от их общего числа. Тогда как тех, кто намеревался "проголосовать ногами" - всего 9%. А такая категория как те, кто собирается голосовать против всех кандидатов, отсутствовала вообще.

На лицо, таким образом, вполне осязаемый кризис доверия к выборам со стороны массового избирателя, что, в свете недавно прошедших выборов губернатора "северной столицы" России Санкт-Петербурга, когда число абсентеистов составило почти 71,00% от общего числа избирателей, а из тех, кто пришел к избирательным урнам, 11,00% проголосовало против всех кандидатов, ставит задачу преодоления этого кризиса в число тех, от которых напрямую зависит будущее демократии в нашей стране.
 

Социальное самочувствие мос-квичей определяют многие переменные факторы, в том числе их восприятие политических реалий не только в Москве, но и в России в целом. Опрос респондентов через эту призму и сравнение его итогов с данными опроса накануне декабрьских (1999 г.) выборов депутатов Государственной Думы позволяют говорить о весьма существенных положительных сдвигах, которые за эти пять лет произошли в настроениях горожан. Об этом красноречиво говорят данные нижеследующей таблицы (в % к итогу):

Эта динамика со всей очевидно-стью отражает, связанные с приходом к власти нового президента В.Путина прогрессивные процессы стабилизации внутренней ситуации в России, укрепления властной вертикали и "десувернизации" входящих в состав РФ республик и автономий, приведения регионального законодательства с соответствие с федеральным и Конституцией РФ.

Это также реакция на окончательное снятия с повестки дня вопроса о том, "быть или не быть" рынку; развитие тенденции к дебюрократизации государственного управления, в том числе в сфере регулирования частнопредпринимательской деятельности; начавшуюся борьбу с нищетой и бедностью, в том числе посредством преодоления олигархического (и откровенно грабительского по отношению к народу) характера российского "капитализма".

Наконец, это проявление массовой удовлетворенности теми положительными сдвиги, которые произошли в положении России на международной арене в рамках последовательно проводимого курса на отстаивание ее геополитических ин-те-ресов и т.д.

Достойное будущее России немыслимо без рынка и рыночной политической демократии. Однако движение страны в этом направлении должно носить не характер "революции верхов" как процесса, в котором реформы осуществляются ради самих реформ и скорейшего (во что бы то ни стало) признания Западом России страной с рыночной экономикой. И не характер поспешных, в рамках этой "революции", "шоковых имплантаций" на национальную почву усвоенных наскоро чуждых ей моделей и схем. Это движение, со всей очевидностью, должно принимать характер ориентированной и подталкиваемой государством в этом направлении эволюции. Постепенных общественных преобразований, в ходе которых социум имел бы возможность без спешки переработать на свой лад чужое и "выблевать" из него лишнее, все то, что претит ему антропологически - по происхождению, по природе, по духу, по корневым основаниям.

Говоря иначе, к рынку и рыночной политической демократии в "формационно" не созревшем для них обществе следует двигаться не галопом, не с помощью "красногвардейской атаки" на старое, а "по-китайски", то есть без политических авралов, без спешки, тщательно просчитывая и выверяя каждый свой шаг. С тем, чтобы не допускать социальных разрывов и массового накопления недовольства, взаимного отчуждения и неприязни (а тем более враждебности) между народом (в том числе бизнесом) и властями. Ну а если и использовать западные схемы и конструкции (а их действительно необходимо использовать), то не наскоро и не механически, а основательно и творчески, - сохраняя свой культурный (ментальный) код, наполняя наши привычные практики и устои народной жизни новым содержанием, не отказываясь от них, не разрушая их самобытных корней. Созидая конкретную русскую (российскую) жизнь, а не пародийную ("кривозеркальную", как в 90-е годы) копию с евро-американского оригинала. 

¹  Групповой портрет современного столичного жителя. М.: Пульс, 1997, № 16. С. 6-7.
²  Социальное самочувствие и политические предпочтения москвичей накануне выборов - 99. М.: Пульс, 1999. № 18. С. 17-18.