В.Кондрачук,
кандидат политических наук,
заместитель губернатора Новгородской области,
генеральный директор ЗАО "Транс Нафта"

За годы постсоветских реформ российское общество существенно преобразилось. Среди самых глубоких изменений - переход от централизованной плановой экономики к рыночному хозяйству, а вместе с ним - и к становлению капиталистических форм собственности. Сформировался крупный бизнес. С самого начала он был связан с властью, которая, строго говоря, его и породила. Капитализм в новой России возник не в ходе длительного развития частнособственнических отношений, как в западных странах, а был декретирован реформаторами "сверху" и в течение нескольких лет занял ведущие позиции не только в экономике, но и в политической жизни России.

В соединении власти и бизнеса проявляется противоречие между обслуживанием общественных интересов и обеспечением прибыли. Каким образом партнерство разрешает это противоречие, как оно влияет на социально-экономические отношения в стране, какие последствия ожидают общество в результате передачи частному сектору производств и услуг, традиционно относящихся к сферам государственной деятельности, зависит от зрелости гражданского общества, силы государства, развитости общественных институтов контроля за деятельностью госаппарата, прозрачности самой партнерской деятельности.

Даже в развитых странах с их мощной институциональной базой партнерских отношений государственные структуры нередко используются для реализации преимущественно частного интереса. Подобные негативные явления приводят к деформациям в экономической политике, нарушению условий конкуренции, росту недоверия к партнерским отношениям между государством и частным сектором. На практике эти явления часто принимают формы коррупции, охватывающей как власть, так и бизнес.

Современный российский капитал в целом укладывается в рамки представлений о неофициальных участниках политического процесса, действующих в соответствии с теорией заинтересованных групп, сформулированной американскими учеными А.Бентли и Д.Трумэном. Поставив во главу угла понятие интереса, они вывели и успешно доказали концепцию "групп давления", действующих внутри обществ плюралистического типа ¹. Впоследствии понятие "групп давления" было распространено на тоталитарные, а также на авторитарные политические системы. В России, как стране переходного типа, опережающее развитие получили группы давления функционального типа, совмещающие экономические интересы с политическими и инкорпорирующиеся на этой основе во власть. Как справедливо отметил Я.Ш.Паппэ, "любой хозяйствующий субъект, если он достигает масштабов, сопоставимых с национальной экономикой, становится и субъектом политики"².

Появление в России политически влиятельного бизнеса явилось закономерным следствием формирования новой экономической модели, основанной на сочетании различных форм собственности. Непосредственным толчком стала приватизация, различные этапы которой - "номенклатурный", "ваучерный", залоговый и инвестиционный - привели к формированию крупных и устойчивых структур, объединенных общими экономическими интересами. Сочетание финансово-промышленными группами (ФПГ) различных видов бизнеса - банковско-кредитного, промышленного, торгового - осуществлялось методом взаимного проникновения и переплетения. Результатом этого процесса стало формирование долговременных моделей взаимодействия. С накоплением активов и соответствующих финансовых возможностей эти интересы были инкорпорированы в политику, чему, в свою очередь, способствовали действия власти, которые особенно характерно проявились во время президентской кампании 1996 г., а также в ходе последующих электоральных циклов.

ФПГ, благодаря близости к власти и эксклюзивному доступу к приватизации государственной собственности, в короткие сроки превратились в ключевые субъекты не только социально-экономической, но и политической жизни. Они оказывают непосредственное влияние на становление гражданского общества - процесс, который, со своей стороны, воздействует на развитие российского капитализма.

Пройдя в своем становлении и развитии ряд этапов, ФПГ достигли уровня, позволяющего принимать непосредственное участие в рекрутировании властной элиты, что привело к появлению "олигархов" - крайне узкой и специфической социальной прослойки, которая, не обладая институциональными признаками принадлежности к власти, тем не менее, воздействует на нее, расширяя экспансию во все сферы общественно-политической жизни. Переход под контроль крупного бизнеса предприятий "реального" сектора экономики, осуществленный в условиях структурного распада советского общества, способствовал формированию новой социальной идентичности - корпоративной, которая, по мере развития, противопоставила себя ранее сложившейся идентичности - социально-политической. Их противостояние, основанное на взаимодействии экономических интересов и политических убеждений, является одним из факторов, определяющих содержание и основные направления эволюции политического процесса в современной России.

Кто, собственно, относится к таким субъектам в России?

По мнению большинства экспертов, к ФПГ, оказывающим реальное влияние на политический процесс, относятся следующие (по алфавиту):

А.А.Мухин полагает, что "олигархи образовали достаточно равномерный и в значительной мере не поддающийся классификации слой экономико-политической элиты - супергруппы". К ним, по его мнению, относятся так называемая "семья" (Дерипаска, Аксененко, Абрамович и др.), "питерцы" (Коган, Рейман, Пугачев, Яшин и др.), а также остальные "олигархи" (Потанин, Фридман, Вексельберг и др.) ⁴.

Усиление ФПГ и накопление ими значительных политических ресурсов, вплоть до участия в межгрупповых объединениях, ставит в повестку дня вопрос об инструментах их влияния на политический процесс.

Первым и главным из них является тесное переплетение интересов с властью. ФПГ не только взаимодействуют с федеральными органами государственной власти, но и активно встраиваются в них, осуществляя лоббистское воздействие на принимаемые решения, в том числе, политические.

Выдвиженцы крупного бизнеса успешно работают в администрации президента и аппарате Правительства РФ.

Ректор Санкт-Петербургского технологического университета B.C.Литвиненко, в прошлом научный руководитель В.В.Путина, усматривает как "страшное" стремление "крупных предпринимателей превратиться в крупных политиков и диктовать волю исполнительной власти"⁵.

Вторым важнейшим инструментом политического влияния ФПГ выступают контролируемые ими активы, которые делятся на две основные группы:

Важное значение имеет участие государства в акционерном капитале объектов собственности ФПГ. Классическими примерами являются естественные монополии: ОАО "Газпром" и РАО "ЕЭС Россия". Государство владеет (или контролирует) большей частью их акций, что существенно повышает политический вес правления обеих ФПГ. Политическое влияние "непрофильных" активов в значительной степени диверсифицировано. Например, участие в акционерном капитале компании "Русиа Петролеум", контролирующей Ковыктинское газоконденсатное месторождение, с которым связаны важные общегосударственные проекты, приносит ФПГ "Интеррос" значительные политические выгоды, несмотря на то, что эта сфера деятельности для группы "непрофильная". Если же "непрофильным" активом является убыточное производство или прибыльное, но небольшое по масштабам, а также потенциально конфликтное, чреватое столкновением интересов с владельцем контрольного пакета, а в последнее время - и с миноритарными акционерами, политических возможностей оно не увеличивает.

По-настоящему активно влияющими на общественно-политическую жизнь (или резервирующими возможность такого влияния) являются СМИ, особенно электронные. Причем, этот тип активов практически во всех случаях относится именно к "непрофильным" (исключение составляла бывшая группа "Мост", для которой информационный бизнес являлся основным), но исключительно важным, что наиболее наглядно демонстрируется ходом федеральных избирательных кампаний. По характеру использования информационных активов в политических целях ФПГ делятся на две группы.

К первой, постоянно сокращающейся под давлением государства, относятся группы, пытающиеся сохранить возможность информационного влияния на общество. Большая их часть либо сотрудничает с федеральной властью, либо напрямую действуют в интересах власти (пример - информационный холдинг "Газпром-медиа").

Те же, кто проявил нелояльность, полностью утратили свое влияние на СМИ. После ликвидации в судебном порядке группы "Мост" В.А.Гусинский был вынужден уступить принадлежавшие ему пакеты акций НТВ и "НТВ-холдинга" "Газпрому". Потеря первого телеканала (бывшее "Общественное российское телевидение") и фактический выход из "семейной" супергруппы полностью лишили электронных СМИ Б.А. Березовского: под его контролем остается лишь ряд печатных изданий.

Относительную самостоятельность в информационном поле сохраняет только принадлежащий РАО "ЕЭС Россия" холдинг "Информэнерго". Входящие в него телеканал "Ren-TV" и Радио "Маяк", например, открыто пропагандируют либеральные взгляды, не скрывая близости к идеологическим установкам СПС.

Другую группу составляют владельцы так называемых "резервированных" информационных активов. Владея определенными СМИ, они практически не используют их в политических целях, но оставляют за собой такую возможность при наступлении определенных обстоятельств (пример - холдинг "Альфа-ТВ", контролирующий ряд дециметровых молодежных телеканалов).

Третьим источником политического влияния ФПГ можно считать эффективность управления, которое напрямую зависит от масштабов их интеграции.

Так, создание Горно-металлургической компании (ГМК) "Норильский никель" и переход на единую акцию всего комплекса входящих в нее предприятий существенно повысило политическое влияние руководителя контролирующей ФПГ "Интеррос" В.О.Потанина, а через него - и Чубайса.

Аналогичным образом действует "Альфа-группа", во-первых, консолидировавшая все нефтяные активы в рамках Тюменской нефтяной компании (ТНК), а во-вторых, образовавшая совместно с американо-британской нефтяной компанией "British Petroleum" мощную транснациональную корпорацию с четвертым объемом запасов углеводородного сырья в мире.

В данном случае мы сталкиваемся с прецедентом приобретения российской ФПГ значительного международного влияния, что само по себе является фактором, страхующем бизнес от внутренних политических рисков.

К четвертому источнику политического влияния ФПГ, причем, скорее, не самостоятельному, а производному от трех вышеперечисленных необходимо отнести существующие в них службы общественных связей ("public relations" или PR) и связей с правительством ("Government relations"или GR), а также специфические инструменты взаимодействия с политическими институтами, преимущественно лоббистского характера.

Надо отметить и еще одно важное обстоятельство. В ходе становления в России многопартийной системы возникли и укрепились разнообразные группы давления, нацеленные на продвижение определенных корпоративных интересов. На этой основе произошло сближение части крупных предпринимателей с руководством ряда партий, прежде всего, представленных в Государственной Думе. Данное обстоятельство послужило поводом к началу активной общественной дискуссии, в ходе которой партии обвинялись в превращении скорее в лоббистов корпоративно-групповых интересов, чем в выразителей общественных позиций и взглядов.

Наиболее наглядным примером явилась развернутая в ходе предвыборной борьбы кампания по разоблачению связей КПРФ с одной из крупнейших нефтяных компаний - "ЮКОС".

Объяснение этого феномена в том, что в партийной системе (а также внутри самих партий) существуют самые разнообразные социальные и экономические интересы, а также идеологические взгляды и политические убеждения. Большая их часть, прежде всего, имеющая отношение к представительской, идеологической и, частично, кадровой функциям, реализуется в открытых формах. Что касается более узкой и специфической, связанной с лоббистской деятельностью и поиском источников финансирования, то она, по понятным причинам, осуществляется преимущественно в теневой форме, которая не всегда совпадает с общепринятыми представлениями о нормах, принятых в гражданском обществе.

Формирование ФПГ как равноправного субъекта политической жизни, протекало на двух уровнях - официальном, тесно связанном с государственной властью, и неформальном, произраставшим из экономической самодеятельности наиболее предприимчивой части населения. Существуя в начальной фазе автономно, эти два уровня в дальнейшем сблизились, а затем и слились, чему в немалой степени способствовала государственная экономическая политика первой половины 90-х годов, направленная на ускоренную приватизацию предприятий сырьевого и других важнейших секторов российской экономики. С этого момента и до конца президентского правления Б.Н.Ельцина взаимосвязь власти и крупного бизнеса перманентно укреплялась. Это привело к тому, что крупные бизнес-структуры стали все активнее восприниматься как часть самой власти, породив сугубо российский феномен в виде политической прослойки так называемых "олигархов".

Если в прошлом ФПГ выступали партнерами (или оппонентами) партий в борьбе за мандаты в Государственной Думе и в региональных парламентах, то супергруппы образуют более широкие альянсы, начинающие интегрировать в себя партии в качестве субъектов собственной внутренней структуры. Всякие сомнения в этом отпали в ходе предвыборной борьбы в 2003 г. Ряд крупных корпораций (например, "ЮКОС"), отбросив политическую корректность, открыто заявили о стремлении осуществить некое подобие вторичной (после партийных фракций) структуризации Государственной Думы, суть которой заключается в проведении соответствующего количества кандидатов по спискам различных партий, а также по одномандатным округам, чтобы сформировать в нижней палате российского парламента мощное "олигархическое" лобби.

Предпосылкой к этому, наряду с институциональными и финансовыми факторами, является идеологическое сближение партийных лидеров с представителями крупного бизнеса. Так, обращение к патриотической проблематике, ранее до 1999 г. широко эксплуатировавшееся лишь левой оппозицией, а затем - избирательным блоком "Единство" и Президентом РФ В.В.Путиным, в настоящее время составляет предмет достаточно широкого консенсуса. Причем, в интерпретации современного крупного бизнеса ему придается во многом имперское содержание, что открыто обнаружил в конце 2003 г. Чубайс, предложив России концепцию "либеральной империи".

Правовая регламентация деятельности российских корпораций в настоящее время существенно ограничена. Те законодательные и подзаконные акты, которые имеются, морально устарели и не соответствуют сегодняшней роли, которую играют (или пытаются играть) ФПГ. Это приводит к правовым перекосам, находящим выражение в "силовом" характере борьбы за передел собственности, захвате предприятий с помощью ОМОН и других государственных структур, большом количестве "заказных" убийств и пр. В результате значительная, если не преобладающая, часть деятельности корпораций протекает в теневой сфере.

Непременными условиями достижения корпорациями экономических и политических целей является доступ к государственным ресурсам - административным, финансовым, коммуникационным и прочим. А это обеспечивается мерами организационного, политического, финансового и коммуникативного взаимодействия с властью. Среди них - продвижение на ответственные должности в государственных структурах выходцев из высшего управленческого звена компаний, приобретение информационных активов, активизация экспансии в субъектах РФ, формирование дееспособной команды профессионалов, способных быстро и эффективно реагировать на изменения экономической и политической ситуации, и многое другое. Поэтому большая часть ФПГ при реализации политических интересов тесно взаимодействует друг с другом в рамках двух межгрупповых объединений (или супергрупп) - "семейной", основу которой составляет большая часть "старой" кремлевской команды, пришедшей во власть во время президентства Б.Н.Ельцина, и "питерской", возвышение которой тесно связано с приходом к государственному руководству РФ В.В.Путина.

Курс на "равное удаление" "олигархов" от власти способствовал определенному видоизменению форм политического участия основных ФПГ. Одновременно возросла интенсивность их перегруппировки, в рамках которой начинают просматриваться контуры еще более широких альянсов. Супергруппы утрачивают клановую и региональную идентичность, трансформируясь в объединения общегосударственного и транснационального масштаба. С одной стороны, эта тенденция является одним из последствий глобализации, придающей развитию национальной экономики необходимую устойчивость и предсказуемость. С другой - нельзя сбрасывать со счетов возможность того, что стабилизация распространяется лишь на действующую парадигму политического развития, изменение которой может привести в действие заложенные в этой модели механизмы международного давления на российскую власть.

С началом нового этапа развития крупного бизнеса - выхода наиболее мощной и хорошо структурированной его части на транснациональный уровень - существенно повышается его интерес к высшим органам государственной власти. Речь, в сущности, идет о стремлении корпораций получить непосредственный доступ к механизму принятия общегосударственных политических решений. Распространенное в среде научного и экспертного сообществ мнение заключается в том, что новая попытка реализации подобного сценария может быть предпринята в ходе следующего выборного цикла 2007-2008 гг. Вместе с тем существенно разнятся прогнозные оценки, связанные с возможным идеологическим наполнением "олигархического правления" - от режима либеральной диктатуры до "чеболизации" по южнокорейскому образцу. Меньше спорят об институциональном оформлении такого политического режима, варианты которого колеблются в пределах от "корпоративизма" и "авторитаризма" до "мягкого тоталитаризма".

По какому конкретному пути будут развиваться отношения бизнеса и власти, покажет будущее. В России едва ли возможны возврат к тоталитаризму, масштабное изъятие собственности у нынешних владельцев или установление диктатуры, пусть и "либерального" характера. Отечественный опыт, доминирующие тенденции в международной политике побуждают предположить, что бизнесу более свойственны регулятивные формы воздействия на политический процесс, чем институциональные. Кроме того, диктатура обычно требует консолидации общества не только против внешнего, но и против внутреннего противника, нейтрализация которого потребовала бы чрезмерного напряжения сил и издержек, способных поставить крест на любом продвижении вперед.

Отметим еще один важный аспект рассматриваемой проблематики: часть крупного бизнеса, психологически пребывая в рамках периода "первоначального накопления", нередко отгораживается от решения социальных проблем, чем ставит себя в сложное политическое положение. Экономя на участии в социальной реконструкции российского общества, ФПГ фактически уничтожают одну из опор своего политического влияния. Это существенно, так как корпорации не успели адекватно и в полной мере решить те задачи, которые объективно стояли перед ними в переходный период. Видимо, в этом контексте вполне допустимо предположить, что государство может предпринять меры для переструктурирования крупного бизнеса, добиваясь не столько финансово-экономического участия ФПГ в проводимых преобразованиях, сколько усиления их социальной активности, тем более, что о такой необходимости неоднократно высказывалось государственное руководство Российской Федерации, включая президента В.В.Путина.

Зависимость корпораций от центральной власти ставит их перед достаточно рискованным выбором. В конечном счете, они либо вынуждены будут пойти навстречу требованиям власти в социальной сфере, обеспечив тем самым нормальные условия и для бизнеса, и для политического участия; либо попытаются навязать власти политическую борьбу, на что едва ли они решатся, по крайней мере в открытых формах.

Сложившаяся ситуация достаточно противоречива: российский капитал в целом политически еще не вполне определился. Очевидно одно: крупный бизнес в настоящее время находится как бы на перепутье, пытается найти наиболее приемлемое для себя место в системе приоритетов и интересов - от государственных до корпоративных.

Именно поэтому однозначного ответа на вопрос, в какой мере отечественный капитал повлияет на дальнейшее развитие страны, остается открытым.

        ¹ Политология. Энциклопедический словарь / Под общ. ред. Ю.И.Аверьянова. М., 1993. С. 370-371.
        ² Паппэ Я.Ш. Олигархи. Экономическая хроника. 1992-2000. М. С. 17.
        ³ Кондрачук В.В. Финансово-промышленные группы: бизнес и политика. М., 2002.
        ⁴ Мухин А.А. Новые правила игры для большого бизнеса, продиктованные логикой правления В.В.Путина. М.: ГНОМ и Д, 2002.
        ⁵ Комсомольская правда. 24 апреля 2003.