Отношения России с Китаем почти за четыре столетия сближения их государственных территорий и длительного непосредственного соседства пережили разные времена: случались недолгие периоды вражды и отчуждения, прерывавшие процесс развития добрососедского сотрудничества и взаимодействия, и даже было почти десятилетие тесного военно-политического союза. (Формально этот союз длился с 1950 по 1980 год). Столь долгая история отношений двух великих держав, до недавнего времени имевших самую протяженную в мире сухопутную границу (более 7 тыс.км.), в целом была на удивление мирной. Между ними не произошло ни одного масштабного и длительного военного столкновения, подобного тем, какие имели место у России на ее западных рубежах, а также с Японией.

Даже в самые сложные времена своих жестких трений две державы так или иначе умели мирно регулировать и состыковывать свои стратегические внешнеполитические интересы к обоюдной выгоде. В истории их отношений примечательно то, что острые конфликты обычно возникали в случаях, когда одна из стран чрезмерно склонялась в сторону Запада. И напротив, российско-китайское взаимопонимание укреплялось, когда обе державы так или иначе взаимодействовали, чтобы отстоять свои интересы перед лицом агрессивной активности европейских, японских, американских "цивилизаторов". Известно, например, что европейские советники (иезуиты-миссионеры) приняли деятельное участие на стороне Пекина в его переговорах с Москвой после первых военных столкновений России и Китая в районе Амура в 80-е годы XVII столетия. Прозападный крен Гоминьдана в конце 20-х - начале 30-х годов текущего века в немалой степени способствовал возникновению напряженности в советско-китайских отношениях, которая существенно облегчила Японии развязывание военной агрессии против Китая. Попытки руководства КНР, а затем и СССР, решить проблемы советско-китайских отношений с помощью флирта с Западом в большой мере способствовали перерастанию идеологического спора в 60-80-е годы в тотальный межгосударственный конфликт.

Есть достаточно оснований считать, что по преимуществу добрососедское сотрудничество России и Китая в огромной мере определялось их стабильно-противоречивыми (мягко выражаясь) отношениями с Западом. И вовсе не случайно, что прозападный курс, принимаемый одной или обеими державами для решения непосредственно двусторонних проблем, обычно довольно быстро сменялся встречными шагами с целью восстановления российско-китайского добрососедства. Раньше или позже в Москве и Пекине приходили к осознанию того, что политическая помощь Запада в решении указанных проблем обходится "себе дороже". Общие устойчивые противоречия с Западом неизменно требуют возвращения отношений двух держав "на круги своя", к традиционному добрососедскому взаимодействию. Как известно, Москва уже вскоре после взрыва идеологического спора с руководством КНР приняла и последовательно проводила в жизнь линию на урегулирование и нормализацию отношений с Пекином. Последний, отказавшись в начале 80-х годов от своего квази-альянса с Западом, особенно с Соединенными Штатами, также достаточно активно повел дело к восстановлению добрососедства с СССР. В течение 1984-1989 гг. этот процесс успешно завершился.

Однако его завершение совпало с резким поворотом СССР, и особенно, его правопреемницы - России - в сторону всемерного сближения с Западом. Формула "7+1" (большая семерка + Россия) отражает и характер и меру этого сближения точно так же, как бытовавшая в свое время формула "Китай - фактический 16-й член НАТО" отражала глубину крена КНР в сторону США и Запада в целом. В связке Россия-Запад-Китай Москва и Пекин ныне поменялись местами. Но общая ситуация в этой связи существенно иная, чем прежде, и по другим причинам.

Достаточно сказать, что в отличие от КНР 60-80-х годов Россия формирует свои отношения с Западом, исходя из тенденции сближения с ним в социально-экономическом плане. Иначе говоря, всемерно опираться на Запад российское руководство побуждают уже не столько соображения политического маневрирования на международной арене, сколько интересы ее общественного развития. Для Китая же его нынешние широчайшие связи с Западом - это один из источников экономического роста, увеличения "комплексной мощи" и один из способов обеспечения безопасности, прежде всего социальной, т.е. безопасности развития в соответствии с социалистическим выбором. Новое место России в мире и мировой политике, предопределенное ее социальной трансформацией, равно как и новое место Китая, ставшего после распада большей части мировой социалистической системы главным центром силы международного социалистического движения, внесли глубокие перемены в объективные основы взаимоотношений двух держав. Эти перемены в обозримой перспективе могут при определенных условиях привести к катастрофическим потрясениям всей системы российско-китайского сотрудничества, поскольку они весьма благоприятствуют возрастанию традиционной негативной роли западного фактора в развитии указанного сотрудничества.

Но пока на уровне практической политики Москва и Пекин стремятся нейтрализовать и смягчить влияние новой специфики своих отношений с Западом на восстановленное российско-китайское добрососедство. Такой их подход может сохраниться лишь в случае, если Россия, подобно Китаю, сумеет преодолеть свои крайне слабо обоснованные надежды на якобы "спасительную" для нее миссию Запада.

Думается, полезно напомнить, что, как и нынешняя Россия, Китай в 70-е, и особенно в самом начале 80-х годов, буквально навязывал себя в союзники США и Западу в целом. Однако десятилетие активнейшего партнерства и фактического союзнического взаимодействия с ними на международной арене выявило для Пекина лишь перспективу быть их послушным оруженосцем и услужливым клиентом. За десятилетие Китай не так уж много получил в смысле ускорения своего экономического роста за счет помощи и содействия Запада. А главное, как и в былые эпохи, высветилось неуемное стремление западных партнеров, в первую очередь американской сверхдержавы, все глубже вмешиваться во внутренние дела Китая, высокомерное неуважение к его суверенным правам. Кроме того, заискивание пред Западом в конечном счете обернулось падением международного престижа КНР, хотя именно флирт с ним помог ей восстановить свое место в ООН и других международных организация, а также установить официальные отношения со многими капиталистическими странами, прежде подвергавшими ее политическому бойкоту.

Сравнительно недолгий, но, по-видимому, весьма впечатляющий опыт политики опоры на Запад побудил Пекин в 1982 г. принять курс на независимое и самостоятельное определение своих внешнеполитических решений, на отказ от военно-политических союзов с какими бы то ни было великими державами или группами государств. Твердо проводя этот курс, Китай мало помалу "уважать себя заставил" и "большую семерку", и охладевших было к нему прежних друзей в третьем мире, и конфликтовавшие с ним страны социалистической системы. В результате он извлек и извлекает из связей с внешним миром максимум возможного для своего экономического роста, темпы которого являются наивысшими в мире на протяжении последнего десятилетия, для подлинно эффективной перестройки своей экономики. Китай уже давно не испытывает острой нужды ни во внешних кредитах, ни в иностранных инвестициях. В 1992 г. его внешняя торговля возросла на 22%, ее общий оборот достиг 165,6 млрд. долларов. В прошлом году в Китае было разрешено создание 40 тыс. предприятий с участием иностранного капитала, что равно общему количеству таких разрешений за предшествующие 13 лет. В 1989-1990 гг. КНР получила различных кредитов и займов на 93,8 млрд. долларов. Причем, это достигнуто Китаем в порядке чисто деловых равноправных отношений с зарубежными партнерами, без политического кликушества и стриптиза с его стороны.

Китай, формируя свои внешнеполитические позиции, давно уже не позволяет себе строить их на идеализированных или надуманных представлениях о характере и ходе современного мирового развития. Он отдает должное новым политологическим веяниям, но в принципе руководствуется не опровергнутым жизнью тезисом о том, что миром правит сила, включающая в себя в качестве стержневого компонента военную мощь государств. Пекин с этим своим взглядом на мировые реалии отнюдь не выбивается из ряда ведущих и якобы на практике применяющих новое политическое мышление государств мира. К примеру, президент США Б.Клинтон, выступая 10 июля в Гонолулу, заявил, что "Соединенные Штаты не могут устраниться от участия в мировых делах. Мы должны по-прежнему быть сильными". ("Правда", 13.7.1993). "По-прежнему"! Значит, все эпохальные перемены в мире, происшедшие за последние десятилетия и особенно за последние годы, отнюдь не побудили единственную оставшуюся сверхдержаву руководствоваться в международных делах достижениями "нового политического мышления". И это вовсе не ментальная инерция, не отставание сознания от развития объективной реальности. Скорее, даже наоборот.

Характер нынешних, а тем более будущих условий развития современной цивилизации таков, что "чтобы сохранить биосферу и поддержать ее функционирование в качестве самовоспроизводящейся системы, необходимо сильно ослабить антропогенное давление на нее...". (М.Голанский. Новые тенденции в мировой экономике. - "Наш современник", № 4, 1993, стр. 157-158) "Сильно ослабить" - это императив нашего времени для человечества в целом. Но он может быть реализован за счет всех народов и за счет лишь какой-то их части. Вторая возможность связана с реальной силой государств, по-прежнему остающихся главными субъектами международных отношений и мировой политики. Похоже, что бремя упомянутого императива будет делиться соответственно комплексной мощи этих субъектов. Отсюда происходящее ныне преимущественное нарастание национального и государственно-группового эгоизма, а не общечеловеческого альтруизма в международных делах.

Совершенно очевидно, что "интернационализм" Запада не простирается дальше круга наиболее развитых и процветающих стран с рыночной экономикой. Поэтому современная Россия, обремененная массой внутренних проблем и сложнейшими отношениями с "ближайшим зарубежьем", отношениями с пока неясным исходом, совершенно безосновательно планирует стать членом клуба "наиболее динамично развивающихся демократических государств" (Из интервью министра иностранных дел РФ А.Козырева. "Независимая газета", 1 апреля 1992 г.). Этот клуб с большим успехом задушит ее в своих объятиях, если она окажется хотя бы в его прихожей. Во всяком случае, при всем своем повышенном интересе к "социальной пределке" России Запад не слишком спешит помочь ей в этом деле. Бесконечные заявления российских лидеров о стремлении к тесному союзу с ним высокомерно игнорируются. Изъявленная готовность России стать членом НАТО осталась без последствий. Ее даже не приняли в Совет Европы, где уже заседают представители Эстонии, скандально прославившейся бесстыдной дискриминацией многочисленной русской части своего населения. Чтобы стать членом этого совета, России, оказывается, еще нужно пройти "экзамен на политическую зрелость". В отношении нее сохраняются сотни различных запретов со стороны КОКОМ. Только в США существует по сей день свыше 300 документов, ограничивающих торговлю с Россией. США, да и другие члены "большой семерки", пытаются особенно жестко диктовать ей, с кем и в каких объемах торговать оружием, хотя, в частности, сама Америка за последние годы чуть ли не вдвое увеличила масштабы продажи за рубеж этого товара. Запад всячески побуждает Россию к уменьшению ее оборонного потенциала, сам же стремится быть сильным "по-прежнему". Что же касается попыток России укрепить свои державные позиции хотя бы в рамках СНГ, то он всячески поддерживает любые силы внутри этого весьма эфемерного сообщества, выступающие против таких попыток. На подобном фоне уже не кажется шокирующим то, что западные стратеги прорабатывают сценарии опустошительной междоусобицы на пространстве, еще недавно именовавшемся Советским Союзом.

Запад не скрывает, что победа в "холодной войне" создала ему благоприятные условия для строительства нового миропорядка под его эгидой и по его рецепту. Поэтому восстановление сколько-нибудь значительной роли, пусть даже "преображенной", России в международных делах - не в его интересах. Ведущие и влиятельнейшие представители "мозгового треста" Запада уже давно не считают нужным подыскивать не слишком оскорбительные выражения, чтобы довести до Москвы свое видение будущего места России в мире. К примеру, в прошлом году опытный в языке дипломатии Г.Киссинджер заявил: "Я предпочту в России хаос и гражданскую войну тенденции воссоединения ее народов в единое, крепкое централизованное государство". Еще резче выразился закосневший в русофобстве корифей западной политологии Зб.Бжезинский: "Россия будет раздроблена и под опекой".

Сказано, как припечатано: коротко и ясно. Прежде всего ясно, что Запад намерен полностью списать российский фактор мировой политики с тем, чтобы сосредоточиться на китайском, который способен спутать карты строителям "нового мирового порядка". Ныне и в перспективе Китай - единственный центр силы, обещающий стать ядром сплочения международного фронта борьбы против гегемонизма "большой семерки" в мире, где речь уже идет не только и не столько о равноправии и независимости народов, сколько о их физическом выживании.

Несмотря на глубокие различия нынешних целей и подходов России и Китая в отношении Запада, объективно, ходом самого мирового развития обе державы обречены держаться друг друга, чтобы обеспечить своим народам достойные условия выживания. В сущности, современные противоречия в мире все более фокусируются именно в борьбе за такие условия. Этой борьбой и будет определяться неизбежная новая перегруппировка социально-политических и геополитических сил на глобальном и региональном уровнях.

Благосклонность" Запада к обновляющейся России возможна лишь в жестких рамках его стратегии благополучного выживания так называемого "золотого миллиарда", т.е. населения "наиболее динамично развивающихся демократических государств". Российским народам в этом миллиарде явно нет места. Тем более его не предусматривают для китайцев. В результате российско-китайский узел мировой политики будет завязываться все туже. Ни нынешние западные пристрастия Москвы, ни чрезвычайная прагматическая гибкость Пекина в отношениях с Западом на смогут долго тормозить затягивание этого узла. Углубляющийся кризис индустриальной цивилизации будет неумолимо подталкивать "большую семерку" к все более жестким мерам по установлению нового мирового порядка, затрагивающим жизненные интересы и России и Китая.

Разумеется, Запад по-прежнему будет широко использовать тактику, основанную на принципе "разделяй и властвуй". Похоже, что она дает ему немалые, хотя и временные, преимущества, прежде всего в отношениях с Югом. Возможно, она принесет ему какие-то дивиденды и в отношениях с весьма ослабленным Востоком. И все же именно Восток может стать неодолимым препятствием для строителей нового миропорядка по западному плану.

В этой связи немаловажным симптомом является тот факт, что российское руководство так или иначе делает некоторые шаги в сторону переоценки ценностей. Во-первых, обозначилось его стремление более рационально сбалансировать западное и другие, особенно азиатско-тихоокеанское, направления своей внешней политки. Во-вторых, в последнее время Москва более требовательно ставит вопрос о равноправии в отношениях с Западом, о замене практики подачек с его стороны деловым, подлинно взаимовыгодным экономическим сотрудничеством с ним. В-третьих, Россия стала жестче отстаивать перед Западом свое право выбирать торгово-экономических партнеров, определять номенклатуру обменов с ними, особенно в военно-технической области.

И хотя приоритет западного направления внешней политики России остается (в том числе, и в силу объективных причин) незыблемым, эти симптомы освобождения от слепой прозападной эйфории нельзя недооценивать, особенно в контексте российско-китайских отношений. Намечающаяся тенденция к независимости и самостоятельности России в международных делах не может не подпитываться влиянием аналогичной политики Китая, неординарные достижения которой общеизвестны и частично прокомментированы выше. Китайское влияние может в немалой степени проистекать также и из успехов строительства рыночной экономики в КНР. Ведь Россия пытается реформировать экономику однотипную с китайской и к тому же весьма близкую к ней по количественным параметрам. Китайский опыт значим для России и в плане рационального подхода к роли идеологического фактора во внешней политике. Пока именно он доминирует в отношениях России с внешним миром. Чтобы сохранить и отстоять себя в качестве великой державы в современных условиях, она неизбежно будет вынуждена искать и найти ту меру деидеологизации своей внешней политики, которая позволяет наиболее полно использовать объективные возможности для ее маневрирования на международной арене во имя собственных национально-государственных интересов и интересов строительства подлинно демократического справедливого нового миропорядка.

Размышляя о российско-китайском узле мировой политики, нельзя не подчеркнуть, что в отличие от Запада Китай действительно не заинтересован в исчезновении великой России с политической карты мира. Достаточно сказать, что при всех острых и трудных проблемах и долгой конфликтности отношений с СССР развал последнего нанес колоссальный ущерб международному положению Китая. Причем, не только и не столько в смысле исчезновения большинства государств, родственных по социальному строю. Значение этого обстоятельства было во многом смазано жестким идеологическим противоборством с ними. Главное состоит в том, что особенно в лице СССР Китай лишился геополитического фактора, отвлекавшего на себя основное внимание и силы Запада. Естественно, что надежды на то, что Россия хотя бы частично сможет играть ту же роль, что и СССР, связываются в Пекине, прежде всего, с предотвращением ее дезинтеграции. Думается, что также и в контексте этих надежд следует оценивать его сугубо деловой подход к заключению соглашения о границе с Россией. Спор о ней, как известно, был во времена СССР весьма острым и длился почти три десятилетия. (Соглашение ратифицировано ВС РФ 12 февраля 1992 г. И ЦК ВСНП 25 февраля 1992 г.). В отличие от Запада, Китай педантично избегает шагов, которые могут быть восприняты как поощрение субъектов РФ к сепаратизму.

Конечно, в сравнительно краткосрочной перспективе Китай, видимо, мог бы извлечь какие-то дивиденды из распада России, столь желанного для наиболее влиятельных членов "большой семерки". Но едва ли последняя смирится с попытками Китая принять участие в дележе шкуры еще не добитого ею русского медведя. В долгосрочном стратегическом плане крайнее ослабление, а тем более исчезновение России как геополитического фактора глобального масштаба ничем не может быть компенсировано для Китая, в том числе приобретением обширной сферы влияния или даже территории в пределах российского (советского) пространства. Любое катастрофическое падение роли российского фактора в мировых делах лишь приблизит время "решительного разговора" Запада с Китаем. Более того, чрезмерно ослабленная Россия скорее и неизбежней может превратиться в послушное орудие Запада на самых разных направлениях его глобальной и региональной политики, включая, и может быть, далеко не в последнюю очередь, его отношения с Китаем.

Конечно, в будущем возможно усиление соперничества внутри "семерки". Не исключено, что, скажем, Германия и Япония так или иначе будут заинтересованы в том, чтобы не слишком подрывать международные позиции России. Однако более вероятно, что потребности "дожимания" Востока и дальнейшего ослабления Юга будут по преимуществу цементировать солидарность "семерки", в том числе и на российском направлении ее глобальной политики. Последствия чрезмерного ослабления, а тем более исчезновения российского фактора для Китая таковы, что он единственный среди великих держав жизненно заинтересован в быстром восстановлении и росте экономического потенциала России, в укреплении ее суверенитета и сохранении ею реального статуса великой державы.

Ничего подобного ни в плане отношения к территориальной целостности России, ни в плане ее вхождения в мировое хозяйство не просматривается в позиции держав Запада, несмотря на уже имеющиеся и возможные расхождения их интересов. Ни тоталитарная, ни демократическая Россия им не нужна в качестве влиятельного политического и экономического субъекта мировой и региональной политики. История, а более всего современность буквально вопиет об этом. Как скоро и насколько должным образом политические силы России отреагируют на голос времени, сказать трудно.

Ясно только одно, а именно, что причины, в разные по социально-политическому смыслу периоды, побуждавшие Россию и Китай к добрососедству и конструктивному взаимодействию на международной арене, отличаются устойчивостью и превосходят по силе влияния на стратегию двух держав те факторы, которые время от времени порождают трения (подчас крайне острые) в их непосредственно двусторонних отношениях.

Конкретно-историческая ситуация наших дней, разумеется, внесла изменения и в сами эти причины и в эти факторы. Но их соотношение и их равнодействующая остаются неизменными. И любые политические силы России, способные решающим образом влиять на ее внешнюю политику, исходя из ее национально-государственных интересов, не могут ни в малейшей степени пренебрегать китайским аспектом этой политики. Конечно, им предстоит преодолеть некий психологический барьер, возникший в результате того, что, если раньше Россия (СССР) в связке с Китаем выступала как во всех отношениях ведущая сила их взаимодействия на самых разных его уровнях и направлениях, то теперь такую роль начинает играть китайский партнер. Объективное значение российско-китайского добрососедства и тесного всестороннего сотрудничества для судеб России (не говоря уже о судьбах Китая) слишком велико, чтобы национально-государственно ориентированная Москва позволила себе остановиться перед этим барьером.

Чем скорее в Москве трезво оценят собственные возможности воздействия на характер российско-западных отношений и отрешатся от надуманных, очень розовых представлений о содержании и тенденциях современных мировых процессов, тем эффективней мощный китайский фактор может быть задействован в интересах России, а в конечном счете и мирового сообщества.

За проволочки в определении реалистических позиций по жизненно важным проблемам страны ее народам обычно приходится платить непомерную цену. Это прежде всего не следует забывать.