В 1990 г. в журнале "Москва" была опубликована любопытная статья американского демографа М.Бернштама "Сколько жить русскому народу: размышления американского демографа". Не останавливаясь подробно на анализе теоретических выкладок ученого (желающие ознакомиться с ними могут обратиться непосредственно к первоисточнику), заметим, что его выводы оказались весьма мрачными. Согласно М.Бернштаму, темпы роста численности славянских народов (в первую очередь русского) к концу текущего века резко сократятся, а в XXI в. начнется процесс их вымирания. Эта статья вызвала бурную полемику среди интересующихся проблемами народонаселения нашей страны, как специалистов, так и публицистов. Оценка выводов американского демографа была самой различной: от полного или частичного признания их достоверности (Г.Литвинова) до фактического несогласия с основополагающими критериями исследования (В.Кожинов). Но какого-либо однозначного ответа на поставленную М.Бернштамом проблему сделано не было.

Следует сразу сказать, что демографические прогнозы - занятие довольно неблагодарное. В принципе, конечно, рост народонаселения поддается математическому моделированию и, применяя различные специальные методики, можно получить хотя и приближенные, но достаточно адекватные данные. Однако практика показывает, что при прогнозах на длительные временные отрезки (от 30 лет и более) в ряде случаев значительно возрастает возможность слишком большого расхождения между ожидаемым и реальным результатами. Это связано с влиянием множества факторов на демографическое развитие населения, значительную часть которых трудно, а порой и невозможно учесть при составлении разного рода моделей.

Развитие народонаселения любой страны происходит не в безвоздушном пространстве. Так, если принять в качестве нормы естественный прирост населения СССР в 1940 г., то к 1946 г. оно должно было составлять 213 млн.чел. В действительности же его численность была на уровне 167 млн. Долгосрочный прогноз показывает, что если бы тенденция естественного прироста 1940 г. сохранилась, то к настоящему времени население бывшего СССР могло бы намного превышать 300 млн. чел., в то время как на 1 января 1990 г. оно составляло 288,6 млн. чел.

Конечно, прогнозировать демографическую ситуацию с учетом такого экстремального явления, как война, а именно потери от войны 1941-1945 гг. главным образом "сбили" демографические прогнозы, вообще неправомочно. К сожалению, ряд регионов бывшего СССР (в Российской Федерации это часть республик Северного Кавказа) уже фактически находится в состоянии войны. Ведутся боевые действия, льется кровь, имеют место военные потери, хотя, конечно, не в таком масштабе, как в 40-е гг., появляются беженцы. Все это, а также общая политическая нестабильность заставляет с чрезвычайной осторожностью относиться к любого рода прогнозам в отношении развития народонаселения едва ли не любой республики бывшего СССР, и не в последнюю очередь - Российской Федерации.

На демографическое развитие прямое влияние оказывают также экономические, социальные, этнические и многие другие факторы, которые могут причудливо переплетаться, приобретать на одном временном отрезке доминирующее влияние, а на другом затухать и почти вообще не проявляться. Все они являются отражением общего экономического и политического развития страны, а определить, в каком направлении пойдет это развитие, далеко не просто. Вряд ли в 1985 г., с началом "перестройки", самые авторитетные экономисты и политологи могли предвидеть, в каком положении окажется Россия к 1993 г. Во всяком случае, ни в научных, ни в популярных изданиях серьезных публикаций, в которых был бы проведен тщательный анализ первых шагов поворота к "ускорению социально-экономического развития страны" и был бы предсказан сегодняшний результат такого "ускорения", что-то не замечалось.

Но какие же основания были у М.Бернштама для столь мрачного прогноза? Действительно, в 60-70-е гг. во всех республиках СССР, кроме среднеазиатских, резко упала рождаемость: доля народов славянской языковой группы упала с 77,1% в 1959 г. до 72,8% в 1979 г., а народов тюркоязычной группы - возросла соответственно с 11,1 до 15,2%.

Однако демографические показатели России хотя и не были идеальными, но особой тревоги еще не вызывали. Население республики стабильно росло. Удельный вес "титульного" народа - русских - несколько снижался, но к 1989 г. он составлял 81,5%, что наблюдалось далеко не в каждой республике. Некоторую озабоченность вызывало прогрессивное падение темпов естественного прироста населения, но это предпочитали объяснять последствиями войны, а также отражением общей тенденции развитых индустриальных стран к малолетней семье.

Определенные основания такие объяснения имели. Действительно, на 60-70-е гг. пришелся пик последствий потерь населения в Великой Отечественной войне. Как известно, на Российской федерации эти потери сказались очень сильно. В 60-е гг. в возраст, наиболее благоприятный для деторождения (20-29 лет), вступали малочисленные контингенты женщин, появившиеся на свет во время войны и в первые послевоенные годы, когда рождаемость была низкой.

Тем не менее падение темпов естественного прироста населения было первым тревожным звонком. Вот несколько цифр. С 1959 по 1970 г. население республики выросло на 12,5 млн.чел., или на 10,7%. Средний прирост за год составлял 1136 тыс. чел. Это было на 5% меньше среднесоюзного показателя. Самый высокий естественный прирост наблюдался в 1960 г. - 1896,3 тыс. чел., после чего он стал постепенно снижаться и в 1969 г. составил 741 тыс.чел. Коэффициент естественного прироста начал падать еще с середины 50-х гг. В 1970 г. он снизился до 5,9%о (промилле), упав с 1959 г. на 9,9%о, причем особенно интенсивное его падение происходило в первой половине 60-х гг. Именно в этот период начала резко сокращаться рождаемость и возрастать смертность. В 1968 г. общий коэффициент рождаемости дошел до самого низкого значения в 60-е гг. - 14,1%о.

Общий прирост населения республики в 70-е гг. составлял 5,6%. Это было на 5% меньше, чем в 60-е IT. В 80-е гг. этот показатель был несколько выше - 7%, но все же это было меньше всего прироста населения СССР более чем на 2%.

В 80-е гг. в Российской Федерации происходило некоторое повышение рождаемости, уровень которой к 1988 г. достиг 17,5%о. Вместе с тем продолжала расти смертность. Ее уровень в 1970 г. составлял 8,7%о, а в 1979 г. - уже 10,7%о - Годовой уровень естественного прироста составил в 1979 г. всего 5%о, что было на 0,9%о ниже показателя 1970 г. Правда, к середине 80-х гг. он начал несколько расти, достигнув к 1986 г. отметки 6,8%о, но затем началось его резкое падение - до 3,9%о в 1989 г.

В литературе тех лет пытались представить эти процессы как результат перехода большей части населения республики к типу воспроизводства, близкому к простому: невысокий уровень смертности, довольно высокая продолжительность жизни (Киселева Г., Скоротупова П. Население РСФСР/ /Возобновление поколений нашей страны. М., 1978 г.). Думается, что это, мягко говоря, не совсем верно. Известно, что со второй половины 60-х гг. в нашей стране стала уменьшаться продолжительность жизни, тогда как почти во всем мире она продолжала увеличиваться. В 70-х гг. смертность увеличивалась во всех возрастах, начиная с 15 лет у мужчин и с 35 лет у женщин. Только с начала 80-х гг. показатель продолжительности жизни практически стабилизировался, что было связано, как уже говорилось выше, с некоторым повышением рождаемости.

На уровень смертности в стране, регионе или какой-либо социальной, профессиональной или этнической группы населения в конечном счете влияют все условия жизни населения - и общий уровень социально-экономического развития, и степень социальной однородности общества, и традиции отношения к детям, старикам, больным. В настоящее время существенное значение приобретает новый фактор - степень загрязнения окружающей среды, насыщение окружающего нас мира транспортными и другими техническими средствами, выступающими в качестве источников повышенной опасности.

Повышение смертности и снижение продолжительности жизни в Российской Федерации было следствием роста сердечно-сосудистых заболеваний, причем в большей степени на селе, чем в городе. Это может показаться странным, поскольку всегда считалось, что городской образ жизни традиционно более вреден для здоровья. Но современная деревня уже затронута влиянием урбанизации не меньше города, и многие сельскохозяйственные профессии ныне не располагают к здоровому образу жизни. Технизация сельского хозяйства и бесконтрольно развивавшаяся в последнее время химизация свели на нет многие преимущества жизни на селе. Кроме того, заболевшим сельским жителям труднее получить квалифицированную медицинскую помощь. Большую роль в значительном уровне смертности сельских жителей сыграли такие факторы, как старение населения и более широкое распространение пьянства и алкоголизма. (Эффект борьбы с пьянством был быстрым, но ограниченным. В 1987 г. имела место стабилизация показателей на уровне 1970 г., когда ситуация в стране тоже не была в этом отношении благополучной. По сравнению с 1986 г. прогресса уже почти не было.)

Очень серьезной проблемой была высокая младенческая смертность в республике. В 1984-1987 гг. она держалась на уровне 25,4-26,0%о.

По данным 1989 г., по показателю ожидаемой продолжительности жизни при рождении среди других республик РСФСР стояла на девятой позиции после Грузинской, Армянской, Белорусской, Литовской, Украинской, Азербайджанской, Эстонской и Латвийской ССР. Понятно, что сегодняшние события могут только ухудшить этот показатель.

В конце 80-х гг. в Российской Федерации общий естественный прирост населения был еще положительным. Но если посмотреть конкретно по регионам, то разброс показателей был весьма велик. Относительно благополучной была демографическая ситуация на Северном Кавказе, а также в районах Сибири и Дальнего Востока. Но и здесь, по данным на 1989 г., достаточно высокий уровень (более 10%о) наблюдался в основном в Дагестанской, Кабардино-Балкарской, Чечено-Ингушской, Бурятской, Тувинской и Якутской АССР, т.е. там, где русские не считались "титульной" нацией. В админстративно-территориальных единицах этот показатель был превышен только в Тюменской и Магаданской областях.

Но с конца 80-х гг. настоящий демографический коллапс начал охватывать европейскую Россию и главным образом ее центральные области, особенно сельскую местность, где преимущественно проживает русское население. В I960 г. естественный прирост этой части жителей республики составил 1000,2 тыс. чел., а в 1989 г. - уже всего 144,6 тыс. чел. (самый низкий уровень был в 1980 г. - 111,6 тыс. чел.). В 1970 г. число умерших превышало число родившихся в Псковской и Калининской областях. В 1980 г. это явление затронуло также Рязанскую, Тульскую, Курскую и Тамбовскую области. К 1989 г. смертность превышала рождаемость уже в сельской местности всех областей Северо-Западного, Центрального и Центрально-Черноземного районов. Нижегородской области и Мордовской АССР, Пензенской и Ульяновской областей. Кроме того, отрицательный естественный прирост наблюдался среди городского населения Тульской и Московской областей, а также в Москве.

В дальнейшем ситуация продолжала ухудшаться. По данным за первый квартал 1990 г., на 27 территориях, где проживает 40% населения России, число умерших превысило число родившихся (в первом квартале 1989 г. таких территорий было 9). При этом превышение числа умерших над числом родившихся в Новгородской, Калининской, Тамбовской областях составило 40%, Псковской - 35%, Ивановской, Московской, Ярославской, Нижегородской, Воронежской, Курской областях и в Москве - от 25 до 20%.

Этому не стоит удивляться. Социальное обеспечение в российских селах близко к катастрофическому. Сегодня две трети сельских населенных пунктов не имеют общеобразовательных школ, три четверти - детских дошкольных учреждений, более половины - учреждений здравоохранения.

Но демографический кризис охватил не только российское село. Превышение смертности над рождаемостью уже отмечено во многих десятках городов, среди которых такие, как Алексин, Волхов, Вышний Волочек, Долгопрудный, Егорьевск, Ейск, Коломна, Люберцы, Минеральные Воды, Мичуринск, Новомосковск, Ногинск, Орехово-Зуево, Павловский Посад, Петродворец, Подольск, Пушкино, Реутово, Рыбинск, Серпухов, Сызрань, Торжок, Тула, Химки, Шуя и др.

На неблагоприятном демографическом процессе, протекающем в российских селах, сказывается также миграционный отток населения. За последнее время деревни России ежегодно "худеют" на 600-700 тыс. чел., которые оседают в городах. Понятно, что в основном мигрирует молодежь. Это также способствует общему старению населения села. Если в 1979 г. сельское население трудоспособного возраста составляло 22 851,9 тыс. чел., то в 1989 г. - 20127,9 тыс. чел. В то же время численность нетрудоспособного населения равнялась соответственно 8477,9 тыс.чел. и 8617,4 тыс.чел.

Во многих российских городах, где еще отмечался положительный естественный прирост населения, уровень смертности был выше среднереспубликанского показателя (10%о). Вот далеко не полный их перечень: Александров, Армавир, Астрахань, Балашиха, Бугуруслан, Бузулук, Великие Луки, Волгоград, Воскресенск, Гатчина, Грозный, Гусь-Хрустальный, Дзержинск, Дмитров, Елец, Иванове, Кандалакша, Кисловодск, Ковров, Кострома, Красногорск, Краснодар, Магнитогорск, Наро-Фоминск, Нижний Новгород, Нижний Тагил, Новороссийск, Первоуральск, Пятигорск, Раменское, Ростов-на-Дону, Саратов, Тамбов, Тверь, Уссурийск, Электросталь, Ярославль и др. Нетрудно заметить, что почти все они расположены в Сибири и Центральной России и лишь немногие в национальных автономиях.

Одним из наиболее болезненных сегодня является национальный аспект демографических процессов, происходящих в России. Он оказался тесно связанным со многими социальными и политическими проблемами, стоящими перед республикой. Российская Федерация является многонациональным государством, в котором проживают десятки народов. Правда, В.Кожинов утверждает, что по европейским меркам Россия таковым не является, так как во многих странах Европы население, принадлежащее к "титульной" нации (англичане, испанцы и т.п.), имеет меньший удельный вес, чем русские в России, но многонациональными такие страны не считаются, так как не предоставляют права национальной государственности национальным меньшинствам.

Думается, что такой подход основан на смешении понятий. Вопрос о реально реализуемом в настоящее время праве каждого народа на образование национальной государственности является совершенно особым и выходит за рамки рассматриваемой проблемы. Однако нельзя считать Великобританию, Испанию, Францию и т.д. однонациональными государствами только потому, что у проживающих там национальных меньшинств не имеется национальной автономии. Существует определенный, хотя, конечно, весьма условный критерий понятия многонациональности той или иной территории. Она признается таковой, если проживающее там инонациональное меньшинство составляет 5% и более от общей численности населения.

Изменение численности любого народа, проживающего в пределах какой-либо конкретной республики (в том числе и Российской Федерации), зависит от его естественного прироста (или убыли), межреспубликанской миграции и возможной ассимиляции вследствие межнациональных браков и другого рода причин.

Однако определить естественный прирост населения какой-либо конкретной национальности очень не просто. Здесь приобретают значение факторы изменения уровня рождаемости и смертности у разных народов, данные по которым далеко не полны (показатели уровня смертности по национальностям в опубликованной статистике практически отсутствуют).

Различия в уровне рождаемости определяются социальной дифференциацией семей по национальному признаку, уровню образования, характеру труда и источнику средств существования. В территориальных различиях уровня рождаемости в настоящее время определяющими являются национальные особенности. Как показывают исследования, рождаемость у женщин, представляющих народы Средней Азии, даже если они давно проживают в России, в 2-3 раза превышает рождаемость у русских женщин. Демографы называют это явление "уровнем плодовитости национальности".

На протяжении последних 30 лет динамика численности национального состава Российской Федерации протекала весьма неоднозначно. Так, в 60-е гг. резко выросла численность чеченцев и ингушей. Это было связано с прекращением репрессивных мер в отношении этих народов, после чего значительная их часть вернулась из мест высылки на территорию своего прежнего преимущественного проживания. По этой же причине быстрыми темпами росла численность карачаевцев и балкарцев. Более чем удвоилась численность таджиков и узбеков, да и других народов Средней Азии, главным образом за счет межреспубликанской миграции. Любопытно, что в 70-е гг. подобного явления не наблюдалось, хотя затем приток этих народов в Российскую Федерацию снова возрос.

Миграция существенно сказалась на изменении этнодемографической обстановки в России. В 70-80-е гг. в республике шла концентрация таких народов, как белорусы, украинцы, молдаване. Большей частью это были специалисты, инженеры и рабочие, занятые в сфере производства, стремившиеся к улучшению своего благосостояния в работе на промышленных предприятиях России.

Во второй половине 80-х гг. в республике очень быстрыми темпами росло количество армян, грузин, узбеков, туркмен и особенно киргизов, таджиков и азербайджанцев, хотя пока еще в масштабах Российской Федерации абсолютная численность каждого из этих народов не выглядела слишком высокой. В значительной степени эти процессы были обусловлены стремлением населения ряда регионов покинуть зону межнациональных конфликтов. При полном понимании такого рода действий нельзя все же не констатировать, что в условиях экономического развала они могут стать источником межнациональной напряженности в самой Российской Федерации.

Практика показывает, что у мигрантов этих национальностей нередко возникают проблемы с жильем, трудоустройством, поскольку многие из них не заняты в производственной сфере и предпочитают занятия в сфере услуг, торгово-посредническую деятельность и т.п. При нынешней слабости государственного аппарата эти действия приобретают порой криминальный характер.

Несколько цифр. По данным Московской независимой ассоциации социологов (МАО, около 70% убийств в Москве совершают выходцы с Кавказа и Средней Азии. На их долю приходится более 92 % вооруженных вымогательств в крупных городах России, до 80% избиений со смертельным исходом, до 65% совершаемых изнасиловании.

Весьма характерно, что в этот период не наблюдалось значительной миграции в Россию казахов. Не исключено, что в большей степени это связано с относительно стабильной политической ситуацией в Казахстане.

В России проживают также несколько народов, общая численность которых на протяжении последних 30 лет прогрессивно сокращалась. К ним относятся евреи, мордва, поляки, финны и карелы. Причиной этому служат ассимиляционные процессы, несмотря на то, что расселены эти народы (кроме евреев) довольно компактно. Впрочем, сокращение численности евреев во многом связано с их эмиграцией. То же можно сказать о латышах и эстонцах (численность литовцев в 80-е гг. несколько выросла), многие из которых, особенно в последние годы, переехали в Прибалтику.

В Российской Федерации довольно высока численность немцев. Правда, после депортации 40-х гг. довольно много их оказалось за пределами республики, в основном в Казахстане. Начиная с 70-х гг. численность немецкого населения России снова стала возрастать. Но, как известно, попытки российских немцев восстановить свою национальную государственность в пределах республики пока не дали результата. Следствием этого стало довольно масштабное движение немцев России за возвращение на свою этническую родину - в ФРГ. Насколько широкий характер приобретет эмиграция российских немцев, сказать пока трудно, но нет сомнений, что она серьезно скажется на сокращении немецкого населения республики.

В 70-е гг. в России происходило сокращение численности коми-пермяков, а также таких малочисленных народов, как шорцы и вепсы. В 80-е гг. их численность стала расти, но в условиях углубляющегося экономического кризиса трудно с уверенностью дать благоприятный демографический прогноз в отношении их развития.

В целом этнодемографическая ситуация в Российской Федерации в 60-80-е гг. характеризовалась повышением уровня многонациональности и замедлением роста численности всего населения России. Интенсивный рост численности таких народов, как узбеки, киргизы, азербайджанцы и некоторые другие, не смог компенсировать этих потерь.

Своеобразие государственного устройства России, в пределах которой существует ряд национально-государственных образований, неравнозначных по своему юридическому статусу, в условиях начавшегося во второй половине 80-х гг. экономического кризиса породило у некоторых народов республики сепаратистские тенденции, которые получили образное название "парад суверенитетов". Это ведет к экономической и политической автаркии и в конечном итоге к распаду единого государства. Не касаясь вопроса о естественности или искусственности этого процесса, отметим только, что ни одна национальная автономия Российской Федерации не является однонациональной, и подобного рода тенденции уже вызывают, и еще неизбежно будут вызывать сложнейшие межнациональные конфликты.

По данным на 1989 г., более трети (36%) нерусского населения Российской Федерации представляли другие союзные республики СССР или, как сейчас говорят, ближнего зарубежья (украинцы, белорусы, армяне и т.д.) либо вообще не имели в России национально-государственных образований (поляки, немцы, греки и т.п.). Еще около трети (28,5%) нерусского населения (татары, башкиры, мордва и т.п.) не проживали в пределах "своих" национальных автономий. Следовательно, только 35,5% нерусских граждан России действительно находятся на своей "суверенной" территории. Но от всего населения Российской Федерации это составляет только 6,6%.

В 1989 г. в Татарии проживало лишь 32% всех учтенных татар России, в Башкирии - 64,2% башкир, в Мари - 50,4% марийцев, в Мордовии - 29,2% мордвы. Всего же в национальных автономиях более половины населения не принадлежало к "титульным" национальностям. Весьма значительную часть среди него составляли русские.

Стремление многих национальных автономий к "суверенизации", преследуя конкретные прагматические цели, требовало тем не менее, какого-то идеологического оформления. Оно нашлось в виде утверждения в той или иной форме приоритета "коренной" нации на своей этнической территории. В ряде республик стали приниматься законы о языке, многие положения которых носили явно дискриминационный характер. Это усиливало межнациональную напряженность, приводило к вспышкам межнациональных конфликтов, порой в весьма острых формах, и, в конечном счете, способствовало вытеснению части инонационального населения за пределы этих автономий.

Реакцией на это было возникновение ряда проектов образования "русской республики", которая, по мнению их авторов, должна включить в себя территории в пределах Российской Федерации, населенные только русскими. Думается, что это тупиковый путь. Здесь понятие "самоопределение народов" подменяется понятием "самоопределение территорий", что может только способствовать дальнейшему расколу России. Старая формула "один народ - одно государство" сегодня выглядит слишком анахронично, чтобы на ее основе можно было строить какие-либо серьезные политические программы. Кроме того, нельзя забывать, что более 25 млн. русских проживают в республиках ближнего зарубежья. Если бы все они вдруг захотели вернуться на свою "этническую родину", то такое перемещение может быть сравнимо только с первыми месяцами Великой Отечественной войны, когда примерно такое же количество населения страны было вынуждено покинуть оккупированные территории.

Впрочем, частично такое перемещение уже началось. В последние годы Россия столкнулась с такой, казалось бы, давно забытой категорией населения, как беженцы.

Первые русские беженцы в России появились после межнациональных конфликтов в Туве. Нет никаких гарантий, что они не появятся в результате событий в Чечне, Ингушетии, Северной Осетии и Татарстане. Еще более остро эта проблема стоит во взаимоотношениях России с бывшими союзными республиками. Так, судя по исследованию Всесоюзного центра общественного мнения в конце 1991 г., около трети русских в Прибалтике и Закавказье ответили, что они хотели бы в ближайшее время уехать оттуда, причем большинство собиралось эмигрировать в Россию. В республиках Средней Азии таковых среди местных русских было уже 70-80%. При этом в Средней Азии от половины до трех четвертей русских опасались того, что возможные там межнациональные конфликты приведут к кровопролитию. Среди русских Прибалтики и Закавказья так считали от 13 до 34% опрошенных. Только за последние месяцы 1989 г. и начало 1990 г. Закавказье покинуло 22 тыс. русских. Правительство России оказалось явно не готовым к решению проблем, связанных с расселением и трудоустройством беженцев, что, несомненно, может привести к еще большему осложнению социально-экономической и политической обстановки в государстве.

Часто раздающиеся за последнее время голоса многих публицистов и даже некоторых специалистов об утрате частью русских своего национального самосознания, маргинализации русского населения за пределами России основаны на сомнительной научной основе. Одним из важнейших признаков национального самосознания справедливо считается родной язык. Так вот, по данным 1989 г., русских, считающих родным язык своей национальности, в российских городах насчитывалось 100%, а в селах - 99,9%. За пределами же России эти данные выглядели так: в городах - 99,2%, в селах - 99,7%. Таких показателей не наблюдалось ни у одного народа бывшего СССР.

Приведенные выше данные показывают, что переход русского населения к статусу национального меньшинства в бывших союзных республиках оказался болезненным и трудным. Но необходимо учитывать, что социальная апатия русского меньшинства (которое в национальных автономиях России почти везде является большинством) имеет определенный рубеж, вслед за которым может развернуться ожесточенное противостояние. Последствия этого противостояния могут оказаться непредсказуемыми.

Но даже хлынувшая в Россию значительная масса беженцев не смогла скомпенсировать демографический "обвал", который обрушился на республику в начале 90-х гг. Причем уже социологические опросы 1984 г. показали, что 89% семей рабочих и служащих и 70% семей сельских жителей ограничивались одним-двумя детьми. Настороженность также должен был вызвать тот факт, что рождаемость у русских - наиболее многочисленного народа России - была ниже, а смертность - выше среднереспубликанских показателей. Но некоторый оптимизм внушало желание почти 100% опрошенных иметь в семье двоих-троих детей, т.е. именно столько, сколько необходимо для обеспечения сменяемости поколений в соотношении 1:1 и даже несколько больше. При сохранении подобной тенденции численность населения России к концу столетия могла достичь уровня в 160 млн. чел.

Однако с начала 90-х гг. численность населения Российской Федерации сократилась даже по официальным, хотя и весьма спорным, данным, на несколько сот тысяч человек. Встречающиеся в печати данные, определяющие убыль в несколько миллионов человек, по-видимому, все же завышены, но и без этого все сколько-нибудь оптимистические прогнозы оказались нарушенными. Потрясает недавнее сообщение Санкт-Петербургского телевидения, согласно которому смертность в городе за последнее время почти в два раза превысила рождаемость. Если это соответствует действительности, то налицо уже почти блокадные тенденции.

По некоторым данным, средняя продолжительность жизни в России в последнее время составила всего 52 года, в то время как в 70- 80-е гг. она стабильно держалась на уровне 69-70 лет. Для сравнения: средняя продолжительность жизни в Индии - 53-54 года, в США - 75 лет.

В этой связи очень сомнительным выглядит утверждение, прозвучавшее недавно в программе новостей телекомпании "Останкино", из которого следует, что к 1995г. население России перестанет сокращаться, а средняя продолжительность жизни составит 65 лет. Если авторы этого сообщения полагают, что подобная стабилизация может быть достигнута за счет того, что к указанному ими сроку в основном уйдет из жизни поколение, которому в настоящее время за 70 лет, то это весьма вероятно. Уровень смертности в этой возрастной группе населения достиг самой высокой отметки за весь послевоенный период. И если бы рождаемость в России сохранилась хотя бы на уровне 80-х гг., это привело бы к концу десятилетия к замедлению падения темпов роста численности населения, а может быть, и к некоторой их стабилизации. Однако это далеко не так.

По последним, хотя и очень выборочным данным, лишь около 40% опрошенных предпочитают иметь в семье двух детей, чуть более 30% - одного и только несколько менее 20 % - трех. Ни о какой стабилизации, не говоря уже о росте численности населения, при таком подходе говорить не приходится.

Понятно, что чем больше количество семей с двумя или тремя детьми, т.е. чем больше детей в стране, тем меньше доля пенсионеров в общей численности населения. Это очень важное соотношение, так как возможности выплат пенсий создаются трудом новых поколений. Таким образом, перед государством стоит задача оказывать всяческую помощь людям в реализации желания иметь детей.

Так что, даже если иметь в виду достижение стабилизации численности населения России путем сокращения его старших возрастных групп (снижением ассигнований на социальные программы, отказом от разного рода централизованной государственной помощи пенсионерам и т.п.), что не лишено известной, хотя и весьма циничной, первобытной логики, то и в этом случае из-за снижающегося уровня рождаемости подобная стабилизация нереальна. Сокращение количества детей в стране неизбежно приведет к увеличению удельного веса более пожилых возрастных групп населения, что со временем может привести к эффекту снежного кома. Другими словами, сокращение численности населения России может набрать такие темпы, что перед страной реально возникнет угроза депопуляции.

Получается, что прогноз М.Бернштама оказывается пока даже слишком оптимистичным. Американский демограф не мог учесть всего комплекса событий, которые буквально потрясли Россию в последние годы. Тем не менее общая тенденция развития народонаселения республики, отмеченная М.Бернштамом, оказалась верной. В конце 80-х гг. демографическая ситуация в Российской Федерации ухудшилась, а в некоторых районах, особенно с преобладанием русского населения, была близка к критической. В начале же 90-х гг. явно наметились признаки демографической катастрофы. Как же ее избежать?

Ответ настолько же банален, насколько трудно выполним в наши дни. Без повышения жизненного уровня населения, достижения экономической, политической и межнациональной стабильности удовлетворительное демографическое развитие России представляется весьма проблематичным. Пока мы еще есть и нас много, но уже меньше, чем вчера. Завтра нас будет еще меньше. Послезавтра нас может не стать совсем.