Несмотря на то, что Иран является одной из перспективнейших стран Среднего Востока с точки зрения экономического развития, иностранные кредиторы и инвесторы предпочитают обходить эту страну из-за отсутствия там достаточно благоприятной политической обстановки и юридической базы. Но главным фактором сдерживания иностранных инвесторов является исламский фундаментализм и последовательное проведение антизападного курса в политике.

С образованием независимых суверенных государств в Центральной Азии и на Кавказе после распада Советского Союза Иран основную ставку своего экономического и торгового партнерства делает на этот регион.

В Центральной Азии, на Кавказе, да и в самой России происходит трансформация сознания, культуры и систем ценностей. В этих условиях Иран в качестве альтернативы предлагает исламский фундаментализм. При этом он руководствуется преимущественно экономическими стимулами. Партнерство с молодыми суверенными государствами СНГ рассматривается в иранских политических кругах исключительно как средство выхода на европейский рынок.

Главным козырем Ирана является наличие богатых месторождений нефти и природного газа. Он, как известно, занимает второе место в мире после России по разведанным запасам газа. Однако, если России для разработки месторождений, находящихся в труднодоступных районах, требуются большие капиталовложения и много времени, то иранские - легкодоступны. Открытие месторождений природного газа в Южном и Северном Парсе предоставит Ирану около 150 трл. куб. футов природного газа, не считая конденсата. Это позволило министру Ирана Реза Ага-заде заявить: "Мы готовы стать стабильным и надежным поставщиком природного газа на рынки европейских государств".

И тем не менее, несмотря на многообещающие заявления иранских должностных лиц, Иран пока вынужден ограничивать добычу на действующих скважинах. Причины здесь самые различные: и недостаток квалифицированной рабочей силы, устаревшее и износившееся оборудование, потребность в увеличении иностранных капиталовложений, в улучшении системы управления. Кроме того, Иран нуждается в коренной реформе рабочей и предпринимательской этики.

Заинтересованность государств Центральной Азии и Кавказа в налаживании торгово-экономических связей с Ираном стимулирует иранские предпринимательские и промышленные круги в развитии севера страны. Представитель комиссии по нефти иранского парламента Ахмед Натек-Нури заявил, что в восточной части Каспийского моря обнаружено новое крупное месторождение нефти, и в ближайшее время начнутся детальные исследования, включая бурение скважин, хотя точная оценка объема нефтяных ресурсов этого региона пока объявлена не была. Власти Ирана заявили о своей готовности к ведению поисковых работ и возведению объектов нефтяной промышленности в сопредельных странах Центральной Азии и Кавказа. Их представители вели переговоры с Туркменистаном и Казахстаном, планировалось также провести аналогичные мероприятия совместно с Россией и Азербайджаном на основе уже подписанных протоколов.

Иран предполагал также оживить коммерческие и торговые отношения с Россией, странами Центральной Азии и Закавказья, которые являются традиционными его торгово-экономическими партнерами. В соответствии с этим порт Энзели на побережье Каспийского моря намечается объявить свободной торговой зоной. Советник президента Ирана по коммерческим вопросам Мортеза Альвири заявил, что создание такой зоны "экономически оправданно" с учетом политических изменений, происшедших за последнее время у берегов Каспия. В частности, расширение торговых связей Ирана со странами Средней Азии и Закавказья требует строительства новых причалов в Энзели для экспорта иранских товаров.

На берегах Каспия непосредственно перекрещиваются интересы России и Ирана. Если прежде приоритеты эксплуатации этого уникального природного района находились в руках России, а затем Советского Союза, то теперь она является одной из пяти претендентов. Значение же Каспийского моря для России не только сохраняется, но и усиливается. Оно остается "ключом" российской позиции в Средней Азии и торгово-экономическим "мостом" с Закавказьем, а также надежным гарантом преимущественных связей России с Ближним и Средним Востоком.

Однако нынешние российские экономические ведомства не уделяют должного внимания этому региону. Нарушение сложившихся торговых отношений с прикаспийскими районами, входящими в состав России, в итоге привело к тому, что даже дагестанские крестьяне перестали привозить фрукты на астраханские рынки, как они делали десятилетиями. Многие дагестанцы, постоянно проживавшие в Астрахани, уехали на родину, торговцы боятся приезжать туда из-за активизации различного рода мафиозных структур. С "закрытием" Астрахани даже Дагестан оказался отрезанным от российских рынков.

Если вспомнить еще дореволюционный период российской истории, то на память приходят факты о больших доходах России с таможенных акцизов. Россия регулировала прохождение иностранных товаров по Закавказскому транзиту в зависимости от нужд и потребностей российского производства и сбыта товаров. Если иностранные товары, проникавшие в Закавказский край, мешали сбыту там русских товаров, то увеличивались тарифные таможенные пошлины или принимались иные превентивные меры. При других условиях, напротив, предоставлялись льготные тарифы.

Базары Тебриза, Исфагана, Занджана, Кума, Кашана, Хамадана были завалены русскими товарами. Российские нанки, холстинки, алые и кубовые ситцы, легкие сукна покупались нарасхват.

В настоящее время роль Закавказского транзита для развития российско-иранских торгово-экономических отношений должно существенно возрасти. Это прежде всего связано в тем, что сам Иран в нынешних условиях как бы становится его продолжением. Учитывая намерения новых независимых государств развивать новые экономические отношения с арабскими странами Персидского залива, Иран готов создать условия для провоза иностранных товаров по его территории.

Такие возможности изучаются в иранских деловых кругах, в частности, рассматривается возможность перестройки портовых сооружений для приема транзитных грузов, которые будут переправляться через иранскую территорию. При этом открываются возможности освоения Ираном рынков Южной Европы. В иранских предпринимательских кругах, например, строятся планы экспорта природного газа через Грецию в Европу. Вот почему Иран заинтересован в упрочении своих позиций в зоне Каспийского моря. Он, как известно, выступил инициатором создания блока прикаспийских государств.

Осенью прошлого года состоялась встреча представителей пяти прикаспийских государств, в результате которой было подписано совместное коммюнике. В нем подчеркивается, что создание новой организации сотрудничества является "ключевым и основополагающим шагом" в сторону дальнейшего сближения народов региона. Согласно документу, в рамках организации создаются специализированные комитеты: по правовому статусу Каспийского моря, по оценке тенденции к подъему воды в море, по изучению состояния окружающей среды, защите и использованию морских биологических ресурсов, по определению возможностей и состояния портов на Каспии, по определению возможностей мореходства в этом крупнейшем замкнутом водоеме планеты. Участники встречи достигли соглашения по основным положениям проекта устава организации.

Принятие этого документа существенно расширяет возможности Ирана в этом регионе. Он будет стремиться к увеличению своего флота на Каспийском море и использованию в своих интересах рыболовных вод Каспия. Эти преимущества в прошлом, как известно, принадлежали России.

По Туркменчайскому договору 1828 г. Иран не имел права держать в Каспийском море своих кораблей. Небольшая русская флотилия стояла в заливе Астрабад для защиты берегов Мазендарана от разбоев. Рыболовные воды Каспийского моря иранское правительство сдавало в аренду русскоподанному астраханскому купцу Лианозову при особом содействии Императорской миссии в Тегеране.

Общность интересов России и Ирана с государствами Центральной Азии и Закавказья просматривается не только в торговой сфере, но и в других областях, как, например, эксплуатации и реализации залежей нефти и газа. Преследуя свои интересы, Иран зачастую использует исламский фундаментализм в качестве консолидирующего фактора. Заявляя о создании региональных организаций "во имя прогресса и экономического сотрудничества", представители иранского руководства, вместе с тем, призывают бывшие республики Средней Азии и Закавказья сплотиться перед якобы существующей угрозы "культурной агрессии Запада". Это, в частности, отмечал председатель иранского парламента Али Акбар Натек-Нури. Он советовал государствам Центральной Азии и Закавказья сплотиться с Ираном, Пакистаном, Турцией и Афганистаном, поскольку будто бы существуют факторы, "свидетельствующие о наступлении на исламскую культуру, образ мышления и духовные ценности".

За религиозным фасадом шиитского мессианства Тегеран скрывает далеко идущие амбиции как в регионализме, так и в международном плане. Он открыто заявляет, что к концу века станет державой, способной возглавить политическую игру в регионе. Уже сегодня он проявляет активность в деле упрочения своих политических и идеологических позиций в мусульманских государствах Центральной Азии. Высший совет национальной безопасности Ирана (ВСНБ) заявил, в частности: "Иран глубоко озабочен кровопролитием в Таджикистане. Крайне опасно и трагично то, что таджиков лишают прав и убивают за их приверженность исламу..."

Он высказывается за интенсификацию борьбы против "культурной агрессии Запада". В то же время Тегеран проявляет большую заинтересованность в судьбе персоязычных таджиков Самаркандской и Бухарской областей. В иранских средствах массовой информации распространяется мнение о том, что будто бы в течение многих лет Ташкент стремится искоренить все признаки иранской культуры и языка в этих двух городах.

Это, естественно, вызвало негативную реакцию в Ташкенте. И когда члены иранской делегации, прибывшие в узбекскую столицу на празднование Недели иранской культуры, пожелали посетить означенные города, им было отказано. В отклике на этот инцидент в тегеранской газете "Джомхурие ислами" констатировалось: "Ташкент боится влияния иранской культуры".

Такая позиция может послужить началом всевозможных трений и недоразумений в становлении взаимоотношений между Ираном государствами Центральной Азии. Одни из них имеют с ним довольно протяженную границу, другие, хотя и не имеют общности границ, например, Казахстан, но связаны судьбой своих народов. Известно, что в 20-е годы в иранский Хорасан были переселены из Казахстана несколько тысяч семей казахов, где они были вынуждены осесть и обрести вторую родину.

Теперь, когда Казахстан проявляет заинтересованность и заботу по возвращению этнических казахов на родину и предоставляет им всяческие привилегии, отношение к этой возможности у иранских казахов неоднозначное. Молодежь, как правило, не против возвращения. Что же касается людей старшего поколения, то, пережив все тяготы депортации, они отказываются от того, чтобы тронуться с места или, по крайней мере, обдумывают такую возможность.

Можно предвидеть также определенные сложности, которые возможны во взаимоотношениях между Ираном и Туркменистаном, имеющими общую границу. Иран, например, связывает свои интересы с Туркменистаном в связи с проектом строительства железной дороги между Мешхедом и Серахсом. Это вызвало протесты в самом Мешхеде, где в июне прошлого года эта весть стала причиной уличных беспорядков. Этот факт стал даже предметом обсуждения в иранском парламенте. Хасан Рухани, председатель парламента того времени, сказал по этому поводу, что участники беспорядков надеялись вынудить государства Средней Азии отказаться от строительства этой дороги.

Эти события могут явиться предвестником того, что при строительстве железнодорожной магистрали и между Тедженом и Ираном не исключены территориальные проблемы.

В прошлом году между Ираном и Россией здесь возникали сложности. Согласно русско-персидской Конвенции о разграничении от 9 декабря 1881 г. России отходил правый берег реки Теджен (Герируд), но иранцы тогда стремились овладеть этим берегом незаконно. Это, естественно, не представляло для России каких-либо неудобств. Однако эксперты, собранные российским МИДом на Особое совещание специально для обсуждения этого вопроса, рассудили таким образом: сближение Персии с туркменами, обитающими по течению реки Мургаб, облегчают для нее вмешательство в дела туркменских поселений. В связи с этим "поддержание статус-кво представляется существенно необходимым для охранения интересов России", - отмечено в резолюции совещания, - а также "необходимо продолжать противодействовать попыткам шахского правительства утвердиться на правом берегу Теджена"^*.

Строительством этой дороги Иран стремится не только связаться с Туркменистаном, сколько положить конец своей экономической изоляции. Упрочение позиций Ирана в Серахсе откроет ему новые перспективы для расширения своей торгово-экономической и идеологической деятельности в Южной и Юго-Восточной Азии.

Еще в XIX в. этому пункту придавалось очень большое значение. Когда в мае 1884 г. Россия заняла Старый Серахс, британская пресса отмечала: "В отношении Серахса как стратегического пункта не может быть двух мнений"^**.

Эти времена ушли в далекое прошлое, но Серахс остается важным узловым пунктом для российской торговли с восточным Ираном, имеющим значение для торговых связей между Красноводском и Мешхедом.

Пытаясь повернуть налаженный хозяйственно-экономический механизм бывших республик Средней Азии на службу "Югу", Иран прежде всего изыскивает исключительную выгоду для себя, ссылаясь при этом на общность исторических и культурных корней. Но за то время, когда нынешние независимые суверенные государства были республиками Советского Союза, они достигли высокого уровня развития экономики, науки и культуры. Поэтому трудно говорить о самодовлеющем исламском фундаментализме в этом регионе, несмотря на то, что в сельских районах и возрождаются социальные и связи и обычаи, ритуалы и т.п.

Идя по пути демократических преобразований, новые государства Центральной Азии и Закавказья имеют намерения строить светские государства с рыночной экономикой, гарантируя права человека и основные свободы, равенство перед законом.

В одночасье не может трансформироваться ни сознание, ни культура, ни система сложившихся ценностей. Эти государства так тесно переплетены с Россией экономически, что разорвать эту связь - означает пойти на ухудшение социально-экономического положения, уровня жизни народов огромного региона. Если положение в России будет стабильным, тогда все бывшие республики Советского Союза сами будут заинтересованы в более близких отношениях с Россией.

i>
^*  ЦАРФ, ф. 568, оп. 1, ед. хр. 147, лл. 9,9 об. i>
^**  <"Дейли Телеграф", 09.05,1885./FONT>