Церковь в современном мире
 
 

В странах СНГ проживает порядка 70 млн. мусульман, то есть примерно четверть всего населения Содружества. А всего в мире людей, исповедующих ислам, насчитывается около миллиарда человек. Таким образом, ислам как бы "обречен" быть весьма влиятельным фактором геополитики. В мире есть несколько моделей развития стран с преобладанием мусульманского населения или, как их ныне чаще называют, "исламских государств". Существует, скажем, турецкая модель, когда исламский фактор не играет самодовлеющей роли, доминирующей над всеми остальными в жизни общества, государства. Признавая важное значение ислама в жизни своих сограждан, Турция остается тем не менее светским государством.

Существует иранская модель, когда государство возглавляет исламское духовенство и общество под его руководством живет по строгим религиозным правилам и обычаям. В настоящее время к этому пути склоняется Афганистан. Здесь есть мощные внутренние вооруженные силы, которые пытаются превратить Афганистан в теократическое исламское государство на обломках прокоммунистического режима.

Наконец, имеется как бы средний тип исламских государств, где в обществе ценности мусульманской религии становятся превыше всего, но вместе с тем фундаменталисты не имеют реальной власти. С некоторыми поправками к ним можно отнести такие страны, как, например, Пакистан, Ирак, Кувейт и некоторые другие. Правда, тут надо принимать во внимание такой существенный момент, как имеющиеся различия в вероисповеданиях мусульман этих стран. Одни из них являются суннитами, другие шиитами. Эти различия коренятся не только в религиозном темпераменте людей, но и в степени их религиозной ортодоксии. К примеру, считается, что сунниты более толерантны по отношению к представителям других религий.

Итак, к какому типу исламских государств можно отнести республики СН Г с преобладанием мусульманского населения? Точную оценку дать трудно, ибо государства эти находятся лишь в стадии становления, в начале выбора модели своего самостоятельного развития, а потому эволюция еще далеко не закончена. И тем не менее по некоторым признакам надо отметить, что по иранскому типу не развивается ни одно государство СНГ. Хотя попытки стать на этот путь были. Наиболее отчетливо они проявились в Таджикистане. Этому есть несколько объяснений.

Во-первых, сказалась географическая и этническая близость населения Таджикистана к народам Афганистана и Ирана. Во-вторых, исламский фундаментализм быстро находит питательную среду в тех мусульманских обществах, где сохранились родоплеменные отношения, сильны позиции кланов, сравнительно низкий уровень благосостояния, образования людей. В-третьих, фундаментализм чаще всего побеждает тогда, когда общество сильно ослаблено в результате каких-то мощных внешних воздействий, произошло крушение прежней модели внутреннего развития. Все это в Таджикистане есть: страна очень бедна, идет ожесточенная борьба кланов за власть, коммунистический режим рухнул, республику опалила и существенно затронула длительная война в соседнем и населенном родственными племенами Афганистане. Больше того, война оттуда перекинулась в Таджикистан.

И все-таки фундаментализм в Таджикистане, несмотря на мощную помощь из Ирана и Афганистана, а также ваххабитских центров из ряда арабских стран, терпит поражение. Почему? Прежде всего потому, что народ связывает общее резкое ухудшение своей жизни, развязывание гражданской войны в республике с кратковременным приходом к власти довольно малочисленной Исламской партии возрождения (ИПВ) во главе с ее лидером М.Химматзода и главой духовного управления мусульман Таджикистана казиколоном X.Тураджонзода и поэтому в доверии фундаменталистам по преимуществу отказывает.

Надо отметить, что Таджикистан длительное время был неким испытательным полигоном, на котором фундаменталисты обкатывали свои варианты прихода к власти в других республиках бывшего СССР. Причем действовали долгое время очень осторожно. Например, казиколон Х.Тураджонзода до середины 1992 г., т.е. до самого захвата власти исламистами, заверял общественное мнение за пределами республики, что его партия не собирается строить теократическое государство, насаждать религиозную нетерпимость и т.д. Исламская партия возрождения использовала популистские лозунги, демагогию, шантаж и экстремистские приемы в борьбе за власть, не считаясь с человеческими жертвами.

Другой, весьма существенной причиной поражения ИПВ в Таджикистане явилось то, что нынешний мировой лидер - США - является ярым противником исламского фундаментализма. Соединенные Штаты не очень устраивает сегодняшнее положение в Афганистане, и уж совсем не радует перспектива укрепления иранского влияния в других странах. Поэтому таджикским фундаменталистам, хотя они и пришли на короткое время к власти в блоке с местными демократами, в поддержке было отказано. Это сыграло очень важную роль.

Исламская партия возрождения Таджикистана не есть чисто местный "продукт". Ее скорее можно назвать филиалом или республиканским отделением (с определенными натяжками) некой суперпартии с одноименным названием, действовавшей сначала в СССР примерно с 1987 по 1990 г. подпольно, а затем и в настоящее время в СНГ легально. Суперпартией ИПВ можно назвать не по числу ее членов, оно незначительно, а по охвату действия - на гигантской территории всего СНГ, включая Россию, где находятся ее штаб и мозговой центр. Один из лидеров и идеологов супер-ИПВ Гейдар Джемаль не скрывал и открыто провозглашал всюду, где только ему представлялась возможность, что ортодоксальный ислам - это "единственная сила, которая противостоит сейчас универсализму американского типа, атлантической концепции нового мирового порядка". Учитывая антиамериканскую доктрину супер-ИПВ, США делают все, чтобы с помощью современного руководства России не дать ей расширить свое влияние в странах СНГ.

Прежде всего это делается всяческим поощрением турецкого пути развития для стран Содружества. Приветствуется светский тип для мусульманских государств. Им предлагаются кредиты, продовольственная помощь напрямую, а также через укрепление политических и экономических связей с Турцией. Кыргызстан, Казахстан, Узбекистан и Туркменистан уже провозгласили, что им близка турецкая модель общественного развития, подчеркнув при этом, правда, отличительные особенности своих стран. В этих республиках жестко пресекается деятельность исламских партий возрождения и вообще клерикалов, особенно ваххабитов, фундаменталистов, мусульманское духовенство находится под серьезным контролем светских властей, практически все главные лица которых являются представителями прежнего высшего руководства.

Главы всех среднеазиатских республик выступили с заявлениями, что в их республиках нет почвы для создания теократических государств. Особенно настойчивы в повторении этих утверждений президенты Кыргызстана и Казахстана А.Акаев и Н.Назарбаев. Даже контролируемое властями мусульманское духовенство этих республик делает заявления, что в их государствах не следует " исламизировать общество". Скажем, с подобными заявлениями выступили муфтии Казахстана и Узбекистана Радбек Насынбай-улы и Мухаммад-Юсуф Мухаммад-Седик. Последний категорически подчеркнул: "Религия не должна управлять действиями правительства, у нее своя роль и свои задачи". Во всех среднеазиатских республиках главы мусульманских центров (кроме Таджикистана) выступают против создания и функционирования исламских партий и клерикализации духовенства.

В отличие от среднеазиатских республик, где преобладают сунниты, в Азербайджане большинство населения составляют шииты. К тому же здесь у руля власти успел побывать лидер антикоммунистического Народного фронта А.Эльчибей, в блоке с которым с прежним режимом боролись и религиозные партии, духовенство, фундаменталисты. Все это не позволило новому блоку во главе с А.Эльчибеем двигаться тогда полностью по турецкому варианту, хотя у лидера НФА такие попытки были. Но и иранская модель отвергается теперь в Азербайджане с приходом к власти Г.Алиева прежде всего по политическим соображениям, несмотря на то, что Алиев не раз обращался к Ирану за помощью. Ибо у Ирана и Азербайджана имеются серьезные взаимные претензии по территориальным и этническим вопросам. Причем значительная часть духовенства поддерживает з этих вопросах новый режим. Таким образом, можно предположить, что Азербайджан выберет третью модель, нечто похожее на ирано-пакистанский симбиоз. К этому остается добавить, что президент Г.Алиев до сих пор ни разу не отвергал свою приверженность светскому пути развития Азербайджанского государства.

Ислам и политика в России, переплетаясь, также порождают все новые и новые проблемы. По отдельности - на региональном уровне, но в совокупности тот и другой фактор составляют геополитической важности вопрос. Главное здесь в том, что при определенном направлении, инициировании событий эти проблемы способны взорвать Россию и создать страшную нестабильность не только для Европы, но и для всего мира.

Нельзя сказать, что до начала перестройки исламский вопрос не играл никакой роли в России. Эта проблема была, но имела приглушенный характер. Хотя власти отчетливо осознавали всю глубину опасности для сохранения существовавшей тогда стабильности в России. Не случайно, например, только с 1982 по 1984 г. Секретариат и Политбюро ЦК КПСС четыре раза рассматривали вопросы усиления борьбы с "реакционным" мусульманским влиянием на население. Однако эти решения носили закрытый, а потому ограниченный характер, с локальными сферами воздействия. Что уже само по себе лишний раз говорит о том, насколько опасна была гласная постановка в обществе "исламского вопроса", способная даже фактом его обнародования подогреть остроту проблемы, спровоцировать интерес к ней и вызвать в конечном итоге общественное брожение.

Именно в России, а не в "мусульманских" республиках СССР впервые появились исламские партии и движения. Наиболее известные и по-своему влиятельные из них - это супер-ИПВ и Исламско-демократическая партия. Что касается ИДП, то, несмотря на почти трехгодичное свое существование, ее роль в российском обществе все-таки еще очень невелика. Она действует в основном на Северном Кавказе, главным образом в Дагестане. Ее слабость в узкой социальной базе: в ней состоят исключительно представители средней интеллигенции - учителя, врачи, творческая молодежь. Духовенство почти не принимает участие в ее деятельности. Отсюда понятно, почему нарастает процесс поглощения ее супер-ИПВ.

Исламская партия возрождения, или как мы ее назвали суперпартия, за "спиной" которой явно просматриваются интересы влиятельнейших фундаменталистских кругов Ирана, ставит перед собой задачи, по словам ее идеолога Гейдара Джемаля, "аналогичные тем, которые стояли перед исламской революцией в Иране". Но это задачи первого этапа. Задачи дальнейших этапов деятельности этой партии, по утверждению ее лидера Ахмадкади Ахтаева, состоят в "создании федерации исламских государств, федерации не только из бывших союзных республик, но и с сопредельными исламскими странами. Это как бы единое геополитическое пространство".

Отсюда и вытекает тактика ИПВ - хотя и численно небольшой (порядка 20 тыс. членов) партии, но крайне мобильной, организованной, не гнушающейся различными методами борьбы.

В рамках первого этапа, цели которого заключаются в приходе к власти исламистов (он еще продолжается) в "мусульманских республиках" и анклавах, реализуется задача разрыва целостности территориального тела России. По этому пути идет Чечня. Именно через полную суверенизацию бывших автономий, а потом устранения прежнего режима власти, замены ее со светской на теократическую, возможно сначала вырвать субъекты Федерации из состава России, а затем соединить их в исламский союз. События 3-4 октября 1993 г. в Москве несколько приглушили эти процессы, загнали их вглубь, но, разумеется, не устранили совсем. Вероятно, вскоре они могут активизироваться.

Для этих целей предпринимаются на первый взгляд неразумные шаги. Скажем, фундаменталистами всячески поощряются националисты и сепаратисты в мусульманских республиках России, стравливаются народы, провоцируются и разжигаются межэтнические конфликты и войны. Как, скажем, это делают некоторые исламистские лидеры на Северном Кавказе, объявляя "священную войну" всем другим мусульманам, не поддерживающим движение ваххабитов, т.е. "ревнителей особой чистоты ислама". Иные исламисты аналогично поступают по отношению, например, к своим единоверцам-соседям, которые не приемлют ценностей, допустим, мюридизма, и т.д. Можно задаться вопросом, зачем фундаменталисты натравливают мусульман друг на друга. Но тут есть своя логика. Эти конфликты ослабляют Россию, подталкивают ее к отказу от претензий на эти территории из-за боязни погрязнуть здесь в бесконечных войнах. Это, во-первых.

Во-вторых, измученные страшными междоусобными войнами народы этих анклавов станут легкой добычей фундаменталистов и быстрее согласятся войти ради самосохранения в федерации исламских государств. Наконец, в-третьих, только в войнах и жестоких лишениях, с ними связанных, можно нагнетать и у народов необходимый для теократического супергосударства дух религиозно-миссианского экстаза. Без этого "материала" подобного рода образования не могут существовать.

С этой же целью были предприняты шаги по разрушению и дезинтеграции Духовных управлений мусульман Северного Кавказа, а также европейской части СНГ и Сибири. В настоящее время на Северном Кавказе в каждой республике действует свой духовный мусульманский центр с собственными имамами и муфтиями. К чему это может привести? К тому, что в результате такой замкнутости, изолированности в ряде республик уровень религиозно-богословской подготовки исламских кадров (ныне и так не высокий) вскоре, безусловно, упадет до критической отметки. Это вызовет неизбежное недовольство фундаменталистов, крупных исламских авторитетов из мировых мусульманских центров. Они "по требованию мусульманских масс" заставят под своим началом объединиться ныне разрозненное духовенство и тем самым еще сильнее привяжут эти анклавы к возможной суперфедерации исламских государств.

Однако на пути фундаменталистов, лидеров и идеологов ИПВ существует одно серьезное препятствие: им никак не удается разрушить Духовное управление мусульман европейской части СНГ и Сибири - самый старейший и влиятельный административно-духовный центр российских мусульман. Им даже удалось разогнать "по национальным квартирам" имамов из среднеазиатских республик (правда, этому способствовали и светские власти, желая иметь "свои" религиозные центры), но далеко не все из задуманного у них получается в России.

Хотя еще совсем недавно казалось, что вот-вот и этот оплот сопротивления фундаментализму будет сокрушен. Осенью 1992 г. под влиянием части экстремистски настроенного среднего духовенства Татарстана чуть не удалась попытка насильственного смещения с пожизненно занимаемого поста главы Духовного управления мусульман европейской части СНГ и Сибири его председателя муфтия Талгата Таджуддина, который настойчиво противостоит фундаменталистам. Известно его неприятие многих действий Исламской партии возрождения. Он противник создания федерации исламских государств. Его поддерживает большая часть вверенного ему духовенства. Особенно важно для Таджуддина, что в союзниках у него глава Московского исламского центра шейх Равиль Гайнутдин - молодой и образованный теолог и религиозный деятель. Таким образом, попытки разрушить Духовное управление мусульман европейской части СНГ и Сибири не удались. А это значит, что Татарстан и Башкортостан будут по-прежнему иметь общее религиозное руководство, что на много порядков снижает вероятность этнического конфликта между этими крупнейшими национальными республиками России.

И все-таки опасность для целостности России "исламского сепаратизма" очень велика. Эту карту усиленно и бездумно разыгрывают правящая национальная элита мусульманских республик и анклавов в составе Российской Федерации. Но она слепа в своем эгоистическом стремлении сохранить за собой власть, ибо чем больше разжигается религиозно-националистический психоз среди народа, тем меньше шансов у правящей элиты остаться у руля управления обществом. Негодующие от нищеты и засилья бюрократии люди, умело направляемые фундаменталистами, обрушат свой гнев на эту коррумпированную верхушку и легко сокрушат ее (Россия также не поддержит эту сепаратистскую элиту), расчистив путь к власти активистам ИПВ.

Наиболее дальновидные российские политики в настоящее время пытаются искать контакты с лидерами исламских движений, чтобы найти с ними согласие во имя спасения целостности России. Однако пока эти попытки робки и редки. Даже в условиях выборочной кампании конца 1993 г. в Государственную думу и Федеральное собрание эти нужные для поддержки избирателей политические маневры так и не были в достаточном мере осуществлены. А сами исламские партии эти выборы практически проигнорировали, что вполне укладывается в логику их политического курса.