В.ПАВЛЕНКО, кандидат политических наук, ведущий политолог Центра прикладных социально-экономических и политических исследований

1. Партийное участие в политическом процессе

Парламентские и президентские выборы, определившие новую расстановку общественных сил и избирательских симпатий, стали центральным событием прошедшего года. По их итогам сформирована новая расстановка политических сил, при которой парламентское представительство ограничено четырьмя наиболее организованными и обладающими определенной поддержкой во властных и корпоративно-финансовых структурах партиями и блоками - КПРФ, НДР, ЛДПР и "Яблоком". Но жизнь, в особенности политическая, на месте, как известно, не стоит. А в современной России - и подавно.

Завершение президентской избирательной кампании привело к некоторому смягчению противостояния властных и оппозиционных структур, что, в свою очередь, явилось причиной частичного или полного распада крупных коалиций, созданных для поддержки ведущих кандидатов в президенты РФ на выборах 1996 г. - Б.Ельцина и Г.Зюганова - Общероссийского общественного движения в поддержку Президента (ОДОПП) и Блока народно-патриотических сил (БНПС)1.

Положение дел в партийном "раскладе" меняется не по дням, а по часам: чуть ли не после каждого уик-энда мы получаем массу самой разнообразной информации - о создании новых, перекомпановке уже имеющихся и даже реанимации сошедших было с политической арены организаций и структур, о формировании немыслимых альянсов, о расколах и, наоборот, воссоздании разного рода партий, внутри- и межпартийных коалиций, платформ, флангов и крыльев. Конечно, в своей основной массе вся эта политактивность особого воздействия на общество не оказывает, но в некоторых случаях может иметь неоднозначные последствия.

Понятно, что переход к цивилизованным формам многопартийности не является событием одномоментным. Не удастся и форсировать этот процесс искусственно, без учета существующих условий и политических реальностей. Дело в том, что развитая партийная жизнь предполагает наличие сформировавшихся и хорошо структурированных общественных интересов и институтов, составляющих в своей совокупности то самое гражданское общество, апеллировать к которому считает сегодня своим долгом практически каждый аналитик. В современной России, в условиях обостряющегося системного кризиса, об этом приходится только мечтать.

Сегодняшняя партийная деятельность протекает в условиях переходного периода, чем и обусловливаются ее противоречивость и неравномерность: одни партии не только покорили "парламентский Олимп", но и прочно закрепились на этом рубеже, другие остановились на ближних или дальних подступах к нему, а третьи вообще заняли выжидательную позицию и постепенно оттесняются на обочину политического процесса своими более удачливыми конкурентами.

В большинстве случаев правомерно говорить не столько о партиях, сколько о неких первичных, "протопартийных" формах политической жизни с сопутствующими им издержками - аморфностью, раздробленностью, чрезмерной идеологизацией, запредельными амбициями больших и маленьких лидеров и пр. Подобное явление носит название "квазипартийности". Не исключено, что, уставшее от повседневных скандалов и порций пресловутого "компромата", общество может либо окончательно "уйти в себя", либо оказать поддержку какой-либо из внесистемных сил, появление которых у власти, как показывает исторический опыт, чревато тяжелейшими потрясениями. Очевидно, что во многом именно межпартийной (и внутрипартийной) борьбе мы обязаны усиливающимся разочарованием и расколом общества, а также возрастающим стремлением определенной его части к пресловутой "твердой руке".

2. Место партий в политической жизни страны и общества

Анализ состояния партийной деятельности позволяет утверждать, что в целом, несмотря на сохраняющийся общественный интерес, роль и влияние партий как самостоятельных субъектов политического процесса устойчиво снижаются, чему активно способствует целый ряд обстоятельств.

Во-первых, это обусловлено электоральным "межсезоньем". Выборы 1995-1996 гг. уже прошли, а сроки следующих по меньшей мере неочевидны. В этих условиях единственным из доступных партиям объектов приложения своих сил до недавнего времени оставались губернаторские выборы. Поэтому центр партийной активности смещается в регионы. А это объективно нарушает сложившуюся систему партийного функционирования, поощряя дальнейшее развитие такого явления, как "партийный регионализм", или самостоятельность региональных структур от центральных органов. Отсюда - самые сложные и немыслимые региональные "расклады", как, к примеру, в Ленинградской и Калининградской областях, а также в Санкт-Петербурге, где вокруг будущих победителей консолидировались буквально все противники нынешней "партии власти" - от КПРФ до "Яблока". Показательна и ситуация в Саратове, где в поддержку кандидата "партии власти" объединились не только коллективные члены ОКС, но и их оппоненты из АПР и даже леворадикального движения "Трудовое Балаково".

Дополнительным фактором явилась ограниченность собственно электоральных возможностей. Большинству партий региональные выборы оказались явно не по силам. Так, НПСР выставил своих кандидатов примерно в двадцати регионах, ЛДПР - в восьми, а "Яблоко" - только в двух.

Во-вторых, серьезной причиной ослабления партийного влияния является специфика общественной дифференциации. В настоящий момент продолжается постепенное смещение акцентов в сторону неполитических (т.е. непартийных) - корпоративных, отраслевых, групповых, региональных и иных групп интересов.

В-третьих, определенное значение сохраняет непартийность системы власти, обусловленная доминированием исполнительных структур, а также наличием в их системе огромного количества вспомогательных вне- и надконституционных органов и центров влияния (Администрация Президента, советы безопасности и обороны, ВЧК и пр.), которые активно используются правящим истеблишментом для укрепления своих позиций.

В-четвертых, влияние партий (особенно на местах) ограничивается позицией исполнительных органов, не считающих их равноправным участником политического процесса. Отчасти это обусловлено их функциональной ограниченностью и неспособностью оказывать воздействие на ход политического процесса. Наиболее характерно это видно на примере Б.Ельцина, никогда не "ставившего" на партийные структуры, а расширявшего свою социальную (и электоральную) опору до уровня "президента всех россиян". Аналогичным образом в настоящее время поступает и заметно усиливающий свое влияние Ю.Лужков.

В этих условиях роль партий фактически сводится к выполнению ими функции групп неформальной общественной поддержки тех или иных государственных институтов. Основной парадокс заключается в том, что в этом нередко более заинтересованы сами партии, надеющиеся на постепенное врастание во власть "явочным" порядком.

Тем не менее с приобретением парламентского статуса, партии продолжают сохранять определенное воздействие на политическую жизнь. Так, они в полной мере контролируют Думу и неизменно навязывают депутатам, избранным в одномандатных округах, собственные, сугубо фракционные формы внутрипарла-ментской организации. В некотором плане их влияние начинает просматриваться и в Совете Федерации, значительно ужесточившем в последнее время свою позицию по отношению к Правительству.

3. Особенности расстановки партийно-политических сил

Неоднозначность институционального статуса партий тем не менее не уменьшает важности протекающих в них процессов для проведения достоверного анализа общей расстановки политических сил. Это обусловливается и тем, что именно многочисленные альянсы партийных группировок и их лидеров - влиятельных политиков - служат своего рода "приманкой" для крупных деловых кругов, все более стремящихся к собственному политическому участию, в том числе и через непосредственное включение в партийную деятельность. Причем это относится не только ко всем без исключения представителям правящего истеблишмента, но и к субъектам политического процесса, выступающим "под флагом" тех или иных группировок и групп влияния. Так, к примеру, премьер-министр В.Черномырдин пользуется прямой поддержкой "своего" движения НДР, а также (в отдельных случаях) - левого большинства Государственной Думы.

Руководитель президентской Администрации А.Чубайс в своей деятельности опирается на ряд внесистемных сил, объединенных в блоке Е.Гайдара (условное наименование - "Либеральный союз"), а также на многочисленные коммерческие структуры и деловые круги. Собственными группами поддержки в той или иной степени обладают и остальные претенденты на власть-народно-патриотические силы во главе с коммунистами, а также группировка А.Лебедя - А.Коржакова. Наконец, не следует сбрасывать со счетов и теоретическую возможность досрочных парламентских выборов, которые, как и прежде, пройдут по смешанной системе, а это вдохнет в процесс партийного строительства новую жизнь и будет объективно способствовать повышению роли и влияния партий в политической жизни.

Под либералами (или радикальными реформаторами) подразумеваются сторонники западных моделей общественного устройства, основанных на известной триаде принципов - конкурентная рыночная экономика, демократическое правовое государство, гражданское общество. Конкретные формы реализации этих принципов в различных государствах (в Европе, США или Японии) могут различаться, но суть их при этом неизменна - приоритет экономики над политикой, общечеловеческих ценностей над национальными, частного права над государственным. В ходе избирательной кампании 1995 г. ряд представителей этого направления предпринимал попытки к расширению своей базы за счет апелляции либо к "демооппозиционным" ("Яблоко"), либо к "смешанным", популистским и "пограничным" формам либерализма (С.Федоров - к стихийно-коллективистской, а Б.Федоров - к "патриотической").

В этой части спектра лидерство в последнее время вновь переходит к структурам радикального толка, вроде ДВР и его союзников по формирующемуся "Либеральному союзу" (ЛС). Объясняется это рядом факторов и, в первую очередь, институциональным (властным) - принадлежностью к ДВР нынешнего руководителя президентской Администрации А.Чубайса.

Одновременно несколько ослабляются позиции "Яблока", единственным преимуществом которого перед своими соседями остается наличие депутатской фракции. На пятом съезде в конце ноября 1996 г. "Яблоко" фактически разделилось на лево-либеральную (социально-либеральную) и социал-демократическую части, что ставит в повестку дня вопрос о прочности подобной конструкции.

Создание ЛС, по словам его организаторов, обусловлено смещением эпицентра политической жизни в направлении от предвыборного противостояния коммунистов со сторонниками "свободного общества" к решению вопроса об основном содержании общественных процессов и социально-политических приоритетах (т.е., в интерпретации Е.Гайдара, о соотношении "подлинно либеральной" или "номенклатурной" форм современного российского капитализма2. На деле, по сведениям из ряда источников, беспрецедентная скорость объединения либералов обусловлена позицией спонсоров, не желающих оплачивать существование слишком большого количества одинаковых по своим программным установкам партий и блоков.

Остальные партии либерального направления, как радикальные, так и умеренные (Партия экономической свободы К.Борового, Республиканская партия РФ В.Лысенко и др.) в настоящее время либо пребывают на обочине политического процесса, либо рассматривают вопрос о вхождении в другие более крупные образования коалиционного типа.

Неким феноменом российской политической жизни, вызванным к жизни президентскими выборами, явилась активизация партийного строительства на левом фланге либерального спектра, представленном партиями, социалистическими по названию, но по сущности, скорее, социально-либеральными. Развитие процессов в этой части спектра привело к попытке "второго издания" Блока Рыбкина - на этот раз "под эгидой" лидера движения "Союз реалистов" Ю.Петрова. Идейные основы РДНС3 пока не определены, но персональный состав не оставляет сомнений в его будущей лояльности президентским структурам.

Сразу оговоримся, что под таковыми подразумеваются не пресловутые "противники реформ", а сторонники "официального" государственничества из партийно-блоковых и властных структур федерального и регионального уровней.

Консервативные партии, как никакие другие, отличаются подчеркнутой "системностью" и жесткой опорой на сложившиеся политические традиции, экономические и хозяйственные пропорции, а также групповые интересы в производственной сфере - директорский корпус, чиновничество и управленцев среднего и высшего звена. Сегодня они составляют значительную часть Правительства В.Черномырдина, возглавляя в нем "военно-промышленное" и ТЭКовское "лобби", а также так называемый отраслевой блок (в противовес либералам-западникам, чье преобладающее влияние сохраняется в финансово-экономическом секторе Кабинета).

Партийный спектр консервативного истеблишмента ныне представлен прежде всего НДР, а также рядом "околосистемных" сил, среди которых особо выделяется движение В.Шумейко (РНК), претендующее на роль выразителей интересов российской глубинки.

Наиболее сложные и далеко идущие по своим последствиям процессы в настоящее время протекают в НДР, что связывается как с перспективами его преобразования из движения в политическую партию, на чем настаивает определенная часть актива его региональных организаций, так и с сохраняющимися между лидером думской фракции НДР С.Беляевым и председателем его исполкома, руководителем Аппарата Правительства РФ В.Бабичевым, влиятельность которого после получения вице-премьерского поста существенно возросла.

На этом фоне особый оттенок приобретает продолжающееся противоборство между В.Черномырдиным и А.Чубайсом, проявляющееся, в частности, во вхождении в "гайдаровский" блок движения С.Филатова "Всероссийский союз народных домов" (ВСНД), ранее считавшегося "вотчиной" НДР.

Противоречия между двумя крыльями "партии власти" в лице либерального и консервативного течений характерным образом проявляются и в их совместной деятельности в рамках объединенных структур, например ОКС. Опыт взаимного согласования кандидатур для поддержки на губернаторских выборах свидетельствует о неоднократном возникновении между ними достаточно серьезных и принципиальных разногласий (по Краснодарскому и Ставропольскому краям, Кировской и Калининградской областям и т.д.). Углубление этих противоречий в последнее время уже привело к фактическому бойкотированию заседаний ОКС представителями НДР. "Отдельную" позицию в этих вопросах, как правило, занимает и РНК, уже добившееся проведения в областные губернаторы по меньшей мере трех своих ставленников. И если кандидатура Д.Аяцкова в Саратовской области не вызвала у партнеров В.Шумейко по ОКС никаких возражений, то в Магаданской и особенно Калининградской областях ситуация была принципиально иной, чреватой открытым столкновением с другими фракциями "партии власти".

Откровенное доминирование представителей правящего истеблишмента, практически не оставляющее политического пространства другим представителям данного направления, со временем привело к их постепенному "выдавливанию" в другие части спектра. В различные сроки и с разной скоростью этим путем прошли группы поддержки А.Лебедя, а также некоторые партии и движения либерально-консервативной окраски, трансформировавшиеся в "левых" либералов или даже социал-демократов, как, например, движение Г.Попова "Социал-демократы".

В лагере этих сил в последние месяцы складывается целый ряд весьма характерных тенденций, большинство из которых в той или иной степени связано с двумя ключевыми обстоятельствами: неудачным для коммунистической оппозиции исходом президентских выборов 1996 г., а также углубляющимся внутренним размежеванием, приводящим в том числе и к преодолению прежнего отчуждения коммунистов от других течений и возникновению таким образом предпосылок для самых удивительных и неожиданных политических альянсов.

В настоящее время коммунистическое движение фактически поделилось на три все более обособляющиеся друг от друга части - радикальную (ортодоксальную), представленную прежде всего РКРП, "Трудовой Россией" и Рос-комсоюзом4, умеренную (или государственно-патриотическую) в лице КПРФ и созданного по ее инициативе НПСР и правую (социалистическую) , в 'настоящее время серьезного воздействия на процессы в этой части спектра не оказывающую.

Различия между ними, и без того достаточно принципиальные, в настоящее время имеют тенденцию к дальнейшему углублению, что, на мой взгляд, ставит окончательный крест на любых попытках консолидации. Это тем более актуально в условиях, когда настоящую оппозиционность властям сохраняют в основном "ортодоксы", а сторонники Г.Зюганова, тяготеющие к государственно-патриотической ориентации, проявляют все больше прагматизма и стремления к вхождению во власть на условиях компромисса (примеры - беспрепятственное утверждение левым большинством Государственной Думы В.Черномырдина, а также принятие бюджета).

Данная линия, с одной стороны, позволяет недавнему главному оппоненту Б.Ельцина сохранять политическую респектабельность, а с другой - делает его объектом жесткой критики не только со стороны радикалов, но и в собственной партии.

По всей видимости, коммунисты (а точнее, государственно-патриотическое крыло КПРФ) стремятся к решению двух взаимосвязанных задач. По минимуму - добиться усиления зависимости премьера, который, в случае непринятия бюджета, мог получить отставку, а по максимуму - приступить к фактической реализации программы постепенного перехода Правительства под парламентский контроль. В более отдаленной перспективе это могло бы стать институциональной основой восстановления основных принципов Советской власти.

На особую, "полуконформистскую" роль ныне претендует АПР. Все более откровенный дрейф ее лидеров во главе с М.Лапшиным вправо, в сторону более конструктивного взаимодействия с Правительством, вызывает среди ортодоксов не менее жесткую реакцию, чем линия Г.Зюганова. В ходе региональных выборов несколько охладели отношения АПР с ее недавним главным союзником - КПРФ.

Таким образом, при нынешнем развитии событий большинство перспектив комдвиже-ния по понятным причинам связывается с КПРФ и НПСР, а также с институциональным статусом в виде ряда думских фракций и депутатских групп - КПРФ, АДГ и "Народовластия".

Противостоящие им в рамках коммунистического истеблишмента радикалы в свою очередь откровенно рассчитывают на проявления массового социального недовольства и выступают за отстранение правящего режима посредством всеобщей политической стачки.

Традиционализм и национально-патриотическое движение

Российский традиционализм представляет собой идейно-политическое течение, основанное на абсолютизации православных традиций - соборности, общинности, стихийного коллективизма и т.д. Большинство партий этого типа отличается стремлением к патриархальному общественно-политическому устройству и откровенно апеллирует к силовым формам преодоления кризиса, включая установление в России мобилизационного режима. Присутствие среди них многих недавних функционеров комдвижения диктует им тактическую необходимость размежевания с прежними взглядами. Отсюда их подчеркнутый (и во многом ритуальный) антикоммунизм, который, в сочетании с антидемократизмом, приводит идеологов данного течения к оправданию национализма (и даже шовинизма) как естественного противовеса интернационализму основных политических противников - коммунистов и "демократов" (либералов).

Несколько особую нишу в этом спектре занимает единственная парламентская партия ЛДПР, чей успех объясняется довольно специфическими (прежде всего популистскими и вождистскими) мотивами. При всей показной решительности ЛДПР в отстаивании якобы "национальных интересов" и "российской государственности", в ее деятельности ясно просматриваются политическая всеядность и прогрессирующий конформизм. В электоральном отношении В.Жириновский представляет универсальное средство аккумуляции так называемого "протестного" голосования, а в идейно-политическом, по мнению ряда аналитиков, исповедует откровенный "национал-популизм".

Ситуация в этой части партийного спектра исключительно сложна и противоречива. Дело в том, что в отличие от остальных направлений, традиционалистские партии и блоки крайне разобщены и придерживаются различных, зачастую противоположных подходов к решению главной из декларируемых ими задач - всемерного укрепления и возвышения русской нации и российской государственности.

Причем главные противоречия возникают именно вокруг этих понятий (нация и государственность) и обусловлены их приоритетностью по отношению друг к другу. Поясним. Для традиционалистов так называемого "почвеннического" направления основной является национальная идентификация, что предопределяет их приверженность национализму (таков, к примеру, РНС А.Стерлигова). Для остальных приоритетным является не национальная, а государственническая составляющая традиционализма, что побуждает их к постановке требований "собирания земель" за счет всемерного усиления ресурса власти.

В этом контексте необходимо упомянуть и о неких промежуточных тенденциях. Наиболее характерным примером здесь, на наш взгляд, является "Держава" А.Руцкого, у которого откровенная патриархальность благополучно уживается с идейной "левизной", а программный антикоммунизм - с членством в НПСР5. Сюда же можно отнести и С.Бабурина с его РОСом, который, после разрыва с Г.Зюгановым, усиленно педалирует тему о неизбежности "антикомпрадорской", "национально-освободительной" революции.

Другим проявлением промежуточных тенденций служат партии и движения право-радикального толка, например, хорошо известное по ряду шумных политических акций и характерному внешнему антуражу РНЕ.

Наряду с данным типом политической дифференциации у традиционалистских партий существует и хорошо знакомая нам по другим направлениям система подразделения по идейно-политическому признаку. При этом субъекты различных флангов традиционалистского спектра нередко демонстрируют готовность к взаимодействию с коммунистами или консерваторами, но ни в коем случае не с либералами, которые неизменно рассматриваются в качестве "инородного тела".

Противоположный фланг традиционалистского спектра также составляют промежуточные образования, которые в идейно-политическом отношении сближаются с консерваторами, отличаясь, однако, от них особенностями политической ориентации. Именно здесь располагаются КРО, ДПР, РОД, движение "Честь и Родина", а также более мелкие группы и структуры поддержки экс-секретаря Совета Безопасности РФ А.Лебедя. В конце декабря было объявлено о начале формирования на этой основе новой партии - РНРП (Российской народно-республиканской партии).

Традиционалистские партии, как правило, либо откровенно слабы и маргинальны, либо представляют собой структуры сугубо персоналистского, вождистского (как, к примеру ЛДПР) типа. Отсюда их склонность к несколько театрализованному и карикатурному патриотизму, нередко прикрывающему конформизм и готовность к любому взаимодействию с властями (пример А.Руцкого, а также, в немалой степени, В.Жириновского).

Проведенный анализ особенностей современного партийного участия позволяет выявить ряд характерных и наиболее существенных закономерностей.

ВО-ПЕРВЫХ, партии по-прежнему остаются одним из субъектов политического процесса, но их влияние снижается и в настоящее время ограничивается уровнем Государственной Думы.

Продиктованная этим обстоятельством функциональная ограниченность выводит на первое место идеологический фактор, в соответствии с которым структуры данного типа подразделяются на ряд основных и вспомогательных тенденций и течений.

ВО-ВТОРЫХ, с окончанием электорального цикла произошло существенное сужение рамок возможного партийного участия в общественно-политической жизни. Это фиксирует существующую расстановку сил и препятствует проникновению в "круг избранных" новых субъектов. Таким образом, процессы дальнейшего партийного строительства ставятся в жесткую зависимость от институциональных возможностей, а политическая система избавляется от чрезмерного количества маловлиятельных и, в большинстве своем, фиктивных структур.

В-ТРЕТЬИХ, отличительной чертой политического поведения во внесистемной части спектра все более становится осознание лидерами мелких партий бесперспективности собственных амбиций, что приводите их консолидации и объединению в более крупные образования коалиционного типа, составляющие "подпорку" основных субъектов формирующейся двухпартийности.

В-ЧЕТВЕРТЫХ, определяющее развитие на ход политического процесса все более оказывают не партийные, а корпоративные (отраслевые, групповые, региональные и пр.) интересы, что приводит к фактическому замещению ими партий. На этой основе, начиная с 1995 г., происходит ускоренное формирование некоего подобия "двухпартийной системы", ключевую роль в которой играют наиболее выраженные системные силы - "партия власти" и народно-патриотическая оппозиция (КПРФ и НПСР). Таким образом, в условиях отсутствия в стране развитого и структурированного гражданского общества, а также функциональной ограниченности большинства партий, свойственные им функции фактически принимаются на себя государственными институтами.