Как известно, в настоящее время ведется работа над проектами федеральных законов “О федеральной службе безопасности” и “О контрразведывательной деятельности”. К разработке проектов привлечены ученые и специалисты различных министерств и ведомств (Генеральная прокуратура, Верховный суд, МВД, Минобороны, Федеральная таможенная служба, ФСБ, Федеральная служба охраны, Федеральная служба исполнения наказаний, СВР России и др.).
          Среди важнейших статей первого проекта особенное место принадлежит ст. 5, именуемой “Принципы деятельности федеральной службы безопасности”. В проекте другого ФЗ содержится аналогичная ст. 4 “Принципы осуществления контрразведывательной деятельности”.

          Изучение вариантов предполагаемых законов а также и ранее принятых законодательных актов, показывает, что устанавливаемые законодательно перечни принципов деятельности органов федеральной службы безопасности1, а вместе с этим и принципов контрразведывательной деятельности как одного из направлений деятельности ФСБ России, не являются совершенными.
          С одной стороны, они недостаточны, поскольку не отражают с необходимой полнотой спектр закономерных связей и отношений, соответствующих современным общественно-политическим условиям деятельности органов безопасности и имеющих место в сфере обеспечения безопасности Российской Федерации, ее граждан и общества в целом.
          С другой – законодательно фиксируемые перечни принципов не являются удовлетворительными из-за их некоторой избыточности.
          Например, избыточность может быть отнесена к принципу уважения и соблюдения прав и свобод человека и гражданина, так как “соблюдение прав” обеспечивается реализацией принципа законности. Что касается “уважения” прав, то это – категория нравственная, она поглощается принципом гуманизма. Последний, вместе с принципом законности, охватывает и “уважение”, и “соблюдение” гражданских прав и свобод.
          Целостный анализ законодательных правовых актов позволяет сделать вывод о том, что принцип деятельности органов безопасности, касающийся прав и свобод граждан, формулируется неоднозначно. Можно выделить, по крайней мере, пять его формулировок.
          Среди них:

• уважение личности, ее прав и свобод;
• уважение прав, свобод и законных интересов личности;
• уважение прав и свобод человека и гражданина;
• уважение прав и свобод личности;
• уважение и соблюдение прав и свобод человека и гражданина.

• единство системы федеральных органов и централизация управления ими;
• единство системы органов федеральной службы безопасности и пограничных войск, а также централизация управления ими;
• централизация управления органами федеральной службы безопасности;
• централизация управления органами федеральной службы безопасности и пограничными войсками.

          Изложенные факты в целом свидетельствуют о недостаточной теоретической проработанности категории принципа как общенаучного понятия.
          Действительно, принцип может выполнять функцию основополагающего первоначала, идеи, исходного пункта какой-либо концепции, теории, определенной совокупности знаний. При этом принцип становится главным, определяющим элементом, лежащим в фундаменте теории4.
          Данное понимание принципа чаще относится к принципам естествознания (таковы, например, аксиомы геометрии Евклида, среди которых известный принцип непересекающихся параллельных прямых; принцип относительности Г.Галилея; принцип постоянства скорости света в теории относительности А.Эйнштейна и др.)5.
          Исходя из этой точки зрения, можно согласиться с А.И.Ракитовым, утверждающим, что “исходные принципы сами не имеют обоснования, не доказываются и не выводятся в рамках данной теории”6.
          Аналогичного мнения придерживаются и некоторые другие авторы, признающие за принципами роль логического начала системы научного знания, определяющего ее структуру и порядок развертывания7.
          Приведенные высказывания хорошо корреспондируются с древним латинским выражением “principia probant, non probantur” – принципы суть доказательства, они не доказываются.
          Вместе с этим, принципы общественных наук также могут иметь своим происхождением какую-либо концепцию, доктрину, систему мировоззренческих взглядов и убеждений.
          Например, источник законности, гуманизма, демократизма легко просматривается в Конституции РФ (ст. 15) закрепившей названные общественные отношения и определившей пути развития страны в ближайшем обозримом будущем.

          Период зарождения и становления органов безопасности был связан с поиском и совершенствованием рациональных приемов и способов деятельности, выдвижением эмпирических рекомендаций и правил, проходивших затем свою проверку в практике контрразведывательной и разведывательной работы. Для данного этапа было характерным стремление подробно описать и строго регламентировать все стороны негласной работы, охватить как можно больше процедурно-технологических вопросов. Это находило свое отражение в объемных инструкциях, приказах, циркулярных письмах и пр., содержавших многочисленные параграфы, пункты и подпункты⁸.
          Подобные правила добротной, профессиональной работы в дальнейшем приумножались. По мере накопления опыта оперативной работы практическим путем отыскивались и многие другие рациональные приемы и способы деятельности. Одновременно с этим в результате теоретического осмысления достижений практики выдвигались положения, которые носили более общий, мировоззренческо-методологический характер. Данные положения становились затем основой для формулирования принципов.
          Например, принцип законности в деятельности органов безопасности легко усматривается в приказе Президиума ВЧК от 28 февраля 1920 г., где говорится о том, что сотрудники ВЧК “обязаны знать все декреты и ими в своей работе руководствоваться. Это необходимо для того, чтобы избежать ошибок и самим не превратиться в преступников против Советской власти, интересы коей мы призваны блюсти”⁹.
          Постепенно термин “принцип” прочно занимает свое место в ряду важнейших понятий и категорий оперативной деятельности как науки.
          Появляются работы, в которых формулируются принцип связи с трудящимися массами и опоры на массы, принципы организации работы органов госбезопасности, а несколько позднее и принцип бдительности.
          Предпринимаются первые попытки дать определение принципам, уточнить их содержание и способы их реализации на практике, поставить вопрос об иерархии принципов.
          Публикуются работы, в которых формулируются все новые и новые принципы, среди которых партийное руководство и социалистическая законность, бдительность и конспирация, интернационализм и демократический централизм, активность и наступательность, планирование и учет, и еще многие другие.
          Таким образом, состав принципов постепенно расширялся. Наряду с этим множились и взгляды на понятие принципа.
          Одна из точек зрения была связана с многозначным и утилитарно-прагматическим пониманием принципов как правил, общих или исходных положений, основных начал, нравственных начал, руководящих идей.
          Однако это уже давно считается преодоленным и не соответствующим современному уровню развития теории и методологии науки, поскольку не ориентирует исследователей на поиск и формулирование закономерностей.
          Тем не менее, подобные взгляды сыграли свою позитивную роль в истории становления и развития основ оперативной деятельности, они были зафиксированы в профессиональных словарях и учебно-методической литературе, и определенное время доминировали.
          В конечном итоге исследователи единодушно склонились к признанию наличия у принципов объективных оснований, в качестве которых выступают закономерности деятельности органов безопасности и закономерности деятельности государства в целом. Не принципы порождают объективную реальность, а объективная реальность порождает принципы¹⁰.
          Принципы есть, прежде всего, субъективное отражение объективно действующих закономерностей тайной борьбы, которое затем выступает уже в форме руководящей идеи. В принципах аккумулируются не только знания о законах, но и опыт применения этих законов в конкретно сложившихся условиях.
          Процесс формулирования принципов с исторической и гносеологической точек зрения является сложным и длительным. Его невозможно представить себе как простую индукцию, выведение из данных общественной практики¹¹. Он всегда связан с логико-диалектической работой научной мысли, с познанием объективных закономерностей, и детерминирован данный процесс длительной практической деятельностью.
          “Принципы – не исходный пункт исследования, а его заключительный результат; эти принципы не применяются к природе и человеческой истории, а абстрагируются из них; не природа и человечество сообразуется с принципами, а, наоборот, принципы верны лишь постольку, поскольку они соответствуют природе и истории”¹².
          Если принципы уже не соответствуют изменившейся реальности, то они попросту отвергаются. В тех же случаях, когда принципы были объективированы законодательно, подвергаются пересмотру сами законы и подзаконные акты.
          Формулирование принципов. Общепринятой формой принципа является лапидарное суждение, дополняемое развернутым описанием путей и способов его реализации, правил, требований, практических рекомендаций и советов.
          Часто принципы формулируются кратко, в виде одного слова (“законность”, “конспирация”), но это только лишь свернутые названия самих принципов. В других случаях принципы формулируются в виде словосочетания, состоящего из нескольких слов и содержащего определенную идею (“принцип уважения и соблюдения прав и свобод человека и гражданина”).
          Способ краткого описания принципов имеет свои достоинства и недостатки.
          Известный русский военный теоретик профессор Академии Генерального штаба генерал-майор Н.П.Михневич писал, что принципы, “если формулировать их со всей строгостью логики, получают форму сложных предложений с многими условными придаточными предложениями, но которые для простоты опускаются, от чего самый принцип получает более изящную и легче запоминаемую, но в то же время менее точную форму”¹³.
          Не каждое суждение, претендующее называться принципом, является таковым, ибо принцип должен: отражать потребности развития какой-либо сферы общественной жизни; базироваться на определенной закономерности; обладать признаками важности и значимости для осуществления деятельности¹⁴. Кроме того, принципы должны выполнять свою роль регулятивного средства, помогающего ориентироваться в массе практических ситуаций. Опора на принципы особенно необходима в нетипичных ситуациях, в которых ориентирование и принятие того или иного ответственного решения затруднено в силу отсутствия нормативной правовой регламентации.
          Поэтому полезно помнить прозорливое замечание Петра I: “Не держись устава, яко слепой стенки, в уставах правила писаны, а случаев и времени нет”.
          Отмеченный пробел восполняют закономерности и принципы деятельности органов безопасности. Данные категории, осмысленные с позиций современности, имеют не только теоретическое значение, но также и практическую ценность, так как определяют образ действий конкретного сотрудника органов ФСБ, служат объективной основой для правильной ориентировки в служебных ситуациях и, следовательно, для принятия рациональных решений. Знание закономерностей и принципов позволяет осуществлять профессиональную деятельность более эффективно, опираясь на научные положения, научные подходы.
          Однозначность в понимании и употреблении термина “принцип деятельности органов федеральной службы безопасности” еще не достигнута. Тем не менее, необходимо добиваться данной однозначности.
          Это важно не только для самой науки, ее теоретической продуктивности, но также и для учебно-воспитательного процесса в целом, ибо научные понятия и термины, а особенно принципы, выступают не только средством ориентировки в массе практических ситуаций, но также и средством выработки профессионально направленных мировоззренческих взглядов и убеждений.
          Значительное внимание исследованию принципов уделил В.И.Зажицкий. 
          С позиций уголовного и уголовно-процессуального законодательства он обстоятельно проанализировал их природу, а также и механизм реализации принципов оперативно-розыскной деятельности на практике. При этом были подчеркнуты их фундаментальность, соответствие закономерностям развития общества и государства, достижениям правовой мысли, а также мировоззренческим представлениям граждан, закрепленным в соответствующих правовых нормах.
          В основном соглашаясь со сказанным, трудно, вместе с тем, поддержать мысль автора о необходимости наиболее полного раскрытия содержания принципов в тексте любого закона, ибо практика развивается значительно быстрее обеспечивающего ее законодательства, к тому же нормативные правовые акты в этом случае становятся чрезвычайно перегруженными в случае включения всего исчерпывающего перечня правил, требований, рекомендаций, запретов и пр., составляющих систему каждого из названных принципов.
          В отличие от принципов деятельности органов безопасности, принципы уголовного права и уголовного процесса по своему статусу занимают уровень, не проистекающий из понятий и институтов, а предопределяющий более частные правила и положения. Они имеют законодательное закрепление и поэтому носят нормативно-правовой, властно-повелительный, императивный, а потому общеобязательный характер.
          Данные принципы отражают закономерности социально-экономического и политического развития общества и государства, они образуют целостную систему, которая включает: общеправовые принципы (законность, обеспечение прав и свобод человека и гражданина); процессуальные принципы (публичность, презумпция невиновности, национальный язык судопроизводства, гласность судебного разбирательства, право на обжалование, состязательность и равноправие сторон, всесторонность, полнота и объективность и др.).
          Обобщение сложившихся взглядов на понятие принципа деятельности органов ФСБ позволяет сформулировать некоторые выводы, касающиеся данной научной категории, а именно, принципы:

• проистекают из объективных закономерностей оперативной деятельности и, следовательно, объективны по содержанию, поскольку формулируются с целью эффективной реализации в оперативной практике выявленных повторяющихся, устойчивых и необходимых связей и отношений;
• заключают в себе основополагающие, руководящие ценностные идеи правового, нравственного, организационного, специального и другого характера, каждая из которых находит свою реализацию в определенной оперативной ситуации, при решении определенной оперативной задачи;
• являются теоретическим обобщением практического опыта оперативной работы, в силу чего обладают значительным мировоззренческо-методологическим потенциалом и, кроме того, важным прикладным значением;
• формулируются, принимаются и отвергаются сообразно потребностям оперативной практики и теоретической деятельности, тем самым учитывается их, принципов, общественно-исторический и относительный характер;
• соотносятся как однопорядковые, равнозначные, взаимосвязанные и непротиворечащие друг другу элементы общей теории оперативной деятельности, выступающей в виде системы логически взаимосвязанных специально-научных знаний, дающих целостное представление о ее объекте и предмете;
• выступают средством формирования профессионально-мировоззренческих взглядов и убеждений сотрудников органов безопасности.

          Некоторые авторы отождествляют принцип с закономерностью, с чем трудно согласиться, поскольку природа данных категорий различна. Закономерность – категория объективная, в ее основе лежат причинные взаимоотношения, ускользающие, по Ф.Энгельсу, из-под сознательного контроля людей¹⁵. Причинные взаимоотношения с необходимостью проявляются в соответствующих условиях своими взаимозависимостью и постоянством. Закономерность есть инвариантная связь¹⁶. Хотя законы и принципы имеют объективную основу и тесно между собой связаны, их смешение и отождествление ошибочно, что иногда имеет место. Принцип суть логическое умозаключение, утверждение, основанное на научном законе (либо на практическом опыте), его предназначение заключается в управлении какими-либо процессами в сфере общественной деятельности.
          Также ошибочным является и искусственное обособление, отделение закона от соответствующего ему принципа. Закон и принцип – это две взаимосвязанные, образующие диалектическое единство научные категории. Первая фиксирует устойчивые, повторяющиеся, необходимые отношения. Вторая указывает, как в организационно-методическом отношении следует действовать, какими путями и способами реализовать выявленный закон на практике.
          Конспирация, например, – это одновременно и закон, и принцип деятельности ФСБ, в зависимости от того, в какой форме отражаются закономерные связи.
          Не менее важным следует признать значение закономерностей и для развития научных основ специально-научной теории, могущей быть названной теорией оперативной деятельности органов ФСБ.
          В общем случае побудительными причинами поиска закономерностей деятельности органов безопасности служат потребности ее дальнейшего совершенствования в постоянно изменяющихся условиях деятельности органов безопасности в целом. Предварительный анализ применительно к современному уровню развития специально-научной теории и оперативной практики позволяет проследить некоторые исторические особенности становления и развития закономерных связей и, таким образом, вплотную приблизиться к решению проблемы разработки целостной системы принципов.

          Интерес к проблеме законов и закономерностей деятельности органов безопасности усилился в последние годы.
          Усилению внимания к проблеме способствовали и реальные изменения политической и оперативной обстановки, перемена взглядов на нее как на многофакторную и полифункциональную систему внутренних и внешних угроз безопасности личности, общества и государства, а не просто как условий борьбы с иностранными спецслужбами и разведывательными органами.
          Так, за последние годы в Академии ФСБ России подготовлен ряд публикаций, посвященных закономерностям и принципам деятельности органов безопасности.
          В целом проблема исследования закономерностей без внимания не оставалась, хотя это внимание нельзя назвать слишком пристальным.
          Прежде всего, необходимо отметить некоторую ограниченность общего подхода, свойственного всем ранним теоретическим исследованиям. Он заключался в осуществлении разработок в рамках доминировавшей в советский период концепции “разведывательной борьбы”, разворачивавшейся между двумя общественно-политическими системами – в общем случае, и между коалицией разведок противника и советской контрразведкой – в частном. В тот исторический период это было естественным и правомерным, ибо реально соответствовало политическим условиям межгосударственных взаимодействий. Но в современных конкретно-исторических условиях политическая ситуация в мире стала иной, и закономерности деятельности органов безопасности, отражая реальные объективные отношения ее предметной области, выходят уже далеко за пределы ограниченной диады “органы безопасности – противник”, которая по традиции все еще описывается устоявшимся на сегодняшний день понятийно-категориальным аппаратом.
          Наряду с этим получаемые научные результаты, то есть закономерности, выводились порой из интуитивно-эмпирических или интуитивно-теоретических соображений и страдали в известном смысле субъективизмом.
          Методологическими основаниями для достаточно строгого теоретического выявления, анализа и формулирования закономерностей должны служить их признаки, а именно объективность, существенность, необходимость отношений, проявляющиеся в их повторяемости. Однако признаки закономерностей зачастую не упоминались, а научная аргументация, способы доказательств (дедуктивные, индуктивные, логические и др.) порой подменялись их малооправданным постулированием.
          Было несколько ослабленное внимание исследователей к изучению детерминированности закономерностей конкретными историческими условиями, в которых осуществляется деятельность органов безопасности. В то же время действия самих закономерностей не прослеживались с достаточной настойчивостью на историческом материале в том смысле, что для их проявления требуются совершенно определенные социальные и политические условия.
          Следует отметить и такое не являющееся позитивным явление, как формулирование некоторых закономерностей с использованием приемов непосредственного их переноса из других сфер общественно-политической жизни.
          Например, “военное” происхождение с очевидностью просматривается в таких закономерностях, как “определяющая роль соотношения сил на ход разведывательной борьбы”, “зависимость успеха в борьбе с подрывной деятельностью разведок от правильного выбора направления главного удара и основного звена”.
          Закон “сохранения эффективности контрразведывательной деятельности благодаря постоянно текущему совершенствованию” фактически повторяет генеральную идею общественного прогресса и также является ее прямым переносом в сферу обеспечения безопасности.
          Эта же идея лежит в основе закономерности “процесса постоянного обновления способов оперативной деятельности в зависимости от изменения задач, характера подрывной деятельности противника, средств и внешних условий деятельности”. Речь идет о совершенствовании негласной деятельности, а это свойственно любой общественно значимой деятельности (педагогической, военной, инженерно-технической и пр.).

          Важным является соотношение закона и закономерности общественного развития. Анализ общенаучной литературы указывает на отсутствие единства взглядов относительно данных категорий.
          Так, закономерность трактуется: как совокупность законов; как результат действия законов; как широкий спектр объективных связей; как форма проявления закона; как более широкий закон; как наиболее существенный закон¹⁷.
          Имеется и точка зрения, согласно которой закон отражает жесткие, строго фиксированные связи, а закономерность имеет вероятностный характер (И.В.Суханов)¹⁸. Еще одно понимание закономерности базируется на ее понимании как внутренней необходимой связи между явлениями или процессами, в то время как закон фиксирует внешние связи (Н.Андреев)¹⁹. Некоторые авторы считают закономерность признаком, указывающим на действие законов в определенной области исследования, и являющимся результатом этого действия (Ю.К.Бжилянский)²⁰. Отдельные исследователи отрицают тождественность закона и закономерности (С.К.Попов, Н.Андреев)²¹. Другие ученые, напротив, исходят из признания тождественности закона и закономерности, считая их однопорядковыми, поскольку они отражают один и тот же тип объективных закономерных связей и отношений какой-либо сферы общественной жизни (М.А.Василик, М.В.Романенко, В.П.Тарасов и др.)²².
          Можно согласиться с последней точкой зрения, поскольку сторонники тех или иных взглядов выдвигают в качестве аргументов не самые существенные свойства двух понятий, а чисто внешние признаки их сходства или различия, являющиеся в большинстве случаев инвариантными в гносеологическом отношении. Поэтому в дальнейшем термины “закономерность” и “закон” целесообразно использовать как равнозначные, тождественные.
          Закономерности общественного развития отражают взаимоотношения между людьми, складывающиеся в сфере общественных отношений. Они носят статистический характер, проявляются как тенденции, ибо обусловлены общественными интересами и потребностями, порой противоречивыми и противоположными.
          На это обстоятельство указал Ф.Энгельс: “История делается таким образом, что конечный результат всегда получается от столкновения множества отдельных воль, причем каждая из этих воль становится тем, что она есть, опять-таки благодаря массе особых жизненных обстоятельств. Таким образом, имеется бесконечное количество перекрещивающихся сил, бесконечная группа параллелограммов сил, и из этого перекрещивания выходит одна равнодействующая – историческое событие. Этот результат можно опять-таки рассматривать как продукт одной силы, действующей как одно целое, бессознательно и безвольно. Ведь то, чего хочет один, встречает противодействие со стороны всякого другого, и в конечном результате появляется нечто такое, чего никто не хотел”²³.
          Закономерности общественных наук имеют широкую типологию. Среди них выделяются: по степени общности – всеобщие, общие и частные (специфические); по характеру отражаемых связей – динамические (однозначные, в основном в точных науках) и статистические (вероятностные, преимущественно в общественных научных дисциплинах); по уровню познания – эмпирические и теоретические; по способу формулирования – качественные и количественные; по характеру отражаемых отношений – каузальные и структурные; с точки зрения системных представлений – законы развития и законы функционирования²⁴.

          Закономерности деятельности органов безопасности отражают взаимоотношения между людьми, складывающиеся в сфере осуществления специальной деятельности на основе использования, в основном, специальных (негласных) средств и специальных (негласных) методов. Они носят статистический характер и, будучи обусловлены противоречивыми и противоположными общественными интересами и потребностями, проявляются в виде тенденции.
          Это означает, что если какая-либо объективная связь существует, то проявляется она достаточно часто, в подавляющем большинстве случаев. Понимание “тенденциозного” характера рассматриваемых закономерностей при- водит к признанию возможности развития объективных и субъективных факторов, необходимости появления того или иного феномена оперативного процесса или, по крайней мере, его появления с высокой степенью вероятности, при том, однако, условии, что оперативная обстановка примет свое соответствующее с точки зрения наступления ожидаемых событий состояние.
          В целом деятельность органов безопасности закономерно обусловлена растущими потребностями и возможностями развития общества и государства, но сущность закономерности остается неизменной – она заключается в объективной и устойчивой связи данной деятельности с общественными целями, потребностями, отношениями и условиями их реализации. Отсюда следует, что в деятельности органов безопасности переплетаются и взаимодействуют закономерности различного происхождения – нормативного, гносеологического, логического, политического, социологического, психологического, педагогического, управленческого и другого характера, а для их утверждения в науке требуются соответствующие социально-политические и исторические предпосылки.
          Специфика закономерностей деятельности органов безопасности определяется тем, что они отражают устойчивые зависимости не только между классическими элементами оперативной обстановки – деятельностью органов безопасности и деятельностью противника, но и в непременной связи с общественно-политическими условиями взаимодействия двух сторон.
          Чтобы познать указанную специфику, целесообразно более пристально рассмотреть интересующие нас понятия.
          Опираясь на результаты общенаучных исследований, а также на данные, полученные в итоге исследований специально-научного характера будет обоснованным предложить следующее определение: “Закономерность деятельности органов федеральной службы безопасности – это объективная, существенная, устойчивая, с необходимостью повторяющаяся связь (отношение), складывающаяся в процессе осуществления органами безопасности деятельности по выявлению, предупреждению и пресечению разведывательной, разведывательно-подрывной и иной деятельности специальных служб и организаций иностранных государств, имеющей целью нанесение ущерба безопасности Российской Федерации и препятствование ее нормальному функционированию и прогрессивному развитию”.
          Вследствие внутренних и внешних причин и предпосылок, влияющих на изменения политической и оперативной обстановки, в которой действуют органы ФСБ, изменяются сложившиеся ранее устойчивые связи и отношения между контрразведывательными явлениями и процессами. Это приводит к возникновению новых связей и зависимостей причинно-следственного, структурного и функционального характера, что, в свою очередь, отражается на деятельности органов федеральной службы безопасности, в том числе и контрразведывательной деятельности как одного из ее направлений, тенденциях развития, закономерностях и принципах.
 
 

        ¹ В дальнейшем, в соответствии с контекстом, может использоваться как равнозначный термин “органов безопасности”.
        ² Закон СССР “Об органах государственной безопасности в СССР” от 16 мая 1991 г.; Закон РФ “О федеральных органах государственной безопасности” от 8 июля 1992 г. № 3246/1-I; ФЗ “Об органах федеральной службы безопасности” от 3 апреля 1995 г. № 40-ФЗ; Положение о Федеральной службе безопасности РФ (Указ Президента РФ от 23 июня 1995 г. № 633); Положение о Федеральной службе безопасности РФ (Указ Президента РФ от 6 июля 1998 г. № 806); ФЗ “О федеральной службе безопасности” (в ред. от 30 июня 2003 г. № 40-ФЗ); Положение о Федеральной службе безопасности РФ (Указ Президента РФ от 11 августа 2003 г. № 960 с изменениями от 11 июля 2004 г.).
        ³ Здесь и далее термин “оперативный” употребляется в значении “негласный”.
        ⁴ Андреев И.Д. Теория как форма организации научного знания. М.: Наука, 1979. С. 9–11; Друянов Л.А. Категория “закон” // Философские науки. 1965. № 4. С. 129–130; Зак С.Е. Принципы и основные законы материалистической диалектики. М.: Высшая школа, 1974. С. 21.
        ⁵ В.Г.Афанасьев называет данные принципы формальными. (Афанасьев В.Г. Общество: системность, познание, управление. М.: Политиздат, 1981. С. 77–78).
        ⁶ Ракитов А.И. Принципы научного мышления. М.: Политиздат, 1975. С. 30.
        ⁷ Князев В.Н., Князева Е.Н. Принцип: его природа и место в структуре знания // Философские аспекты выработки научного мировоззрения. Межвузовский сборник. Чебоксары: Изд. Чувашского университета, 1986. С. 65–66.
        ⁸ Инструкция по организации и ведению внутренней агентуры / Составлена при Московском Охранном Отделении // Тайны политического сыска / Сост. З.И.Перегудова. С.-Петербург: Изд. С.-Петербургского государственного университета, 1992. 
        ⁹ Приказ Президиума ВЧК от 28 февраля 1920 г. // Ф.Э.Дзержинский. Избранные произведения. В 2-х томах. Изд. 3-е, доп. Т. 1. С. 202.
        ¹⁰ Пушкин В.Г. Критическая функция марксистско-ленинской философии // Философские науки. 1982. № 6. С. 47.
        ¹¹ Овчинников Н.Ф. Методологические принципы в истории научной мысли. М.: Эдиториал УРСС, 1977. С. 148.
        ¹² Энгельс Ф. Анти-Дюринг // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 20. С. 34.
        ¹³ Михневич Н.П. Военная наука и степень точности ее выводов. Спб: Общество ревнителей военных знаний, 1889. С. 16.
        ¹⁴ Алаев Э.Б. Социально-экономическая география: Понятийно-терминологический словарь. М.: Мысль, 1983. С. 248–249; Подкорытов Г.А. О природе научного метода. Л.: Изд. ЛГУ, 1988. С. 102.
        ¹⁵ Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 21. С. 174.
        ¹⁶ Никитин Е.П. Объяснение – функция науки. М.: Наука, 1970. С. 20.
        ¹⁷ Виноградов В.Г., Гончарук С.И. Законы общества и научное предвидение. М.: Политиздат, 1972. С. 62; Гмурман В.Е. К вопросу о понятиях “закон”, “принцип”, “правило” в педагогике // Советская педагогика. 1971. № 4. С. 73–74; Гончарук С.И. Законы развития и функционирования общества: Гносеологический и методологический анализ. М.: Высшая школа, 1977; Друянов Л.А. Категория “закон” // Философские науки. 1965. № 4. С. 128–129; Пашков А.И. Экономические проблемы социализма. М.: Наука, 1970; Приписнов В.И. Механизм действия социальных законов и субъективный фактор. Душанбе: Ирфон, 1972; Сирин А.Д. Специфика законов общества и их роль в регулировании общественных процессов. Томск: Изд. Томского университета, 1979. С. 43; Тугаринов В.П. Законы объективного мира, их познание и использование. Л.: ЛГУ, 1955. С. 35; Уледов А.К. Социологические законы. М.: Мысль, 1975. С. 59.
        ¹⁸ Суханов И.В. Закон и закономерность // Проблема социальной закономерности: Межвузовский сборник. Горький: Изд. Горьковского государственного университета, 1978. С. 56.
        ¹⁹ Андреев Н. К вопросу о понимании закономерности в истории: Социологический этюд. Л.-М.: Книга, 1925. С. 4.
        ²⁰ Бжилянский Ю.К. К вопросу об экономической закономерности // Вопросы экономики. 1973. № 10. С. 63.
        ²¹ Попов С.К. Общественные законы. С. 10; Андреев Н. Указ. раб. С. 4.
        ²² Василик М.А. Механизм действия и использования политических закономерностей в развитом социалистическом обществе. Л.: Изд. ЛГУ, 1982; Теоретические основы процесса обучения в советской школе / Под ред. В.В.Краевского, И.Я.Лернера. М.: Педагогика, 1989. С. 40.
        ²³ Ф.Энгельс. Йозефу Блоху. 21 сентября 1890 г. // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 37. С. 395–396.
        ²⁴ О классификации общественных законов см.: Алаев Э.Б. Указ. раб. С. 140–141; Андреев И.Д. Указ. раб. С. 15–16; Виноградов В.Г., Гончарук С.И. Указ. раб. С. 73–75; Карбонье Ж. Юридическая социология. М.: Прогресс, 1986. С. 292–293; Попов С.К. Указ. раб. С. 100–124; Сирин А.Д. Классификация общественных законов // Специфика общественных законов. Труды Иркутского политехнического института. Иркутск, 1974. С. 59–118.