Подлинная федерация возможна лишь в том случае, когда объединяются два или несколько государств. Как правило, она основана на прочной интеграции без права "выхода". Самостоятельность субъектов союзного государства гарантируется во всем, что неопасно для его единства. Именно по такому принципу формировалось большинство ныне существующих федеративных государств: США, Швейцария, Канада, Германия.

Правда, некоторые, например, Аргентина, Бразилия, Мексика, Венесуэла, Индия, Испания, также именуют себя федерациями. Однако по сути это унитарные государства с известной автономией провинций, в классическом понимании - псевдофедерации. Мировой опыт показывает, что прочное федеративное государство возможно лишь там, где оно образуется государствами, заинтересованными в объединении в силу различных жизненно важных причин. Попытки создать федерацию из неоформленных национальных и территориальных образований уже в ближайшей исторической перспективе неизбежно порождают нестабильность и разлад, что быстро приводит либо к распаду государственных новообразований, либо к формированию унитарного государства.

Советский Союз был федерацией лишь по форме, декларированной в Конституции, а по сути представлял, на наш взгляд, типичную псевдофедерацию. В 1922 г. был, как известно, заключен договор между рядом республик. Однако в точном правовом смысле слова ни один из договаривавшихся о союзе субъектов государством не являлся.

Для того, чтобы понять всю сложность вопроса, необходимо привести несколько примеров, характеризующих ситуацию, оставшуюся в наследство России.

Советский Союз населяли свыше 100 наций и народностей, различных по языку, культуре, особенности быта, общности исторических судеб. В нем представлено около 130 языков коренных народов, в том числе примерно 70 литературных, из них около 50 - младописьменных, а также языки, основная масса носителей которых имеет свою государственность за пределами СССР. Языки коренных народов СССР распространены в 15 союзных республиках, 20 автономных республиках, 8 автономных областях и 10 автономных округах.

Что же касается РСФСР как одной из договаривающихся сторон при создании СССР, то она с самого начала также представляла собой псевдофедерацию - и по форме, и по внутреннему содержанию.

Не решило проблему пока и заключение Федеративного договора в его нынешней форме. С кем же заключили договор субъекты Федерации? Если быть точными, с федеральными государственными структурами. Если они представляют единое государство, то выходит, что самый многочисленный его народ - русские, составляющие более 80% населения, оказываются расчлененными по субъектам Федерации настолько, что об их собственной государственности не приходится и говорить. При этом Татарстан и Чеченская Республика не подписали Федеративный договор, а позиция ряда республик и регионов в разделении компетенции угрожает единству Российской Федерации. Справедливо спросить, не является ли обновляемая Россия ухудшенным вариантом все той же старой псевдофедерации?

Приходится объективно отмечать, что этнические русские, начиная с распада Российской империи, постепенно утрачивают свою государственность.

Коренной вопрос развития нашего сообщества: может ли Россия, с учетом всего вышеизложенного, стать подлинно федеративным государством?

В истории Отечества не единожды предпринимались попытки установить федеративное единение территорий - в Киевский период, вплоть до самого Ордынского нашествия, в Суздальско-Московский период, в эпоху Смуты, в 1917 г., сразу после Февральской революции.

Можно, конечно, сегодня винить советскую власть за то, что она не все учла при образовании суверенных республик. Но именно благодаря ей многие народы впервые обрели или восстановили свою государственность.

Тяга к интеграции, единству народов России, как и бывшего СССР, рождена многими факторами. Территория, на которой они проживают, - Евразия. За многие века сосуществования эти народы не раз объединялись в государственные образования и выработали уникальную культуру, единое духовное пространство. Евразия для них - "континент-родина", судьба которой неотделима от судьбы каждого из ее народов. Опыт показывает, что в случаях, когда этносы Евразии не достигали согласия, их земли становились легкой добычей агрессоров. Борьба за передел Евразии может нарушить мировой геополитический баланс и стать причиной глобальной катастрофы.
 

Связующей нитью народов России выступает и высокая степень полиэтничности всех новообразованных государств. Только б из множества российских народов насчитывают в своих республиках свыше 50% коренного населения (чуваши - 69%, тувинцы - 64%, коми-пермяки - 60%, чеченцы - 58%, буряты Агинского Бурятского автономного округа - 55 %, осетины - 53 %). В республиках Российской Федерации, вместе взятых, "коренное население" составляет 32%, а в автономных округах и того меньше - 10,5%. Разделить все это на некие государственные образования просто невозможно. Напрашивается заключение: народам России предназначено жить в одном государстве - федеративном по духу и форме.

Какими же представляются пути решения национально-государственного вопроса в России? Сегодня наметились две главные опасности в возможном развитии национальных процессов. Первая - это стихийный или искусно спровоцированный взрыв русского национализма как естественная защитная реакция на угрозу расчленения России и оскорбление национального достоинства, проявляющегося в русофобии, шовинизме, характерных для некоторых бывших республик Союза, а также отдельных национальных регионов в самой России. Но установление националистических диктатур бесперспективно. Печальный опыт таких диктатур и режимов в ряде государств, возникших на территории СССР, - убедительное тому подтверждение. Как правило, платой за торжество "национальных идей" становится территориальный и государственный распад.

Вторая опасность - попытки повернуть Россию к дореволюционному государственному устройству, поделив ее на губернии. На практике это означало бы насильственную колонизацию национальных республик. Те права, которые приобрели нерусские народы, уже не могут быть отняты или умалены без трагических последствий и для них, и для русской нации. Как русский, так и любой иной национализм неизбежно приведет не только к разрушению целостности России, но и сделает химерой государственность самих этих народов.

Идеальный путь к подлинно федеративному государству - заключение полнокровного федеративного договора между республиками.

Края и области России как субъекты Федерации должны быть де-факто уравнены в правах с республиками, с возможным формированием в последующем новых интеграционных образований (губерний, земель). Чем шире будет уровень местного самоуправления, тем прочнее реальная интеграция между субъектами Федерации, в том числе "русских регионов".

Полнота такой интеграции снимет вопрос о возможном "саморасчленении" русской нации в случае возвышения краев и областей до уровня республик. Таким образом, федерализм может быть основан одновременно на национально-государственном, национально-территориальном и территориальном признаках, что наиболее отвечает специфике России.

Конституционно должны быть закреплены права национальных групп, гарантии культурной автономии. Это важно прежде всего потому, что расширение прав национально-государственных и национально-территориальных образований может привести к своеобразному "национальному реваншу", который уже наблюдается в ряде бывших республик СССР, когда демонстративно по национальному признаку подбираются руководящие кадры всех ступеней, так же комплектуются правоохранительные органы, аспирантура, даже отбираются студенты в вузы.

Принципиальное значение имеет распределение компетенции между центральными и местными органами власти и управления.

Поскольку оба органа власти - Парламент и Правительство - вбирают в себя все своеобразие многонационального государства в лице и депутатов и членов Правительства, то они в значительной степени как бы персонифицируют субъекты Федерации и их народы, и тогда авторитаризм Центра в пределах его полномочий будет восприниматься с пониманием.

Авторитаризм же в форме президентской республики в специфических условиях России может стать источником труднопреодолимых конфликтов, а в случае принятия невыгодных для какого-либо из субъектов решений - еще и источником национального возбуждения, протеста.

Хотя опыт показывает: в критические моменты истории авторитаризм как временная мера бывает необходим, более того, оправдан.

Формирование подлинно федеративного Российского государства откроет возможности возрождения во многом утраченных связей с ближним зарубежьем. Время и мера нового сближения народов бывшего СССР в первую очередь зависят

от стабильности и благополучия России. Рано или поздно это произойдет, и тогда на евразийском континенте возникнет новое содружество свободных народов и государств, качественно отличающееся от всех предшествующих прежде всего истинно федеративным началом, положенным в основу его строительства.

Предоставление областям, даже укрупненным (Уральская Республика, Дальневосточная Республика и т.д.), права иметь парламент, конституцию, посольства и т.д. противоречило бы и международному опыту, и здравому смыслу. Суверенизация административных областей в современных условиях приведет к превращению Федерации в конфедерацию. При нынешнем ослаблении власти -o это кратчайший путь к развалу государства с крайне тяжелыми для всех экономическими и социальными последствиями.

По новой Конституции, как известно, республики, входящие в состав РФ, не являются суверенными государствами и не могут выходить из состава Федерации. Это положение автоматически не снимет сепаратизма. Наоборот, националистически настроенные элементы могут на этой почве еще больше разжигать сепаратистские страсти, обвиняя Москву в игнорировании прав народов, в принудительной политике и т.д. Все это надо учитывать в практической политике уже сегодня. Республики должны почувствовать на деле, что после принятия Конституции их права и суверенность не только не уменьшились, а даже окрепли или по крайней мере не ослабели. Возможно, следовало бы выработать процедуру согласования крупных политических, экономических и международных инициатив, которые намереваются осуществить федеральные власти, Правительство РФ, Президент. Короче говоря, править, как в унитарном государстве, сегодня вряд ли удастся без серьезных последствий для целостности России.
 

% респондентов

Как относиться к стремлению руководства некоторых республик, воспользовавшись ослаблением федеративного государства, еще больше расширить свои права и занять в Федерации особое положение, например, ее "ассоциированных" членов?

Практика убедительно подтвердила, что чрезмерное расширение прав субъектов ведет к ослаблению, а то и к развалу федерации. Случаи выхода из федерации по общему согласию заинтересованных сторон - единичны (штат Сингапур - из Малайзии). Обычно попытки такого выхода подавлялись силой (Зонбербунда в Швейцарии, южных штатов в США, Биафры в Нигерии и т.д.), а если они и увенчивались иногда успехом, то в результате военных действий против федерации (отделение Бангладеш от Пакистана в 1970 г.). Подобный путь сохранения единства государства, естественно, для нас неприемлем.

Входящие в состав зарубежных федераций штаты, земли, провинции обычно обладают только теми правами, которые предоставлены им центральной властью или по согласованию между субъектами закреплены за ними конституцией. Проявляется тенденция к сужению объема этих прав. Независимостью в международных делах они не обладают. В ряде случаев в решениях верховных судов таких федераций прямо указывается, что их субъекты несуверенны (Канада, Австралия). В Нигерии с целью пресечения этнического сепаратизма территории штатов перекроены таким образом, чтобы они имели неоднородный в национальном плане состав населения.

Права субъектов на выход из Федерации ни Конституции, ни Федеральный договор РФ не предусматривают, самоопределение осуществляется в рамках Федеративного государства, которое не обязано безоговорочно предоставлять населению республики право на отделение, даже если это требование в ходе референдума поддержано большинством населения. Такой референдум противоправен, а его результаты могут иметь только политическое, а не правовое значение.

Раздающиеся подчас угрозы выйти из Федерации противоречат и Конституции, и Федеративному договору, а поэтому в случае принятия решений о выходе, они не будут иметь юридической силы не имеют и должны, на наш взгляд, пресекаться решительным образом.

Учитывая те огромные преимущества, которые республики уже получили благодаря принадлежности к РФ, их руководителям следовало бы отказаться от попыток дальнейшего расширения своих прав до пределов, равнозначных отделению.

Думается, стоит прислушаться к тем политикам и политологам, которые негативно расценивают подписанный недавно договор между Россией и Татарстаном. Можно предположить, что это не конец сепаратизма в России, а только его начало. А почему, собственно говоря, другие республики не могут претендовать на такой же договор? Получается так: чем активнее республика пытается выйти из подчинения Центру, тем больше она выигрывает. Это опасный прецедент, ибо если завтра другая республика потребует того же, то на каком основании Центр откажется принять ее условия? На наш взгляд, в перспективе следует ожидать именно таких шагов, и к этому надо готовиться уже сегодня, прежде всего совершенствовать законодательную базу единства.

Объем прав субъектов Федерации устанавливается не в результате торга, какой-то сделки, в силу которой их можно произвольно сужать или расширять. Он четко предопределяется требованиями, вытекающими из принципа самоопределения: недопустимо расширение прав субъектов за счет интересов других наций и всех народов Федерации, которые также обладают этим правом.

Принцип самоопределения защищает интересы всех народов и обуздывает национальный эгоизм. Именно поэтому он остается основой национальной политики и в РФ, и в мировом сообществе.

Жизнь показала, что сегодня отказаться от Федерации на национальной основе, во всяком случае, у нас, невозможно. Укреплять ее следует через эффективную защиту национальных прав личности, воспитание людей в духе сотрудничества и солидарности, введение официального двуязычия или даже трехязычия, упрочение законности и т.д.

Одна из проблем, возникающих в связи с нарастающими процессами дезинтеграции, отношение развитых стран Запада к этим процессам. С одной стороны, Запад не могут привлекать эти процессы: наличие единой сильной России не соответствовало бы его стратегическим интересам. С другой стороны, дезинтеграция пугает своей неуправляемостью и возможными катаклизмами. Образно говоря, она похожа на неуправляемые ракеты с ядерными боеголовками. Оптимальным для Запада решением была бы ситуация управляемой дезинтеграции, при которой распад был бы остановлен на уровне отдельных, достаточно крупных регионов или региональных комплексов с локальными системами власти и управления, обеспечивающими контроль над дезинтеграцией на более низких уровнях.

В последнее время появились свидетельства именно такой, региональной, переориентации западных стран в вопросах экономической помощи России. По сообщениям российских средств массовой информации, до 75% объема американской помощи, оговоренной на встрече президентов Ельцина и Клинтона в Ванкувере (апрель 1993 г.), будут направлены непосредственно в российские регионы. Достигнута договоренность о крупных инвестициях Израиля в экономику Архангельской области (об этом сообщил председатель правления Архангельского банка экономического развития С.Шульгин после переговоров в Тель-Авиве). Таких примеров немало, особенно это касается Германии, Австрии, Италии, что позволяет говорить о достаточно общей тенденции, в рамках которой западные страны и отдельные регионы России как бы тянутся навстречу друг другу, минуя Москву и центральное российское Правительство. За этой тенденцией лежат новые политические, экономические, подчас религиозные и даже военные факторы углубляющейся регионализации России. Они выступают и как стимулы, и как следствия дезинтеграции одновременно.

Восторжествовав в некоторых национальных образованиях, прежде всего в республиках внутри России (например, Татарстан), сепаратизм развивается и в регионах с русским населением. После Указа Президента о государственной поддержке казачества на юге России усилилось движение за создание Области Войска Донского как самостоятельного "государственно-территориального субъекта РФ" и, шире, - за образование Южно-Русской Республики. На Дону в марте 1993 г. было создано казачье временное управление (правительство), объявлено о введении казачьего самоуправления.

В обращении к властям города Воркуты, Республики Коми и Российской Федерации воркутинские шахтеры потребовали сделать Воркуту закрытым городом с пограничным пропускным режимом. По сути, это не просто требование о выделении города из состава Республики Коми, а желание иметь свою охраняемую границу.

Таймырский автономный округ по решению Окружного совета решил выйти из-под юрисдикции Красноярского края и рассматривать себя как "исторически сложившееся национально-территориальное образование в составе РФ". Определенные силы в Сибири демонстрируют, что существуют подробные сценарные разработки, по которым и развивается распад Российской Федерации по региональному принципу. В Ненецком национальном округе назначен референдум о выходе из состава Тюменской области.

При ассоциации "Сибирское соглашение" создан так называемый Координационный совет по внешнеэкономической деятельности. Хотя основные его задачи действительно являются экономическими, за ними отчетливо прослеживаются политические цели. Так, Совет уже занимается тендерной политикой, проведением аукционов и конкурсов, в которых будут принимать участие западные инвесторы. Совет добился того, чтобы Министерство иностранных дел России открыло свои специальные представительства на сибирских территориях; создает автономную систему представительства Сибирского региона за границей Российской Федерации (так, Новосибирское отделение ассоциации "Сибирское соглашение" открыло свой информационный центр в Германии). Совет разработал проект указа Президента РФ, связанный с внешнеэкономической деятельностью республик, краев и областей (прежде всего сибирских). В нем предполагается резкое увеличение территориальных квот, освобождение от российских таможенных пошлин продукции, которая имеет важнейшее значение для населения, разрешение использовать, пока по крайней мере, часть добываемых на местах драгоценных металлов для собственных целей территории (в частности, предлагается использовать эти драгоценные металлы как залог для активизации западных инвесторов).

Сессия Архангельского областного совета в 1993 г. самостоятельно повысила статус области и расширила права местной власти практически до уровня самостоятельной республики. Совет немедленно ввел в действие ряд положений устава (по сути, конституции) области. Заместитель председателя областного Совета В.Ширяев заявил на сессии: "...не надо питать иллюзий, что федеральные власти добровольно изменят ситуацию в пользу регионов. Джинн суверенизации уже выпущен из бутылки, поэтому следует настойчиво добиваться своей доли льгот у Центра". Сессия приняла решение провозгласить область государственной структурой, практически равной республике. Это существенно ограничивает на территории Архангельской области полномочия Федерального собрания, Президента и Правительства, которые отныне могут образовывать здесь органы государственного управления только с согласия местных властей. Областной Совет наделил себя правом приостанавливать деятельность тех образованных вышестоящими властями органов государственной власти, которые, по его мнению, "противоречат интересам местного населения". Для избрания областного суда, арбитражного суда, назначения и освобождения руководителей федеральных органов государственного правления отныне тоже потребуется согласие областного Совета и главы местной администрации.

Региональные лидеры понимают, что раскол в регионе будет означать утрату их собственной власти, и сделают все, чтобы избежать этого. Однако Тува обогащает свою конституцию статьей о возможности выхода из Российской Федерации. В частности, именно Тува начинает становиться стержнем потенциально опасного в дезинтеграционном отношении "сибирско-забайкальского узла" (наряду с северокавказским, татарско-поволжским "узлами" и "северным поясом"), включающего саму Туву, Бурятию, Хакасию, Агинский Бурятский и Усть-Ордынский Бурятский национальные округа. Тува прямо претендует на самоопределение вплоть до отделения, опираясь на то, что две трети населения представляют "титульный этнос", удельный вес которого интенсивно растет в последнее время, тогда как численность русского населения сокращается; на сохранившиеся традиции государственной независимости (присоединена к СССР только в 1944 г.). И эта политическая тенденция может нарастать. Потенциально это чревато геополитическими последствиями, учитывая, например, возможные влияния в этом районе политики Китая.

Одним из важнейших симптомов дезинтеграции Российской Федерации в экономической сфере является продолжающаяся "бюджетная война" провинции с московским Центром. В 1993 г. руководство Нижегородской области (глава администрации Б.Немцов и председатель областного Совета Е.Крестьянинов) выступило с резким протестом против несправедливого, по их мнению, распределения доходов госбюджета, предусмотренных в Бюджетном послании Президента России на 1993 г. Вспомним, что экономическая трагедия 1991 г. началась с отказа России, а потом и других союзных республик перечислять средства в госбюджет, что взорвало финансовую систему бывшего СССР: развал консолидированного бюджета стал началом политического распада. Характерно, что региональные руководители используют в экономической сфере практически те же самые аргументы, которые в 1991 г. приводил тогдашний председатель Верховного Совета России.

Растет возмущение тем, что после провозглашения Президентом перемещения центра тяжести реформы в регионы положение последних резко ухудшается. "На наши плечи в дополнение к уже осуществляемому сегодня финансированию системы образования, здравоохранения, культуры и физкультуры, строительства жилья и дорог и иного другого перенесено финансирование крупнейших федеральных программ: капитальные вложения в село, дотации на животноводческую продукцию, пассажирский транспорт и т.д. Но тогда нужно увеличить и доходную часть местных бюджетов. И ее нам увеличивают в среднем аж на 0,7%", - с иронией писали нижегородские руководители, демонстрируя свое несогласие с такой позицией Центра. Требования регионов известны: финансовая децентрализация, максимальная передача "вниз" и финансовых расходов, и соответствующих источников.

Вызывает беспокойство местных лидеров заложенная в бюджете с 1993 г. резкая дифференциация налоговых отчислений в местные бюджеты. Принцип единых федеральных налогов был в свое время провозглашен как ключевой в федеративном устройстве Российского государства.

По данным Центра экономических и политических исследований (Г.Явлинский), уже в 1992 г. дисбаланс в отношениях российского Правительства с регионами по вопросам налоговых отчислений в республиканский бюджет и предоставления из него дотаций достиг высшего уровня напряженности. Четыре республики в составе России - Чечня, Татарстан, Башкортостан и Республика Саха (Якутия) - фактически не платят налогов в республиканский бюджет. Челябинская и большинство сибирских областей значительно уменьшили отчисления в центральный бюджет, стремясь к реализации провозглашенных ими идей "одноканальной" бюджетной системы. За счет этих средств в этих республиках финансируются дополнительные социальные программы, дотируется широкий круг потребительских товаров, т.е. происходит несанкционированное перераспределение созданного общими усилиями национального дохода в пользу населения отдельных территорий.

Как свидетельствует Центр экономической конъюнктуры и прогнозирования при Министерстве экономики России, в России четко обозначились регионы с относительно высоким и относительно низким уровнями номинальных доходов населения.

Дезинтеграции России в экономической сфере способствует также борьба за собственность и право распоряжения ресурсами. В частности, предметом самого активного торга между Центром и регионами являются вопросы собственности на производимую и добываемую продукцию. Усиливается борьба за право распоряжаться квотами на экспорт нефти, газа, леса и других сырьевых ресурсов. Новые большие льготы по квотированию уже получили Карелия, Коми, Республика Саха (Якутия), Горно-Алтайская Республика, Иркутская, Тюменская, Оренбургская области, Красноярский край. Ряд регионов вводит свои таможенные барьеры, устанавливает квоты и выдачу лицензий на вывоз отдельных видов продукции за пределы области. Это - помимо льгот и прав в отношении нефти, газа и других ресурсов. Сибирские области ввели лицензии на вывоз леса. Совершенно очевидно, что вопросы разграничения собственности между Центром и регионами носят малорегулируемый характер. Ведь для местных властей абсолютного большинства регионов собственные ресурсы - почти единственное средство бартера для получения необходимой им продукции из других регионов в условиях гиперинфляции и стремительного обесценивания денег.

Идет также борьба за право собственности на средства производства. Проблема решается в основном двумя путями:

1. Перевод федеральной собственности в республиканскую, областную или муниципальную на основе договоренностей с Центром. Первыми были Ростовская, Свердловская области, Карелия, Республика МарийЭл и Шаховской район (!) Московской области (последнее связано с личными усилиями Н.Травкина, лидера Демократической партии России). Или явочным порядком через решения местных властей о "национализации" в свою пользу (наглядный пример - объявление федерального пакета акций КамАЗа собственностью Татарстана).

2. Акционирование предприятий с переводом контрольного пакета акций в распоряжение местных комитетов Госкомимущества. Для этого местные власти, формально действуя в рамках общероссийской программы, пытаются осуществить полный контроль над процессами приватизации на своей территории, зачастую оказывая давление на руководителей предприятий.

Следует остановиться и на религиозном факторе дезинтеграции. Для правильного понимания роли религиозного фактора на данном этапе необходимо иметь в виду, что российский ислам пока не слишком активен и не агрессивен. Его усиление возможно, по мнению аналитиков, лишь в результате дальнейших непродуманных действий Москвы по превращению православного христианства в новую общегосударственную религию, а такие тенденции прослеживаются. В этой связи общую позицию российских исламистов наиболее точно выразил один из руководителей национал-патриотического движения, председатель милли-меджлиса Т.Абдуллин: "Возьмем религиозный момент. Сегодня, например, средства массовой информации без конца пишут и говорят о христианстве, в конце концов это может вызвать нежелательную реакцию со стороны верующих мусульман".

По мнению бывшего министра юстиции РФ, а ныне президента Чувашии Н.Федорова, в связи с днями православных христианских праздников создается новая ось, которая провоцирует создание контрсил "федеральные официальные структуры власти - православие", "республиканские и религиозные структуры власти - ислам".

Однако не стоит переоценивать политическое влияние ислама. Согласно Н.Федорову, "если для Запада ислам и исламские институты - момент внешней политики либо проблема выработки отношения к мигрантам из исламских стран, то для лас это часть исконно российской истории и культуры, неотъемлемая сторона образа жизни многих миллионов российских мусульман, из века в век живущих в России, для которых она не временное прибежище, а родной дом". Излишнее внимание к "исламскому фактору", якобы провоцирующему сепаратистские настроения на Северном Кавказе и в Поволжье, может привести к созданию антиисламского блока против исконно российских регионов, земель и населяющих их мусульман, т. е. к новому витку дезинтеграционных процессов. Россия всегда была и будет, страной христианско-исламского дуализма. Его нарушение с обеих сторон чревато опасным взрывом.

Одновременно идеологи современного ислама считают, что основа антиисламских действий Москвы - политическая пассивность мусульманского населения. Они предлагают объявить "джихад слова и мысли"-мирную борьбу за (1) политическое влияние, возрождение исламской нравственности - составной части российского общественного мировоззрения и (2) соответствие политических и социальных институтов государства исламским ценностям. Вопрос о формировании организованной исламской политической силы становится все более актуальным.

Исламский фактор является скорее скрытой, чем явной, основой сепаратизма российских республик. Внешне на первом месте этнические факторы, а на деле внутренние - экономические. Ислам выступает лишь в роли катализатора и камуфляжного прикрытия для этих факторов. Именно поэтому Центр не может и вряд ли сможет попытаться использовать силу против стремящихся к полной политической независимости некоторых исламских территорий РФ - в частности, против Татарстана и Башкортостана. Прикрывая иные факторы дезинтеграции, ислам защищен апелляцией к чувствам верующих и нежелательностью их "оскорбления". Опыт Северного Кавказа показал: даже при реальной опасности распространения северокавказской войны на другие территории России центральное Правительство не может идти по пути чисто силовых методов. Усилия местных властей пограничных российских территорий (в частности. Ставропольского, Краснодарского краев) по введению барьеров, пограничных зон, ограничений для въезда мигрантов и т.п. локализуют конфликт, но не решат проблему. Здесь нужны конкретные меры стабилизации для каждого района.

Как соотнести в создавшихся ныне условиях принцип государственной целостности со стремлением входящих в Федерацию народов к самоопределению? Как сохранить единство Федерации, не допуская при этом ущемления интересов республик, автономий, краев и областей? Касаясь проблем государственного устройства, руководители центров как в Москве, так и в республиках, хотя и говорят о федерализме, республиканском суверенитете, самостоятельности, но в большинстве своем аргументируют в терминах именно унитарной, а не федералистской модели государства. Любой шаг к самостоятельности порой воспринимается как сепаратизм, и, наоборот, любые действия федерального Правительства по укреплению вертикальных властных структур воспринимаются как имперские притязания. В этой связи возникает настоятельная необходимость разработать содержание таких понятий, как "суверенизация", "независимость", "федерация", "конфедерация", "автономия" и т.д.

В подавляющем большинстве случаев для автономных республик и проживающих в них народов речь идет о том, чтобы самим определить формы обустройства собственной жизни, об урегулировании отношений с центральными властями России на федеративных началах, а не о сепаратизме, не об отделении от России. Коль скоро признается право того или иного народа на самоопределение, нужно обеспечить ему условия для реализации этого права. Самоопределение понимается как свобода каждого народа жить по собственным законам, гарантирующим его права и интересы, под управлением избранных им самим властных структур, распоряжаться своей судьбой по своему усмотрению, не нанося при этом ущерба свободе и законным интересам других народов.

Территория Федерации есть совокупность территорий, составляющих ее автономных образований, краев и областей. Коль скоро за автономиями признается статус государственности, то они не могут не обладать той или иной формой и степенью суверенитета на своей территории, их отношения с федеральными властями должны строиться на федеративных, конфедеративных или межгосударственных началах.

В контексте рассматриваемых проблем нельзя не затронуть и вопрос о соотношении державного начала, демократии, национального самоопределения, федерализма и т.д. В дискуссии, развернувшейся в последнее время в нашей прессе, ведутся ожесточенные споры о том, по какому пути следует идти России - "державности" или "федерализма" (также отождествляемого с демократией). Истина, однако, в том, что правильно понятые державность и демократия отнюдь не исключают и не могут исключать друг друга. Без четкого, решительного и принципиального следования идее российской державности, российской государственной идее (разумеется, очищенной от имперских и псевдопатриотических напластований) все рассуждения о демократии, свободе, гражданском обществе, правовом государстве и т.д. останутся лишь пустыми разговорами. Истинная свобода, демократия и права всех граждан, независимо от национальной, социальной, религиозной принадлежности, отнюдь не противоречат идее и принципам державности, сильной, основанной на праве и законе государственной власти. Более того, они взаимно пронизывают и предполагают друг друга. Свобода и права человека оказываются иллюзией, если в полном объеме не работают все без исключения властные структуры как по вертикали, так и по горизонтали.

Как свидетельствует исторический опыт, сильным и дееспособным оказывается то государство, где границы свобод и прав человека строго зафиксированы в законе, и власть служит инструментом реализации и гарантией свобод и прав. Без этих условий демократия превращается в анархию. Правовое государство лишь тогда может в полной мере выполнять свои функции, когда оно - сильное государство, способное не только принимать, но и соблюдать свои законы, обеспечить их реализацию. Именно такое государство способно последовательно сочетать основополагающие принципы прав человека, прав и свобод всех входящих в него народов, их самоопределения, выражащегося в принципах федеративного устройства.

Разрабатывая модель национально-государственного устройства Российской Федерации и корректируя эту модель в процессе реализации, необходимо постоянно иметь в виду, что любой политической системе интегрально присущи конфликты интересов и конфликты основополагающих ценностей. Они коренятся не только в социально-экономической и политической сферах, они лежат глубже политики и экономики, составляя их незримую основу. Поэтому очевидно, что в российских реалиях речь может идти не только об экономическом и политическом плюрализме, но и о плюрализме социокультурном, конфессиональном, ценностном.

Осознав реальность пространственного плюрализма и многоукладность жизни, важно преодолеть страх перед призраком сепаратизма там, где речь идет о стремлении к утверждению действительно федеративных принципов. Нужно учесть: одна из важнейших характеристик сущности демократии в том, что она признает и равенство способов жизнедеятельности. Значит необходимо признать за территориями, населенными разными народами, право представлять не просто разные способы производства, но и способы человеческой деятельности.

Важным вопросом в национальной политике государства должно быть внимательное, бережное отношение к судьбам малочисленных народов, к их хрупкой культуре, природе регионов расселения и т.д. То, что в этом вопросе у нас непочатый край работы, свидетельствует хотя бы положение народов Севера. Государство в последние годы много раз возвращалось к этой проблеме, однако ситуация вызывает тревогу.

Вот краткая справка:

Территория - 11 млн.кв.м, или 64% общего пространства Российской Федерации.

Здесь добывается более 90% газа, 75% нефти, обеспечивается половина улова рыбы и добычи морского зверя, вывозится 36% древесины.

Имеется 9% трудовых ресурсов и 15% основных фондов.

Север производит почти 20% национального дохода России.

В связи с промышленной добычей полезных ископаемых идет процесс вы-

теснения коренных народов. Орочи, например, начиная с 1956 г. были переселены 5 раз, их осталось 425 чел. До 35% эвенков, нанайцев, ульчей, удэгейцев, эскимосов, ительменов, ороков, орочей проживают за пределами территории своего традиционного расселения.

За последние 15 лет (с 1989 г.) выведено из оборота 34 млн. га оленьих пастбищ.

Содержание вредных веществ в прибрежных водах превышает предельно допустимые нормы в 5-б раз.

На севере Тюменской области уничтожено 28 промысловых рек и 11 млн. га оленьих пастбищ.

Население живет обычно за счет запасов, создаваемых на год-полтора. К лету 1992 года запасы сократились до норм на 90 суток вместо 365-400 суток. Угроза голода постоянно тяжелым грузом давит на психику людей.

В 1993 г. на 1 июля было завезено 14,5 млн. т грузов из запланированных 53 млн. т.

Эффективность средств, выделяемых Центром, низка. Так, из отпускаемых на социально-экономическое развитие средств и товаров только 1 0-15% доходило до мест проживания. Остальное разворовывалось.

По данным переписи 1989 г., по сравнению с 1979 г. снизился прирост коренных народов Севера (%):
 

Если эта тенденция сохранится, то в обозримом будущем многие из малочисленных народов могут просто раствориться среди других этносов, более приспособленных к выживанию в экстремальных условиях.

Очевидно, что в России с ее национальным, религиозным, культурным плюрализмом и соответственно плюрализмом ценностей рыночные отношения могут сложиться с различными экономическими, социальными и научно-техническими результатами. Вот почему при разработке стратегии государственного строительства необходимо учитывать исторические, национально-культурные, конфессиональные и другие особенности каждого региона. И, конечно же, помнить, что в значительной степени регионализм и сепаратизм питаются политической борьбой в верхах, негативными социально-экономическими последствиями экономической реформы, "уходом" государства из жизненно важных сфер, где необходимо его влияние на радикальные реформы или, наоборот, чрезмерным "присутствием" в других сферах, где оно зачастую выступает монополистом и подавляет свободную инициативу регионов и отраслей. Регионы и национально-территориальные образования не без основания боятся нового авторитаризма Центра Российской Федерации, как в свое время национальные республики страшились диктата союзного Центра.

Поэтому решение проблемы может быть только комплексным: с одной стороны, неизбежен "плавный" переход от национально-территориального деления к административному, когда территории принадлежат гражданам, а не этносам. С другой в рамках этих равноправных (а не некоторых привилегированных, как сейчас) субъектов Федерации должны быть сохранены регионы и зоны "этнического покоя", обладающие определенными правами культурной автономии. Один из таких проектов может иметь право на существование.