Модели организации общества в русском консерватизме были во многом обусловлены острой полемикой с представителями иных идейно-политических течений в русской социальной мысли (главным образом, с либералами и анархистами). Это было связано с принципиальным различием подходов к проблеме места и роли человека в социальной жизни, а также со спецификой интерпретаций таких понятий как "свобода" и "власть".

        Теоретики русского консерватизма подвергали острой критике политические учения либералов и анархистов за их индивидуалистическую направленность и абсолютизацию человеческой свободы. Особенно много писал об этом Л.А.Тихомиров, который в молодости принадлежал к радикальной террористической организации "Народная Воля" и даже был одним из ее идеологов ¹.

        Л.А.Тихомиров указывал на иллюзорность самоцельности личности в "анархически расстроенном обществе". По его словам, анархическая личность совершенно неспособна к полноценной жизнедеятельности, а, получая требуемые безусловные "права", становится только революционной силой" ².

        Интересен анализ Л.А.Тихомировым категории "свободы" как ключевой в русской интеллигентской мысли.

        Он указывал на то, что требование свободы в России были всегда и изначально анархистскими вне зависимости от того, к какому направлению принадлежал автор: "Идеи анархизма не формулировались в сжатую систему, но они разлиты были повсюду, без Бакунина. Наши русские идеи о свободе личности или о вольностях общественных с самого начала были чисто анархическими" ³.

        Специфика всех "свободолюбивых теорий" в России, вследствие своей анархичности, не имеет ничего общего со своими европейскими истоками: "Наши либеральные ходячие понятия о свободе по своей преувеличенности именно подходят к понятиям европейских анархистов, а не либералов" ³.

        С этим был солидарен даже такой оппонент русских консерваторов, как Н.А.Бердяев: "Русский пафос свободы был скорее связан с принципиальным анархизмом, чем с либерализмом" ⁴. Эти мысли звучат достаточно актуально и сейчас.

        Л.А.Тихомиров обращал внимание на несостоятельность самого противопоставления власти и свободы в условиях социальной организации: "Власть и свобода - это лишь различные проявления одного и того же факта - самостоятельности человеческой личности" ⁵. Свобода играет огромную роль в личной жизни человека, посредством которой рождается индивидуальность, высокий тип личности. Но, считал Л.А.Тихомиров, именно "государство представляет собою лучшую организацию разумной свободы - общественной и личной" ⁶, и, следовательно, "только в государстве может развиваться... свобода и нравственная личность; предоставленные же самим себе оба эти начала разрушают себя" ⁷. При этом, "то государство, которое умеет дать личности увеличивать свою силу, укреплять и развивать ее - имеет перед собой великое будущее" ⁷.

        Разумное сосуществование государства и личности, позволяющее раскрыть потенциал возможностей каждого человека, должно определяться балансом прав и обязанностей, которые Л.А.Тихомиров разделял на личные и политические. К личным правам он, в частности, относил право собственности, свободу совести, свободу слова (печати, преподавания, пропаганды), неприкосновенность жилища и т.д.; к политическим правам - "доступ к государственным должностям" и контроль над деятельностью властных структур; к личным обязанностям - "законное повиновение властям", "верность государству" и уплату налогов; к политическим обязанностям воинскую повинность и "исправление должностей (присяжные, полиция и т.д.)" ⁷.

        Л.А.Тихомиров был уверен, что "уравновешенность прав обязанностями" дает личности подлинную свободу, безопасность и осознание своей социальной значимости и индивидуальной самоценности.

        Любопытную закономерность в отношении политических и индивидуальных начал в жизни человека замечал К.Н.Леонтьев. По его мнению, сверхличностные, в том числе государственные ценности, должны быть выше гуманистически понятого личного блага. Так как именно в сверхличном, государственном служении и реализуется полноценная индивидуальность. В личностном же служении - только "серый индивидуализм".

        К.Н.Леонтьев считал также, что преобладание государственной мощи есть необходимое условие развития как самобытной культуры нации, так и высокого культурного, нравственного и интеллектуального уровня отдельных его представителей.

        "Государственная сила, - писал он, - есть скрытый железный остов, на котором великий художник история лепит изящные могучие формы культурной человеческой жизни" ⁸.

        Обращая внимание на большое значение государственного элемента в жизни человека, представители консервативного направления считали неправомерным обоснование насильственного характера государственной власти со стороны либералов и анархистов. С точки зрения религиозно-монархической доктрины, власть, в отличие от простого насилия, есть сила священная, а священным может быть только то, что идет свыше и опирается на безусловное религиозное признание. Согласно этой концепции, настоящим полноценным государством может быть только самодержавная монархия.

        По мнению Д.А.Хомякова, начало принуждения в той или иной мере присутствует в любой социальной среде. Но в самодержавном государстве монарх, принимая на себя необходимость совершать то или иное насилие "во имя общей правды", освобождает миллионы людей от необходимости участвовать в общественном принуждении. Поэтому царь, согласно Д.А.Хомякову, в глазах религиозно ориентированного и воспитанного на христианских догматах народа, совершает подвиг самопожертвования для всего общества ⁹.

        М.Н.Катков, в свою очередь, замечал, что государственная власть и есть главная гарантия от насилия в обществе и, одновременно, всенародная потребность: "Твердая, правильно организованная власть, обеспечивающая людей от насилия, самоуправства и хищений, разве это не есть всенародная потребность" ¹⁰.

        Полемизируя с анархистскими и либеральными идеологами, проблеме насилия и его проявления в социальной и государственной жизни уделял внимание и Л.А.Тихомиров. Он считал, что с точки зрения социальной психологии, говорить о насилии в государстве не совсем корректно. В любом государственном состоянии правовая, общеизвестная нормативность является необходимым условием полноценной жизнедеятельности общества, причем "обязательность (норм - Авт.) обеспечивается исключительно их принудительным характером"6. Эта нормативность, по убеждению Л.А.Тихомирова, есть психологическая потребность каждой личности в кооперации на государственном уровне: "В личности и через личность психология связывается с государственностью, и внутренние психологические силы связываются с государственными учреждениями" ⁷. При этом Л.А.Тихомиров подчеркивал: "В государственном союзе... подчинение тому, чему сам находишь необходимым подчиниться, есть проявление высшей свободы" ⁶.

        Таким образом, Л.А.Тихомиров отвергал теорию о насильственном характере власти в государстве: "Власть - не результат насилия, так как человек сам ищет над собой власти" ⁷. Отвечал он и анархистам, характеризующим положение человека в структуре государственных отношений, как рабское: "Повиновение подданных верховной власти не есть повиновение рабское, но свободное, потому что верховная власть... есть... верховное начало, которому нация сама по собственному своему психологическому состоянию решила подчиняться, как высшему объединяющему и властвующему принципу".

        Свою трактовку природы государственной власти, как синтеза нравственно-правовой нормативности и волевого начала, давал один из выдающихся русских мыслителей консервативного направления первой половины ХХ в. И.А.Ильин (1882-1954 гг.).

        По его мнению, граждане государства подчиняются власти не только из-за своей слабости и по принуждению, но и благодаря собственному правосознанию, основанному на духовном единении всякой группы людей, образовавшей целое общество или государство. Следовательно, природа власти двояка: "Власть по родовой сущности своей есть сила, и притом сила волевая, а по видовому отличию своему она является правовою силой" ¹¹.

        Принципиальное различие подходов к проблеме человека, общества, и власти в консерватизме с одной стороны, и либерализме и анархизме с другой, определялось их принадлежностью к отличным, противоположным направлениям социально-политической науки, которые можно охарактеризовать как "органическое" и "механическое".

        Либералы и анархисты стояли на точке зрения "механической теории государства". Она имела своими истоками представления французских философов-просветителей о естественной суверенности прав отдельной личности по отношению к объединению этих личностей в "гражданское общество". И тем более суверенитета свободного индивидуума по отношению к органу публичной власти "гражданского общества"-государству, как искусственного образования. Механическая теория доказывала, таким образом, примат части над целым, первенство прав и свобод личности над государством.

        Органическая же теория, которая имела своими корнями учения Платона, Т.Гоббса, У.Берка, Ж. Де Местра, исходила из представлений об исторической преемственности усвоения людьми таких социальных категорий как всеобщее благо, свобода, справедливость, организуемых публичной властью, вне зависимости от ее сословной и классовой ориентации. Органическая теория исходит из признания примата целого над частью, государства над личностью, частными группами и классами. Государство здесь выступает именно как органическая, целостная система, а взаимосвязь отдельных личностей и социальных групп с государственным целым признается основой жизнедеятельности общества.

        При этом общество, с точки зрения консерваторов, не может функционировать как союз свободных индивидов, так как личность de facto неизбежно интегрирована на любом уровне социального пространства в те или иные группы, корпорации, страты.

        Исходя из этого, консервативное направление можно определить как корпоративизм, что предлагается, например, современным исследователем В.И.Шамшуриным ¹².

        Но представители русского консерватизма конца XIX - начала XX вв., подчеркивая органическую обусловленность системы социальных связей человека их корпоративным характером, предпочитали оперировать понятием "сословности".

        М.Н.Катков, например, определял сословия как "органы народной жизни" ¹³. По Л.А.Тихомирову, сословие - это "государством признанный и в связи с государством поставленный класс или социальный слой" ¹⁴.

        Этот русский политический социолог указывал на взаимозависимость любой социальной стратификации и явления государственности. Л.А.Тихомиров писал о том, что человек уже по факту рождения и жизни ассоциирован в те или иные рамки корпоративности: "Человек родится уже как член известного общественного союза, развитие соединяет его с новыми и новыми группами, в которых он находит организованную защиту и развитие различных своих интересов" ⁶.

        Таким образом, любое общество, подчеркивал Тихомиров, "по различию условий жизни и быта" дифференцируется на слои, классы, общественные и профессиональные группы, и дифференциация эта есть "явление постоянное, вечное, неизбежное". Причем в процессе культурного, социального и интеллектуального развития эта дифференциация не исчезает, а увеличивается. В процессе исторической эволюции, считал Л.А.Тихомиров, всякое общество проходит ряд этапов развития "социального строя":

        1. Простой социальный строй, который, в свою очередь, подразделяется на:

а) Патриархальный, б) Родовой

        2.Сложный социальный строй, который включает в себя два этапа своего генезиса:

а) Наследственно и принудительно сословный (простой сословный), б) Свободно сословный или сложно сословный социальный строй ⁷.

        По мнению Тихомирова, чем более развит социальный организм, "чем более специализированы его отдельные группы... - тем нужнее для общества становится государство" ⁷, получая функции "верховного судьи". Монархия представлялась ему наиболее конструктивным началом для этой роли.

        Л.А.Тихомиров обращал внимание на то, что так называемые "идеи бессословности", (то есть гражданского общества) - неправомерны, безответственны и политически очень вредны. Эти идеи признают в качестве субъектов общественного процесса только "отдельных граждан", изолированных индивидов, игнорируя тем самым социальные реалии. Это приводит, был уверен Л.А.Тихомиров, все "беспочвенные" политические теории к совершенно неверным выводам, следование которым может вызвать лишь деструктивные процессы в обществе.

        Эту же мысль подчеркивал и единомышленник Тихомирова - П.Н.Семенов: "Идея бессословности государства... принадлежит к числу больших опасностей современной жизни и ослабляет государство". Последствием этого, считал он, является то, что индивидуальные и классовые интересы "заслоняют уже государственные и национальные" ¹⁴.

        П.Н.Семенов особенно обращал внимание на значение политического оформления сословного строя для монархии, которой "необходима организация сословий и классов как частей народа, дабы они служили государству своими полезными сторонами... Подрыв же сословного строя, - уверен Семенов, - есть подрыв самодержавия" ¹⁴. По его мнению, идея бессословности есть, прежде всего, идея анархическая: "Идеи бессословности необходимы анархии, желающей сокрушить самодержавие, они приведут неизбежно общество и народ к антагонизму с правительством и властью" ¹⁴.

        Для политической теории русского монархизма идея сословной организации общества явилась основой ряда проектов системы народного представительства в условиях самодержавного государства.

        С принципом сословности в консерватизме была тесно связана концепция социальной иерархии, противостоящая идее равенства в либеральных, анархистских и социалистических теориях. Консерваторы полагали, что реализация принципа равенства в обществе невозможно, так как объективно имеет место качественное неравенство среди людей, и сама социальная реальность связана с онтологическим неравенством.

        Необходимо подчеркнуть, что идея горизонтальной иерархии, идущая от отцов восточного христианства, признавалась в русском консерватизме важнейшим метафизическим законом человеческого общества.

        Например, К.Н.Леонтьев, считал иерархичность господствующим принципом во вселенной, и как следствие - в социальной жизни и в "культурных формах". Нарушать этот принцип, указывал он, значит вносить в общество "постоянную враждебность", "ущербность", "примитивность", "пошлость", "унылое однообразие". В письме к о. Фуделю от 24 января 1891 г. К.Н.Леонтьев отмечал, что иерархичность - "залог неисчерпаемого и цветущего разнообразия человеческой жизни и творчества. Искусственный отказ от горизонтальной иерархии примитивизирует жизнь и вносит в нее элемент неизбежной вражды и ненависти к другим, не таким как мы" ¹⁵.

        И.А.Ильин в своей политической философии обосновывал "идею ранга", согласно которой люди принципиально неравны между собой по способностям, уровню образованности, нравственности, культуре, физической силе и т.д. Он был уверен, что принцип социальной справедливости состоит не в идее равенства, а в неравном отношении к неравным людям. Поэтому, согласно И.А.Ильину, важнейшей задачей политического устройства общества, от разрешения которой напрямую зависит здоровье государственного организма, является создание механизма, обеспечивающего выдвижение во властные структуры людей высшего ранга, подлинной аристократии - не самых родовитых, богатых и влиятельных граждан, а лучших представителей общества, патриотически-мыслящих, волевых, даровитых, честных и опытных. Одну из своих "аксиом власти" И.А.Ильин определял так: "Государственная власть должна осуществляться людьми, которыми движет желание добиться общественной пользы, а не собственная корысть" ¹¹.

        Впрочем, обоснование необходимости высокой социальной мобильности и качества властных структур для монархического государства было дано И.А.Ильиным уже в середине ХХ в. В конце же XIX - начале ХХ в. в своих сочинениях идеологи монархизма, за исключением К.Н.Леонтьева, нигде напрямую не акцентировали внимание на значение социально-политической иерархии, предпочитая говорить о проблемах дворянства, как служилого сословия.

        Так, например, кн. В.П.Мещерский в "Речах консерватора" писал, что "Россия без дворянства не может иметь политической будущности. Она неминуемо погибнет как единодержавное государство" ¹⁶.

        М.Н.Катков, анализируя деятельность органов местного крестьянского самоуправления, отмечал "непригодность крестьянства к решению задач более широких, чем дела собственного хозяйства - даже в пределах уезда" ¹⁷. Отсюда он делал вывод о том, что дворянство - единственный класс в России, способный к политической жизни. Но при этом, М.Н.Катков выступал против кастовости дворян, считая, что приток свежих сил ему необходим.

        Для сравнения необходимо подчеркнуть, что, например, в социалистической и анархической идеологиях принципы сословности и иерархии отвергались изначально, как противоречащие природному равенству людей и высокому статусу каждого отдельного индивида.

        Так, например, идеолог анархического социализма М.А.Бакунин в своем политическом проекте говорил о необходимости исчезновения всех социальных сословий, групп и классов, "за исключением двух масс - городского и сельского пролетариата" ¹⁸. Все же другие социальные слои и классы, считал М.А.Бакунин "должны исчезнуть с поверхности земли не как личности, а как классы" ¹⁸. Только в том случае, был уверен он, воцарится социальная гармония и справедливость, когда "не будет полубогов, но и не будет и рабов. Полубоги и рабы станут людьми. Первые немного спустятся со своей исключительной высоты, вторые поднимутся" ¹⁸.

        Здесь имеет место серьезное различие подходов к "человеческому фактору" сторонниками разных идейно-политических направлений.

        Представители альтернативной консерватизму - механической теории общества (либералы, анархисты, социалисты) - считали, что человек, как естественный продукт природы, изначально совершенен и добр. "Зло", как нравственная категория, ему не присуще. Человеческие недостатки и пороки часто относились "механицистами" за счет общественного устройства, при котором человек вынужден жить. "Механицисты" были уверены в том, что "естественный человек" содержит в себе самом необходимые предпосылки всестороннего развития, нравственного совершенствования, справедливости, склонность к добру и взаимопомощи. А, следовательно, если общество будет перестроено в соответствии с этими естественными склонностями человека, то оно будет совершенным и справедливым. Старое общество часто трактовалось "механицистами" лишь как предыстория человечества, начало перехода к новой жизни, подлинной истории, как воплощения желаемого социального идеала.

        А для "органицистов" - консерваторов было характерным, прежде всего, внимание к реальной жизни. В истории, в прошлом они были склонны искать ответы на вопросы и дня сегодняшнего, и будущего. И главную опасность они видели в попытках абстрактного конструирования, переделки общества по тем или иным образцам. Как замечает Р.Пайпс, "для консерваторов борьба людей за преобразование общества по отвлеченным схемам не только самонадеянность или наглая гордыня, как таковая всегда обреченная на поражение, - для них это разрыв всех связей с источником созидания. Это хуже чем безумие, это духовная смерть" ¹⁹.

        Консерваторы не считали человека существом совершенным. В православной концепции это мотивировалось христианским догматом о первородном грехе. Исходя из этого, идеологи консерватизма полагали неизбежной вечную причинную связь между греховной природой человека и необходимостью самодержавной власти, освященной Богом.

        "Принимая во внимание общее свойство греховной природы человека, - писал, например, А.Тышко, - резко уклоняться от путей Божиих, злоупотреблять, во вред себе же, своею свободною волею... горделиво полагаться в устроении своей земной жизни исключительно на свой, будто бы великий и совершенный, в действительности же крайне слабый и ограниченный, человеческий разум... мы считаем, что "неограниченная самодержавная власть царская" является единственным для всякого государства надежным образом правления, могущим внести и во внутреннюю государственную жизнь народа надлежащий порядок и благоустройство" ²⁰.

        Со второй половины XIX в. и в консервативно-монархическом направлении в России появилось осознание необходимости преобразований, реформ в системе государственной власти и в обществе. Для этого были вполне объективные причины:

        1. Политическая система Российской империи, созданная еще при Петре I и построенная по административно-бюрократическому принципу, переставала отвечать социальным реалиям гражданской и культурной жизни российского общества, и подвергалась критике даже со стороны представителей правого лагеря (славянофилы и их последователи). Внутренние противоречия в политической и социальной жизни страны особенно проявились после поражения в Крымской войне (1853-1856 гг.);

        2. Либеральные по своей направленности социально-политические реформы, начавшиеся при Александре II, а также их хозяйственные модификации в конце XIX - начале XX вв. (Ю.Витте, П.Столыпин), способствовали постепенной интеграции в структуру монархической организации государства инородных элементов западной правой и институциональной системы, что, по мнению русских консерваторов, противоречило логике и реалиям исторического развития России, ее традициям и политической культуре и вело неизбежно к социальным катаклизмам. Во многом и модели реформ - в рамках самодержавной государственности - предлагаемые консерваторами, были вызваны необходимостью адекватного ответа на модернизационные проекты других - либеральных и радикальных - идейно-политических течений.

        Даже такой американский историк, как Р.Пайпс, не склонный симпатизировать консервативно-монархической идеологии, отмечал, что со второй половины XIX в. "русский консерватизм из статической доктрины сохранения существующего строя превращается в теорию изменений" ¹⁹.

        Модели эволюционной модернизации, предложенные представителями консервативно-монархического лагеря, были основаны на принципах развития самобытных начал в политической жизни общества, сочетания традиционных и инновационных компонентов, оформления новых элементов социальных реалий в рамках старой правовой традиции, сохранения преемственности исторического пути развития страны.

       ^* Продолжение. Начало см. Обозреватель-Observer. 2005. № 3, 4.
       ¹ Ляшенко Л.М. Революционные народники. М., 1989. С. 88.
       ² Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. М., 1905. Т. III. С. 238.
       ³ Тихомиров Л.А. Начала и концы. Либералы и террористы. М., 1890. С. 61, 29.
       ⁴ Бердяев Н.А. Русская идея // О России и русской философской культуре. М., 1990. С. 171.
       ⁵ Тихомиров Л.А. Самодержавие как принцип государственного строения. М., 1993. С. 33.
       ⁶ Что такое монархия? Опыт монархического катехизиса. М., 1911. С. 9, 5, 8, 9-10.
       ⁷ Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. Спб., 1992. С. 25, 603, 607-608, 601, 19, 602, 510, 512.
       ⁸ Леонтьев К.Н. Избранные письма. Спб., 1993. С. 501.
       ⁹ Хомяков Д.А. Православие. Самодержавие. Народность. Монреаль, 1983. С. 137-138.
       ¹⁰ Катков М.Н. Полное собрание передовых статей "Московских ведомостей" за 1886 год. М., 1897. С. 24.
       ¹¹ Ильин И.А. Сочинения. В 2-х т. М., 1993. Т. 1. С. 195.
       ¹² Консерватизм в России. Социс, 1993. № 1. С. 43.
       ¹³ Московские ведомости. 1885. № 110.
       ¹⁴ Цит. по: Семенов П.Н. Самодержавие как государственный строй. Спб., 1906. С. 47; Приложение. С. 11.
       ¹⁵ Цит. по: Андрианов П.Б. Иерархия - вечный закон человеческой жизни // К. Леонтьев - наш современник. Пб., 1993. С. 424.
       ¹⁶ Мещерский В.П. Речи консерватора. Т. 1. Спб., 1876. С. 31.
       ¹⁷ Московские ведомости. 1863. № 82.
       ¹⁸ Бакунин М.А. Избранные сочинения. В 5 т. Пг-М., 1920. Т. 5. С. 201, 200; Т. 4. С. 49.
       ¹⁹ Пайпс Р. Русский консерватизм второй половины девятнадцатого века. М., 1977. С. 6, 4.
       ²⁰ Тышко А. О самодержавной царской власти и ее божественном установлении. Пг., 1915. С. 133.