 |
НАД ГЛАВНЫМ
А.Дробан,
доктор философских наук, профессор |
Научное творчество профессора В.В. Трушкова – заметное явление нашей общественно-политической жизни. В целом ряде трудов, в том числе в рецензируемой книге “Как разжаловали державу в “ночные сторожа”. (Государство реставрации капитализма)”, автор настойчиво ищет ответа на коренные вопросы исторического бытия нашего Отечества – СССР, России. Талантливо применяемая методология диалектического материализма, глубокое знание действительности, смелые выводы и обобщения позволяют Трушкову подойти к объективной истине в самых главных, наиболее волнующих трудящихся проблемах общественного развития советского и послесоветского периода.
Российская наука не может похвастать обилием серьезных исследований проблематики государства 1917–2005 гг.
В скорее публицистических выступлениях авторов самого разного спектра преобладают, с одной стороны, ностальгические вздохи по прошлому без необходимого диалектического, то есть критического, анализа великого и бесценного опыта нашего общества, а с другой – безудержная критика выступает не в виде убедительного разбора действительных противоречий, а как поверхностное шельмование, а то и просто клевета.
В этих условиях теоретическая часть исследования Трушкова приобретает особое значение.
Автор рассматривает обе ипостаси российского государства – великую советскую державу и хилое государство реставрации капитализма. Он сосредоточивает внимание на этом последнем, что можно считать обоснованным выбором. Вместе с тем, обращение к принципиальным моментам предшествующего развития обязательно для понимания современной ситуации.
Трушков, в отличие от многих писателей левого лагеря, не уклоняется от тяжелых воспоминаний, от неприятных констатаций. Он сразу ставит острый вопрос о причинах и факторах отступления социализма и реставрации капитализма в нашей стране. Полемизируя с различными объяснениями этих процессов в литературе и массовом сознании, автор приходит к единственно правильному выводу: важнейшее (хотя и не исключительное) значение в колеблющемся, кризисном, а затем и откровенно попятном развитии советского общества от достигнутых рубежей социального прогресса имели внутренние противоречия реального социалистического строительства в нашей стране (с. 10). Точнее говоря, отсутствие их своевременного раскрытия, научной формулировки, практического разрешения в прогрессивном направлении.
Здесь и встает проблема: что же помешало решению этих задач?
Автор правильно подчеркивает, что в антисоциалистической кампании реакции главное место занимает клевета на советское прошлое. Поэтому необходимо дать убедительные и, если надо, критические ответы по поводу практики Советского государства, Коммунистической партии. Трушков пишет: “Против этого потока клеветы, подлогов и полуправды можно уберечь умы и души искренних соотечественников только тем, что коммунисты сами по-ленински точно и взвешенно скажут об истинных противоречиях, проблемах, промахах и опрометчивых решениях той поры, когда Компартия была в нашей стране правящей” (там же).
Естественно, исследуя, откуда взялась сама возможность деформации государства в нынешнюю пору капиталистической реставрации, автор углубляется в фундаментальную сферу экономики. Он изучает богатый и убедительный статистический материал. Сравнительный анализ экономических данных подводит к выводу: “Экономическими предпосылками становления государства капиталистической реставрации явились наиболее острые противоречия реальной советской экономики, которые в период горбачевской перестройки разрешались по-буржуазному в соответствие с политической линией на практическую конвергенцию социализма и капитализма в СССР рубежа 80–90-х годов” (с. 24).
На первое место среди этих предпосылок (они же – факторы скрытой капитализации) Трушков ставит теневую экономику, разросшуюся внутри советского общества.
Каково происхождение и сила этого явления?
Ответ исследователя ясный и недвусмысленный. “Появление теневой экономики в обществе строящегося социализма связано, вероятно, с “забеганием” в темпах юридического обобществления производства. А такое “забегание” было налицо. Об этом свидетельствует даже официальная статистика”, – отмечает автор (с.24).
Думается, что использованное здесь словечко “вероятно” представляет собой дипломатическую уступку Трушкова неизбежным оппонентам. “Забегание” вперед от реального уровня развития, провозглашение таких оценок и рубежей, которые все больше отрывались от действительности во всех сферах жизни советского общества, давало все более неточные и неверные ориентиры общественной практике. Обещание скорого прихода бесклассового общества после коллективизации; поспешное, вопреки ленинским критериям, объявление о достижении социализма в 1936 г.; послевоенное нагнетание все более завышенных оценок достигнутых этапов вплоть до ожидания основ коммунистического общества к 80-м годам – все это серьезно дезориентировало и подрывало усилия советского народа.
Так было и с “теневой экономикой”: преждевременное, с помощью чрезвычайных насильственных мер, полное устранение частной собственности там, где она еще не изжила себя экономически (мелкие производства, обмен, услуги), и привело к уходу всей этой деятельности в “подполье”.
С “теневой экономикой” не удавалось справиться именно потому, что она удовлетворяла определенные потребности общества и в этом смысле оставалась необходимой вместе со своей основой – мелкой частной собственностью.
Ленинская линия в этом вопросе предполагала допущение легальной деятельности мелкого производителя при решающей, руководящей силе крупного общественного производства. Разумеется, предполагалась перспектива постепенно, на добровольной основе, при помощи, прежде всего, экономических методов дальнейшего обобществления. Полное исчезновение остаточной частной собственности в производственно-экономической сфере могло стать фактом позитивного развития лишь по мере исчерпания ею своей экономической роли. Триумфальные декларации об успехах полного обобществления не могли изменить действительного положения вещей, а только мешали адекватному налаживанию экономической деятельности.
Автор трезво характеризует последствия ошибок в этой области. “Несоответствие экономического и юридического обобществления производства с необходимостью порождало противоречия.
Экономическое содержание стремилось разорвать оковы юридической формы. Поскольку легально это осуществить не удавалось, то появились нелегальные экономические структуры, которые “протестовали” против административного насилия над реальным экономическим обобществлением производства. Но так как все общественные противоречия являются не чем иным, как противоречиями реальных групп людей, то “протест” объективного уровня обобществления производства против формально социалистических структур проявлял себя как деятельность субъектов теневой экономики, организованной по-капиталистически”
(с. 25–26).
Поскольку такая деятельность была незаконной, субъекты ее подвергались преследованиям соответствующих органов подавления. Но этого было явно недостаточно для решения фундаментальных экономических проблем. Не хватало глубокой ленинской методологии в политике, в теории; бессильной оставалась и практика противодействия нарастающей капитализации, вплоть до появления в руководящих кругах горбачевского руководства, тонко подмечает автор, откровенно пораженческих настроений. Они не справились с положением, с управлением социалистическим обществом.
Большая заслуга автора – анализ того капитала, который вырастал в СССР в канун его разрушения. В книге показаны его основные специфические черты: это капитал изначально криминальный, паразитический, компрадорский.
Последняя из указанных характеристик доказательно определяет всю дальнейшую линию экономической деятельности государства капитализаторов, финансовой олигархии и всего крупного капитала в сфере внешних связей.
Опираясь на экономический анализ, автор исследует “многоступенчатый процесс” замены советского социалистического государства на буржуазное.
Выявлен систематический и целенаправленный характер разрушения основ и форм советской государственности самой горбачевской властью – растерявшихся, капитулянтов и ренегатов. Здесь – подрыв и ликвидация руководящей и направляющей роли КПСС, правящей партии в обществе. Здесь – изменение системы государственного правления на все более антидемократическую и антинародную. Здесь, наконец, разрушение союзного народнохозяйственного комплекса – экономической базы союзного советского государства.
В книге выявлено качественное изменение всех параметров государства ельцинской поры, формирования буржуазной государственности. Дан разбор деформации всех основных функций государства в современной России. Из всего выше изложенного вытекает закономерный вывод: “...в РФ сложилось... специфическое государство капиталистической реставрации. Это государство подобно рахиту: у него “полная” система буржуазных надстроечных институтов, покоящаяся на слабых ножках неустойчивого базиса. Уже поэтому такое государство исторически ограничено” (с. 40).
Изучать проблематику государства в многонациональной стране нельзя вне рассмотрения роли национальных отношений. Достоинства работы Трушкова полновесно проявляются и тогда, когда он берется за исследование национального аспекта деформации государства – сначала в СССР, затем в РФ.
Размышляя над судьбой СССР, автор прежде всего развенчивает “аргументацию” тех врагов социалистического государства, которые пытаются подкрепить развал великой многонациональной державы соображением о якобы неотвратимой судьбе всех империй и о разрушении всех многонациональных государств в наше время.
Он показывает что тезис о “конце империй”, выражающий классовые интересы буржуазии, отражает практику функционирования буржуазных государств. Что же касается России, преображенной Великим Октябрем, то ее народы породили иную социальную практику.
Отдавая должное экономической потребности в формировании союзного советского социалистического многонационального государства в декабре 1922 г., Трушков основательно и убедительно исследует и другие потребности и факторы, система которых привела к соединению социалистических республик на территории Российской Империи в единый Союз. Если мы не излагаем здесь все соображения автора по этому вопросу, то это не только по соображениям экономии места, но и для того, чтобы оставить читателям редкое удовольствие знакомства с глубоким автором.
Он подчеркивает огромное значение ленинской национальной политики, ленинской теоретической мысли как основ советской концепции межнациональных отношений и национально-государственного устройства. И здесь авторская трактовка твердо противостоит всем идейным шатаниям, вроде сомнений насчет права наций на самоопределение вплоть до отделения. Эта трактовка, выявляет историческую прогрессивность созидательного опыта СССР. Отсюда великолепный по своему интернациональному звучанию тезис В.В.Трушкова: “Развитие СССР предвосхитило те мировые интернациональные тенденции, которые стали зримо проявлять себя в западном мире только в последнюю треть ХХ в. Союз был не насилием над историей, отправившей на свалку все империи прошлых веков, а пионером качественно новых экономических, политических, социальных и геополитических интеграционных процессов” (с. 44).
И в данном разделе своей книги Трушков остался верен диалектической методологии. Он констатирует: “Советское государство не миновало ни объективных противоречий, ни трудностей развития, ни субъективизма и волюнтаризма. И все это болезненно отразилось на сфере межнациональных отношений. Но при этом оно было могучим, пока оставался надежным его экономический стержень – господство общественных форм собственности на средства производства” (с. 45).
Таким образом, историческая судьба нашего Отечества, его единство и величие неразрывно связаны с перспективой социализма
Одно из замечательных мест книги, один из принципиальных аспектов анализа национального момента – обрисовка отношений между СССР и РСФСР.
Автор прав в своей критике статуса донора, навязанного России внутри Союза. Однако – и это мое самое главное возражение автору – он необоснованно краток в рассмотрении этой гигантски важной проблемы. Что касается донорства (частный вопрос), то протестуя против его весьма чувствительных последствий для уровня жизни граждан РСФСР, нельзя обойти правильную ленинскую линию на сближение уровней развития различных республик, а в этом деле “донорство” России играло, конечно по необходимости, решающую роль.
Другое дело, что руководители СССР не проявили способности чутко реагировать на изменение обстановки, на обостряющиеся проблемы и круто менять политику, в том числе в экономических составляющих “донорства”.
Я надеюсь, что среди читателей этой рецензии встретятся слушатели семинара 70-х годов в Академии общественных наук, посвященного как раз национальной политике, которым довелось руководить мне. Мы тогда говорили о том, что назрела потребность изменить соотношение уровней жизни некоторых республик в пользу РСФСР, отстававшей, без всяких оснований, по этому показателю.
Еще одна семинарская проблема. Выращивая и поощряя национальные кадры в республиках, Союз пришел к возникновению вредных привилегий и ограничений в расстановке кадров. По дружному мнению участников семинара, в том числе из республик, назрела потребность в ленинском повороте – проведении линии демократического равенства кадров повсеместно и независимо от национального происхождения.
Эта линия не успела сложиться и получить перевес в руководстве КПСС и СССР. Последствия этого недостатка мы ощутили уже в 80–90-е годы.
К сожалению, в своем кратком анализе Трушков не останавливается на националистических перекосах, которыми воспользовался Ельцин.
Нельзя забывать, что атака на СССР, подрыв его и ликвидация прорвались под флагом защиты России от “союзного центра”. Борьба с этой идеологической спекуляцией и политическим жульничеством антинациональных и антирусских политиков потребует больших усилий и, несомненно, долгого времени.
Преобладающая по объему часть книги посвящена хронологическому, “летописному” воспроизведению истории Отечества 1989–2003 гг. Из книги ясно видно, что в советском обществе были силы, стойко боровшиеся за социализм, противостоявшие развалу, и силы, работавшие на разрушение СССР, Советской власти. Среди этих последних важнейшую роль сыграли не прямые и открытые противники социализма, а растерявшиеся, капитулянты и ренегаты из высших властных структур, управленческого “класса” и примыкавшей к ним интеллигенции. Перерожденцы с партбилетом заняли при Горбачеве решающие посты.
Почему взяла верх эта тенденция, почему не удалось своевременно остановить Горбачева, Ельцина и Кє? Я лично думаю, что среди причин важ-ны две.
Трудящиеся массы сторонников социализма, более полувека скованные бюрократическими обручами, не выступили по собственной инициативе.
А в руководящей верхушке, кризис и разложение которой выявились с ошеломляющей остротой, не нашлось крупной политической фигуры, сочетающей качества твердого руководителя, глубокого мыслителя, последовательного сторонника пролетарского, народного, социалистического демократизма. Потому и восторжествовали спекулянты от “демократии”.
Всем этим проблемам Трушков посвящает заключительные главы и раздел “Вместо заключения. Демократия в современном российском исполнении”.
Я согласен с его предсказанием: “Чтобы в России XXI в. не была вытравлена демократия, эта демократия должна быть народной. Иначе говоря , народовластие появится только тогда, когда народ захочет иметь в своих руках политическую власть”
(с. 292).
Книга эта помогает пробуждению народа. Она заслуживает того, чтобы быть изданной массовым тиражом.
Трушков В.В.
Как разжаловали державу в “ночные сторожа”.
(Государство реставрации капитализма).
М.: “Былина”, 2004. 296 с.