Российская экономика последнее десятилетие живет с двузначной инфляцией. Поэтому для правительственных экономистов наиболее больным вопросом является решение задачи сокращении темпов инфляции до уровня ниже 10%, что по любым макроэкономическим стандартам является одним из основных условий, как бы благоприятного, инвестиционного и предпринимательского климата, так и устойчивого экономического роста.
          Это убедительно показало недавнее (весьма бурное) мартовское заседание правительства при рассмотрении сценарных условий социально-экономического развития страны до 2009 г., согласно которым прогнозируется снижение инфляции с 6–7,5% в 2007 г., до 4–5% в 2009 г., при практически постоянном темпе роста ВВП в 5,8–6%. При этом предполагается, что тарифы естественных монополий, не должны превышать запланированный рост.
          Однако факты экономической жизни дают основания усомниться в реальности этих прогнозных оценок (видимо по недоразумению, называемых плановыми показателями).
          Фактически во всех среднесрочных правительственных программах социально-экономического развития прогнозируемые показатели по снижению темпов инфляции, из года в год оказываются не только не выполненными, но и откровенно провальными. В отдельных ситуациях расхождения между фактом и прогнозом достигают 2–3 раза. И что интересно: до сих пор со стороны правительственных экономистов не было никаких объяснений причин таких громадных расхождений.  Эта картина видимо повторится и в текущем 2006 г., в 1 квартале которого инфляция уже выросла на 4,3% при прогнозе в 9% за весь год.
          Первопричиной неуправляемости инфляционных процессов в Российской экономике, является то, что в основу действий правительственных экономистов положена монетаристская концепция инфляции, которая не позволяет делать не только реалистичные прогнозные оценки ее темпов, но и сформулировать эффективную антиинфляционную стратегию, что в итоге и предопределяет затяжной характер процесса дефляции.
          Среди ряда экономистов бытует и несколько иное объяснение темпов инфляции. Они считают, что самую большую выгоду от инфляции получает правительство, так как номинальный национальный доход, а следовательно, и налоговые сборы растут при непрерывной инфляции; размеры же государственного долга не увеличиваются. Это реальное бремя госдолга. При том, что инфляция приносит такую выгоду правительству, некоторые экономисты открыто и справедливо задают вопрос: может ли общество рассчитывать на искренность намерений правительства приостановить инфляцию?
          Современная инфляция является симптомом глубоких проблем не только в экономике, но и в социально-политической системе страны. Россия накопила уже достаточно опыта проинфляционного развития, доказывающего, что не монетарные, а реальные социополитические процессы являются определяющими для динамики инфляции.
          Время, когда инфляцию в РФ сдерживали монетарными способами, прошло.
          Проблемы российской инфляции уже не монетарные, а это проблемы выбора приоритетов инвестирования для ликвидации структурных перекосов в реальной экономике. Особенно следует отметить, что неравенство в распределении доходов и борьба отраслей-монополистов (с помощью пересмотра тарифной системы) стала главной движущей силой российской инфляции.
          Практика экономической жизни постоянно убеждает нас, что конфликтные ситуации в отношениях между различными секторами экономики неизбежно приводят к росту общей инфляции. Особенностью инфляции последних 5 лет является то, что она прочно укоренилась в экономике и приняла инерционный характер, а потому с трудом поддается макроэкономическому регулированию. Вне всякого сомнения, что к этому состоянию привели ложные идеи либерал-демократов монетаристского толка, которые основываются на абстрактном предположении, что экономические процессы имеют только финансовое, денежное измерение и никакого социального и тем более нравственного.
          Это фундаментальное заблуждение, происходящее из фетишизации товарно-денежных отношений, и привело к дегуманизации экономических отношений в России, кризисное развитие которой было вызвано, прежде всего, катастрофическим переходом исключительно к монетарным средствам управления экономикой.
          Общеизвестно, что у монетаристов в центре внимания – денежный интерес, который в их системе взглядов был признан равнозначным экономическому интересу.
          Глубоким пороком монетарной теории инфляции является ее отказ признать своим подлинным предметом человеческие действия, нечто заведомо более сложное, чем пресловутые уравнения спроса и предложения этой теории.
          На это в свое время обратил внимание Н.А.Бердяев в своей работе “Истоки и смысл русского коммунизма”: “Не существует внешней, объективной, экономической действительности, это – иллюзия, существует лишь активность человека и активное отношение человека к человеку”. И это понятно, ведь движущей силой экономических процессов является поведение людей, а не слепые рыночные силы и “Мера всему – человек” (Протагор).
          Вне поля зрения монетаристов остается социально-политический анализ инфляции и те тяжелейшие экономические потери, которые были вызваны так называемой “борьбой” с ней. В обществе еще не созрело понимание того, что корни инфляции глубоко лежат в социальных и политических конфликтах, а также в ошибках управления экономикой. И общество только сейчас приходит к пониманию, что глубинные социальные и скрытые политические силы играют решающую роль в возникновении и развитии инфляционных процессов, сопровождающиеся громадными социально-экономическими издержками.
          Радикал-реформаторы убеждены, что инфляция есть причина всех экономических зол и что борьба за стабильность цен – ключ к устойчивому экономическому росту.
          В этом – односторонность их консервативной догмы.
          При таком подходе экономическая политика превращается в одномерный процесс подавления только инфляции без учета вызванных этим потерь ВВП и роста безработицы. Именно поэтому при разработке антиинфляционной политики следует оспорить основной тезис монетаристов: “коренная причина инфляции – в печатании денег” (А.Чубайс), противопоставляя ему социополитическую концепцию инфляционных процессов.
          Социальный аспект инфляции имеет большое теоретическое значение и огромное поле практического применения. Ведь экономический принцип, на котором почти неизменно основывались все рекомендации монетаристов состоял в том, что сокращение денежной массы будет вести к понижению темпов инфляции, а увеличение – к ее повышению. Именно на этом настаивают представители монетаризма – этой механической количественной теории денег.
          Следует отметить, что позицию, согласно которой правительственная денежная политика полностью ответственна за чрезмерное увеличение денежной массы и последовавший затем общий рост цен обычно расценивают как “монетаристскую”.
          Вредоносное действие инфляции связывается, прежде всего, с обесцениванием денежной массы.
          Главное возражение против этой теории состоит в том, что она, будучи макротеорией, обращает внимание лишь на воздействие изменений денежной массы на общий уровень цен, но никак не на структуру соотношений последних. И вообще данная теория не склонна учитывать самые важные следствия инфляции, порождаемую ею дезорганизацию потоков ресурсов и возникающую вследствие этого безработицу.
          Аналитическими исследованиями было доказано, что при гибких валютных курсах увеличение денежной массы сказывается на уровне внутренних цен с таким запозданием, что этот эффект становится в общем неочевидным.
          Самый важный вывод: анализ экономики вне рамок ее социальной структуры не позволяет составить правильное представление о механизме протекания инфляционных процессов и, следовательно, не способствует формированию эффективной антиинфляционной стратегии.
          Если принять как аксиому положение о том, что современная инфляция является симптомом глубоких противоречий не только в экономике, но и во всей политической системе, то движущей силой их разрешения согласно нашей теоретической доктрине в отличие от сторонников “рыночного фундаментализма” (термин Дж.Сороса) является поведение людей, их социальные взаимоотношения, а не “слепые” рыночные силы и деньги, которые “правят бал”. Монетаристы же напротив убеждены в том, что инфляцией можно эффективно управлять кредитно-денежной политикой.
          Альтернативная точка зрения не признает денежную эмиссию как фундаментальный причинный фактор инфляции и считает, что движущей силой роста цен наряду со структурными факторами является процесс согласования и разрешения конфликтов, возникающих при распределении национального дохода между отдельными секторами экономики, а также между отдельными слоями населения. С позиции так называемой конфликтной теории инфляции равновесный, стабильный уровень инфляции является неизбежным результатом разрешения (в том числе и политическими средствами) социальных конфликтов, связанных с получением конкурентных преимуществ при распределении национального дохода между трудом и капиталом с помощью механизма, формирующего кумулятивную инфляционную спираль “цена – зарплата – цена”.
          Инфляция, перераспределяя национальный доход, становится функцией скорости, с какой реагируют на нее различные социальные слои населения, вызывая резкое расслоение общества, и в итоге меняет социальную структуру. И основная проблема здесь определить экономические механизмы и те каналы, по которым инфляция сдвигает доходы от одних социальных групп населения к другим.
          Происходящая ежегодная “битва” за бюджет и установление тарифов для естественных монополий убеждает в верности такого взгляда на природу возникновения инфляции.
          Самый важный вывод состоит в том, что инфляция должна быть понята как форма проявления скрытых, латентных конфликтов как между секторами экономики, так и между различными социальными слоями населения.
          Эти конфликты возникают по поводу распределения национального дохода и провоцируют раскручивание инфляционной спирали “зарплата – цены – зарплата”. Механизм распространения инфляции определяется тем, что субъекты экономической деятельности пытаются посредством произвольной индексации восстановить распределение доходов, которое было нарушено изменением относительных цен.
          Современная экономическая история России уже накопила достаточный опыт проинфляционного развития, вызванного “шоковыми” воздействиями и внутренне связанного со структурными перекосами в экономике, что дает возможность идентифицировать конкретные механизмы инфляционных процессов разными методами, среди которых главное место занимает структурный подход к объяснению инфляции.
          Общей исходной точкой при построении любой структурной модели инфляции является наличие в экономике широкого спектра структурных диспропорций (в том числе и социального характера), что ведет к разбалансировке функционирования важнейших секторов экономики и что в свою очередь предполагает неадекватность их реакции на внешние воздействия, ограничивает гибкость цен и в целом создает стимулы к инфляционному росту.
          Другая идея структурного подхода к объяснению инфляции основывается на следующем: сложившаяся структура (отраслевая и профессиональная) оплаты труда естественна и “справедлива”. И когда в некоторых отраслях (или определенных профессиональных группах) зарплата начинает расти непропорционально по отношению к другим, то возникает давление со стороны последних для восстановления прежней структуры оплаты труда.
          В результате темп инфляции возрастает, чему в немалой степени способствует погашение многомесячных невыплат зарплаты. Это – чисто российский феномен усиления инфляционного давления, которому можно дать статус “отложенной инфляции”.
          В основе этих аргументов лежит тезис, что любое значительное изменение в относительных ценах или зарплатах является проинфляционным, а установление ценовой стабильности в этих условиях требует компенсирующего понижения некоторых цен и уровней зарплат в определенных отраслях, что, как правило, не желают осуществлять.
          Однако не следует думать, что структурный подход ограничивается только таким объяснением инфляции. Основной источник инфляционных процессов, как правило, заключается в некоем фундаментальном дефекте социальной или экономической структуры, который можно исправить только при наличии политической воли и только за счет социальной трансформации государства.
          Например, если производство сельскохозяйственной продукции неадекватно спросу на нее, и вследствие этого возникает инфляционный процесс, то для подавления последнего необходимы, прежде всего, структурные изменения в производстве сельхозпродукции, проведение земельной реформы, инвестиции в ирригацию и т.д., а также изменения в базисных отношениях собственности.
          Главный аргумент в пользу такого подхода к инфляции заключается в том неоспоримом факте, что борьба между секторами экономики и между отдельными слоями населения за контроль над распределением экономических ресурсов, как и вообще борьба за контроль над инструментами денежной политики, вызывая сдвиг в ценовых пропорциях, дает мощный импульс инфляционному процессу.
Политэкономическое объяснение инфляции позволяет проследить те каналы, по которым за её счет происходит перераспределение доходов от одних социальных групп к другим.
          В качестве примера рассмотрим механизм перетока доходов от сельхозпроизводителя к промышленнику. 
          Предположим, рынок промышленной продукции имеет олигопольную структуру, а формулой ценообразования является “издержка+прибыль”.
          Можно предположить, что в условиях жесткой конкуренции капиталист, укрепляя свое положение, начнет чрезмерно завышать цены, вызывая тем самым инфляцию. При этом непосредственным результатом высокой нормы прибыли и, следовательно, сравнительно более высоких цен на промышленную продукцию возникает сдвиг в распределении дохода от зарплаты рабочих и сельских тружеников к прибыли предпринимателей.
          В результате этого спрос на сельхозпродукцию растет, что естественно приводит к росту цен на нее (особенно в неурожайные годы).
          Высокая инфляция формируется в этом случае под влиянием двух взаимосвязанных процессов: прямым – непосредственным эффектом растущей нормы прибыли промышленной продукции и косвенным эффектом роста цен сельхозпродукции.
          Возникающий в этом случае так называемый эффект усиления может вызвать резкий всплеск цен, особенно, если на этот процесс наложится эффект от нарушения поставок импортного продовольствия.
          В результате инфляция, подавляя покупательный спрос, будет снижать стимулы к экономическому росту и способствовать повышению благосостояния одного социального слоя за счет снижения доходов других слоев. Заметим, что на возможность такого несправедливого перераспределения доходов в результате инфляции указывал в свое время Дж.-М.Кейнс, когда писал: “Благодаря непрерывному процессу инфляции правительство может скрытно конфисковать значительную часть богатства нации”.
          Итак, можно сделать вывод, что по своему происхождению и по своим результатам инфляция является явлением социальным и политическим не менее чем экономическим.
          Объяснять современную инфляцию только чисто финансовыми факторами неправомерно.
          Инфляция должна быть понята как выражение (проявление) в скрытой форме конфликтов между различными социальными слоями, между различными финансовыми группировками олигархического типа при распределении национального дохода инструментами кредитно-денежной политики. 
          Именно поэтому регулировать инфляционный процесс исключительно средствами ограничительной монетаристской политики ошибочно и извращает всю перспективу борьбы с ней.
          Стремление достичь так называемой “нулевой инфляции” любой ценой будет означать перевод острых социальных конфликтов из экономической области в сферу политического противостояния, где конфликты неизбежно примут более радикальную форму. Этим, прежде всего, и опасен “рыночный фундаментализм”.
          Практический и нетривиальный вывод состоит в том, что благодаря умеренно контролируемой инфляции, можно ослабить социальное напряжение. В этом смысле умеренная инфляция может действовать как “предохранительный клапан” для сброса накопившихся социальных конфликтов. Отвлечение межклассовой вражды на борьбу с инфляцией может помочь выиграть время для снятия политического напряжения, которое в отсутствие умеренной инфляции было бы более взрывоопасным.
          Перед лицами, ответственными за формирование экономической политики до сих пор не был поставлен принципиальный вопрос: какова реальная “цена” многолетней борьбы с инфляцией?
          И объяснить подобную индифферентность правительственных экономистов довольно просто: антиинфляционная доктрина отечественных радикал-реформаторов основывается на упрощенном подходе, будто инфляцию можно “обуздать” посредством кредитно-денежной политики безотносительно экономических и социальных издержек, связанных с дезинфляцией, под которой обычно понимается либо резкое сокращение темпов инфляции, либо вообще ее прекращение. Это в итоге может углубить спад производства и увеличить безработицу. При этом монетаристы полагают, что не существует экономических барьеров для сокращения инфляции, хотя общеизвестно, что именно резкая дезинфляция начала 80-х годов нанесла существенный урон благосостоянию западноевропейских стран, вызвав в итоге значительный рост безработицы. Это, быть может, наименее правильно понимаемая сторона инфляционного процесса. И причиной тому служит рассмотрение инфляции вне контекста социальных перемен, в отрыве от изменений, вызываемых антиинфляционной политикой на рынке труда.
          Наиболее разрушительный эффект инфляции как раз и состоит в том, что ее резкое торможение уже в ближайшей перспективе порождает широкомасштабную безработицу.
          Экономическая политика правительства РФ, зациклившись на финансовой стабилизации, как-то упустила из виду этот фундаментальный факт. Поэтому одной из настоятельных задач антиинфляционной стратегии является решение задачи выбора между полной занятостью с низкой инфляцией и высокой безработицей и вследствие этого с потерями потенциально возможного роста ВВП. Другими словами, речь здесь идет о цене, которую надо заплатить ростом безработицы за снижение темпов инфляции.
          В такой постановке проблемы и заключается критически важная идея количественной оценки влияния инфляции на темпы роста ВВП. И здесь важен теоретический принцип: чем резче снижаются темпы инфляции, тем значительнее рост безработицы.
          За всем этим стоит следующий экономический механизм: инфляция, создавая временный фиктивный платежный спрос и позволяя тем самым занять на время дополнительно определенную массу трудящихся, при резком торможении ее скорости создает условия для возникновения значительной безработицы, которая, как правило, и является неизбежным следствием ошибочной экономической политики, вызвавшей инфляционный перегрев экономики.
          Объяснение этому можно найти в том, зачастую мало понятном факте, что внутренней структурной причиной массовой безработицы является несовпадение распределения трудовых ресурсов по отраслям с распределением спроса на продукцию этих отраслей. Подобные структурные рассогласования трудовых и материальных ресурсов с потоками продукции вызваны инфляционным искажением системы цен и заработков, и они могут быть устранены лишь посредством изменения этих соотношений, то есть в результате установления в каждом секторе экономики цен и заработков, обеспечивающих равенство спроса и предложения.
          Понятно, что рост безработицы в своей определенной части можно объяснить отклонениями цен и заработков от их равновесных уровней, которые сложились бы в условиях стабильных цен. Практически результатом такой балансировки является так называемый “естественный” (нормальный) уровень безработицы, который жестко определен условиями рынка рабочей силы и который устанавливается в перспективе как результат перевода экономики в равновесный, сбалансированный режим функционирования, ней- тральный по отношению к инфляционному давлению.
          При этом равновесный (нормальный) уровень безработицы формируется в процессе выполнения инфляционных ожиданий в условиях стабильной, неускоряющейся инфляции. И если финансовая политика гарантирует стабильную инфляцию, то фактическая безработица должна стремиться к ее равновесному уровню, который может выступать в роли макроэкономического норматива, являясь принципиально новым критерием оценки результатов финансовой стабилизации.
          Основное практическое предназначение этого норматива – оценка эффективности проведения антиинфляционной политики. А этот крайне необходимый этап прогнозирования инфляции не только не делается, но даже не ставится правительственными экономистами как задача.
          Исследования, основывающиеся на этой теоретической базе, показали, что для среднесрочного периода оценка равновесного, нейтрального по отношению к инфляции, уровня безработицы составляет 6–7% экономически активного населения. При превышении фактической безработицей этой нормативной величины инфляция должна снижаться, в противном случае – ускоряться. Такой методический подход позволяет получать макроэкономические оценки результатов антиинфляционной политики.
          Например, расчеты потерь ВВП от дезинфляции в 1997–1998 гг. составили соответственно 5 и 11%.
          В экономической литературе известны лишь несколько примеров макроэкономической оценки издержек, связанных с преднамеренным сокращением инфляции. Эти цифры представляют собой затраты по устранению инфляции.
          Выгоды же от дезинфляции не столь очевидны и их практически трудно идентифицировать. По оценкам американского экономиста А.Оукэна, такое направление антиинфляционной политики в 70-х годах для США оборачивалось потерями в среднем от 6 до 18% валового национального продукта (ВНП).
          Пример подобной оценки есть в экономическом докладе президента США Конгрессу, где отмечается, что в условиях 90-х годов сокращение инфляции на 1% чрева-то уменьшением ВНП на 200–300 млрд. долл. по отношению к его потенциальному уровню^*.
          Стратегия управления инфляцией, согласно немонетарной концепции регулирования инфляцией, должна ориентироваться не на рост безработицы, а на сокращение издержек производства и прежде всего для разрыва кумулятивной инфляционной спирали “зарплата – цена – зарплата” за счет ограничения реального роста зарплаты рамками возможного роста производительности труда. Но, при поиске эффективных инструментов акцент делается на финансовые рычаги в ущерб показателю рост производительности. Для экономики США, как показали недавние исследования американских экономистов, характерна устойчивая положительная корреляция между темпами роста инфляции и снижением темпов роста производительности труда. При этом каждый процент повышения инфляции в среднем сопровождался сокращением темпов роста производительности на 0,2–0,3%. Корреляция между производительностью и уровнем цен может иметь и обратную направленность, когда в результате снижения темпов роста производительности растут удельные издержки труда, что в итоге и усиливает инфляционное давление издержек на цены.
          С другой стороны, можно предположить, что многократное (в течение нескольких периодов) воздействие роста производительности на снижение темпов инфляции характеризует своего рода мультипликатор и является важнейшим экономическим параметром. Придав нормативный характер значению этого параметра, можно проводить вычисление той доли общего инфляционного давления издержек на рост цен продукции, которая подавляется ростом производительности труда. И это соотношение может стать в ближайшем будущем одним из критериев успешности антиинфляционной стратегии.

         ^* Economic Report of the President to the Congress USA. 1997.