В последние несколько десятилетий территориальные конфликты между странами Персидского залива стали неотъемлемыми реалиями региональных отношений на Ближнем Востоке. Исторические корни этих конфликтов уходят в далекое прошлое, в эпоху колониальных захватов и раздела этих территорий на сферы влияния западных держав.

        Однако в настоящее время эти конфликты получили свое продолжение в различного рода спорах государств чаще всего в приграничных областях, а также в акциях западных держав, главным образом США и Великобритании, связанных с политикой глобализации. Эти споры происходят на фоне новой реколонизации (на этот раз американской) Персидского залива и всего Ближнего Востока. Главной подоплекой такой политики “подпитывающей” местные территориальные конфликты является подспудная борьба США и других западных держав за передел богатейших природных ресурсов Залива, прежде всего, нефти и газа.

        Среди множества существующих в субрегионе конфликтных ситуаций одним из наиболее острых и продолжительных является конфликт между Объединенными Арабскими Эмиратами (ОАЭ) и Исламской Республикой Иран (ИРИ). Отношения между странами Залива и Ираном всегда оставались довольно сложными, что связано с различным подходом к ряду региональных проблем, прежде всего касающихся системы безопасности.

        Претензии Ирана на доминирование в зоне Залива принимали порой жесткие формы.

        Мохаммед Реза Пехлеви открыто называл себя “жандармом Персидского залива”, и не хотел делить с кем-либо власть над акваторией, по которой, начиная со второй половины ХХ столетия, проходило 3/4 нефти, потребляемой странами Запада и Японией.

        В 1974 г. шах назвал Персидский залив “жизненно важной артерией” Ирана, подчеркнув, что он не потерпит в этом районе присутствия “любых сил, которые могут привести к беспорядкам, разрушениям и хаосу у входа в Залив”.

        Этим он объяснял предпринятую в 1971 г. посылку иранских войск в Оман для подавления оппозиционных султану движений и оккупацию островов Абу-Муса, Большой Томб и Малый Томб, блокирующих Ормузский пролив при выходе из Персидского залива.

        Благодаря своему стратегическому положению Ормузский пролив занимает важнейшее место не только в отношениях между государствами Залива, но и в мировой экономике.

        Через пролив, ширина которого не превышает 60 км, каждые 10 мин. проходит один танкер, что составляет 62% мировых транзитных перевозок нефти, обеспечивающих потребности Японии в топливе на 90%, стран общего рынка – на 70%, США – на 50%.

        Ормузский пролив является единственным выходом из Залива для всех его прибрежных государств: Ирака, Ирана, Кувейта, Саудовской Аравии, Катара, Бахрейна, Омана и Объединенных Арабских Эмиратов.

        Район Ормузского пролива стал местом столкновения интересов мировых держав еще в средние века, еще до того, как в Персидском Заливе были открыты богатейшие запасы нефти. С конца XV в. побережье пролива и его острова переходили из рук в руки.

        Здесь в разные годы хозяйничали османские турки, иранцы, португальцы, англичане. Особое внимание всегда уделялось трем островам, владение которыми позволяло той или иной стороне практически полностью контролировать выход из Залива в океан. Это – Большой Томб (араб. – Тунб аль-Кубра), Малый Томб (араб. – Тунб ас-Сугра) и Абу-Муса. В стратегическом отношении значение эти трех остров можно сравнить с Гибралтаром при входе в Средиземное море или Аденом при входе в Красное море. Вот почему их принадлежность до сих пор является предметом острого территориального спора между Ираном и ОАЭ.

        Большой Томб расположен в 12 км южнее иранского острова Кеш, площадь острова составляет около 6 кв. км.

        Малый Томб находится в 3 км к юго-западу от Большого Томба, и его площадь равна приблизительно 1 кв. км

        В 50 км к югу от Большого Томба лежит самый большой из спорных островов – Абу-Муса. Это низинный остров площадью около 7 кв. км, покрытый песчаными дюнами с редкой растительностью и пальмовыми рощами, зеленеющими вокруг водных источников.

        Острова издревле посещались и периодически заселялись и арабами, и персами, которые занимались здесь рыболовством, добычей жемчуга, разведением домашнего скота и контрабандной торговлей.

        В середине XX в. Большой Томб и Абу-Муса были заселены арабами, выходцами из Омана, Шарджи и Рас-эль-Хаймы, а их численность на островах составляла соответственно 1000 и 800 чел.

        Прибрежные шельфы островов богаты нефтью, а они сами – полезными ископаемыми.

        В начале XX в. правитель Шарджи, шейх Салем бен Султан, предоставил английской компании “Алван аль-вади аз-заха-бий” (“Цвета золотой долины”) монополию на разработку месторождений окиси железа. Годовой оборот компании был небольшим, около 250 тыс. долл., но, видимо, оправдывал затраченные средства.

        Абу-Муса славится также своими красными глинами, которые входят в состав некоторых косметических средств, в частности губной помады².

        История этих островов тесно связана с историей Омана.

        В первой половине XVIII в. власть на трех островах и на побережье Аравийского полуострова принадлежала арабскому племени аль-Кавасим. В 1747 г. наместник Бендер-Аббас, не пожелавший подчиниться Надир-шаху Афшару, призвал на помощь арабов, и они высадились в порту Ленге (ныне Бендер-Ленге) и некоторых других населенных пунктах иранского побережья. 

        В период правления Карим-хана Зенда (1763—1779 гг.) аль-Кавасим были изгнаны из Ленге, но после его смерти вновь вернулись и осуществляли контроль над этой территорией вплоть до 1887 г., когда они вынуждены были признать себя вассалами Насер ад-дин-шаха Каджара и стали платить подати его наместнику в Ширазе, получив в качестве компенсации право на наследственное правление в Ленге.

        В начале XIX в. Великобритания, пользуясь своим доминирующим положением в регионе, постаралась сделать все, чтобы установить контроль над островами.

        Здесь ей пришлось столкнуться с упорным сопротивлением аль-Кавасим. Силы оказались неравны, и Англия оккупировала острова и древнюю континентальную столицу аль-Кавасим–Рас-эль-Хайму. Арабский эмир Бен Сакр (1803–1856 гг.) перенес свою столицу из Рас-эль-Хаймы в Шарджу. Свое господство в регионе англичане подкрепили юридически, заключив несколько соглашений с представителями арабских племен между 1820 и 1853 гг.

        После возврата себе порта Ленге и прилегающего побережья правительство Насер ад-дин-шаха предъявило претензии на владение островами в Ормузском проливе. В 1887 г. иранские войска изгнали арабов с о-вов Сирри (к западу от Абу-Мусы) и Хенкам. Тогда же Иран впервые заговорил о своих правах на о-ва Большой и Малый Томб и Абу-Муса, контроль над которыми осуществлялся арабским эмиром Шарджи.

        После прихода иранцев и ухода аль-Кавасим торговля в порту Ленге пришла в упадок, а арабы, укрепившиеся на Абу-Мусе, превратили остров в региональный центр торговли и экспорта своих товаров. Они предложили английским судовладельцам выгодные условия швартовки их судов на острове и добивались создания там зоны свободной торговли. 

        Вскоре Абу-Муса стал конкурировать с иранскими портами.

        В 1904 г. иранский корабль “Музафири” бросил якорь у Абу-Мусы. На его борту находились высокопоставленные английские чиновники, осуществлявшие таможенные функции в регионе. Они сместили арабскую администрацию острова и заменили ее иранской. Эти действия заставили правителей Шарджи и Рас-эль-Хаймы обратиться с протестом к английскому эмиссару в Заливе, и после трех месяцев правления иранская администрация на острове вновь была заменена на арабскую. В 20–30-е годы, Иран безуспешно пытался установить свой контроль над всеми тремя островами. Свои действия он мотивировал тем, что шейхи аль-Кавасим, до 1887 г. осуществлявшие из Ленге контроль над островами, были какое-то время иранскими вассалами. 

        В июле 1933 г. военный катер “Паланг” с иранскими чиновниками на борту посетил Большой Томб для переговоров с представителями местных властей. Иранцы предприняли энергичные усилия, с тем чтобы лишить шейха Рас-эль-Хаймы его прав на суверенитет над о-вами Большой и Малый Томб. Активизация действий иранских властей в Ормузском проливе вызвала беспокойство в Лондоне, и английское правительство направило Реза-шаху ноту протеста. Однако эти дипломатические усилия так и не смогли заставить Иран отказаться от притязаний на три спорных острова¹. 

        В 1934 г. иранские чиновники и военные неоднократно посещали Большой Томб с предложением наместнику шейха на острове спустить флаг Рас-эль-Хаймы и поднять на флагштоке иранский стяг. В те годы официальный Тегеран, помимо ссылок на “исторические права”, выдвинул еще один аргумент: в качестве одного из крупнейших экспортеров нефти он не мог допустить возможности блокирования Ормузского пролива другими странами.

        Наконец в декабре 1934 г. на острове был инициирован переворот. Флаг Рас-эль-Хаймы был спущен, местный гарнизон разогнан, а власть стала принадлежать новой администрации, чиновники которой выступали в поддержку иранского присутствия на острове.

        Официальная точка зрения ОАЭ состоит в том, что Большой и Малый Томб – исторически принадлежали входящему в состав федерального государства эмирату Рас-аль-Хейма, а Абу Муса – также члену Федерации эмирату Шарджа. В то же время Иран обвиняет Великобританию в том, что она в одностороннем порядке отторгла у него эти острова и передала их Эмиратам Договорного Омана, вошедшим затем в состав ОАЭ.

        Вопрос о территориальной принадлежности трех островов (Абу Муса, Большой и Малый Томб), осложнен тем, что они расположены примерно на равном расстоянии и от побережья Ирана, и от берегов ОАЭ. В свою очередь вопрос о морских границах и разграничении прибрежных территорий государств региона Залива все еще не имеет необходимой законодательной базы для своего решения.

        Обстановка вокруг этих островов оставалась постоянно напряженной вплоть до начала 70-х годов. После ухода англичан из региона к “востоку от Суэца” (1971 г.), Мохаммед Реза Пехлеви заявил, что вся ответственность за поддержание мира на Ближнем и Среднем Востоке теперь ложится на Иран. 29 ноября Иран и эмират Шарджа официально заключили соглашение о передаче о-ва Абу-Муса под иранский суверенитет.

        Основные разделы документа предусматривали: 

• прибытие на остров и расположение в согласованных сторонами пунктах иранских официальных представительств (государственные учреждения и полицейские посты); 
• поднятие иранского флага над этими пунктами и переход их под полную юрисдикцию Ирана;
• доход от добычи природных ресурсов обнаруженных на острове и в установленной 12-мильной зоне территориальных вод острова, подконтрольной Ирану и Шардже, будет распределяться поровну между ними;
• равные права подданных Ирана и Шарджи на острове при осуществлении рыболовства в его территориальных водах;
• выплату Ираном Шардже в качестве помощи 1,5 млн. ф. ст. в год до тех пор, пока доходы от добычи нефти и газа не достигнут 3 млн. ф. ст. в год¹.

        Однако Ирану не удалось достичь подобного соглашения с эмиратом Рас-аль-Хейма в отношении о-вов Большой и Малый Томб. Тогда Мохаммед Реза Пехлеви решился на кардинальный шаг: 30 ноября 1971 г. иранские войска оккупировали оба острова. Захват Ираном островов вызвал массовые протесты в арабском мире. Помимо эмиратов Абу-Даби, Дубай и Рас-эль-Хайма с резкой критикой его действий выступили Ирак, Кувейт, Сирия, Ливия и Алжир. Иранское вторжение также привело к гонке вооружений в Заливе, особенно в Саудовской Аравии, Ираке и Иране.

        Во время демонстраций протеста в самой Шардже был убит эмир Халед бен Мухаммед, поставивший свою подпись под соглашением о передаче Ирану о-ва Абу-Муса.

        Кувейт отозвал своего посла в Тегеране, а получившие только что суверенитет Объединенные Арабские Эмираты почти в течение года отказывали Ирану в установлении дипломатических отношений². Более сдержанной, но в целом негативной была реакция на действия Ирана со стороны Саудовской Аравии, Бахрейна и Судана. Из всех государств-членов ЛАГ только Иордания и Ливан заняли позицию невмешательства в дела региона².

        Совет Безопасности ООН, рассмотревший в начале декабря 1971 г. вопрос о захвате Ираном о-вов в Ормузском проливе, ограничился рекомендацией урегулировать проблему мирным путем, что было воспринято как победа иранской дипломатии.

        Вскоре по инициативе президента Египта Анвара Садата вопрос об оккупации островов был снят с повестки дня заседаний ЛАГ.

        “Техран Джорнэл” писала: “Притязания Ирана на три острова основываются не только на его исторических правах, но и на стратегической необходимости, с тем чтобы государство не испытывало постоянную угрозу. Географическое расположение островов в случае захвата их противником может помочь ему в проведении экономической блокады Ирана, ибо именно через Ормузский пролив перевозится на мировые рынки большая часть иранской нефти и других экспортных товаров, равно как и большая часть импорта в страну. Следовательно, эта “артерия жизни” должна быть сохранена нами во что бы то ни стало”⁶. На подобные доводы с тем же успехом могли бы сослаться все государства Залива.

        В качестве своей опоры в арабских монархиях Иран пытался воспользоваться влиянием шиитской общины.

        По мнению арабской исследовательницы Нури Аль-Касими, Тегеран преднамеренно способствовал переселению иранцев в Кувейт, ОАЭ и на Бахрейн, расширяя плацдарм для экспансии³.

        К тому времени это государство представляло собой мощную военную силу, способную легко овладеть территориями соседних эмиратов и даже Восточной провинцией Саудовской Аравии, где большинство составляли шииты.

        На протяжении длительного периода времени ОАЭ стремились не осложнять отношений с Ираном, надеясь, что в дальнейшем удастся разрешить проблему островов путем переговоров. Однако с начала 80-х годов ИРИ начала проводить политику захвата всего о-ва Абу Муса. На нем был возведен аэропорт и построены другие военные и гражданские объекты. В оправдание Иран утверждал, что к тому времени он уже уплатил Шардже за право владения островом около 14 млн. дол.

        После окончания войны в Заливе 1990–1991 гг. ОАЭ вновь подняли проблему трех спорных островов, поскольку рассчитывали, что Иран, оказавшийся в состоянии международной изоляции пойдет на определенные уступки.

        Весной 1992 г. ИРИ потребовала, чтобы приезжающие на острова лица, не являющиеся гражданами ОАЭ, получали въездные визы в Иране. В связи с этим на острова не были допущены иностранцы, работающие по контрактам с ОАЭ. Иранские власти все чаще стали заявлять об исторической обоснованности принадлежности спорных островов Ирану. При этом Тегераном были представлены документы и карты двухтысячелетней давности (в противовес карте, изданной Великобританией в 1892 г.) якобы подтверждающей, что эти острова были иранскими еще до того как ОАЭ обрели независимость, и останутся таковыми навсегда.

        В конце сентября 1992 г. состоялась встреча между представителями ОАЭ и Ирана, которая не привела к каким-либо позитивным результатам. Эмираты настаивают на признании своего суверенитета над островами и предлагают передать решение этой проблемы в Международный суд в Гааге. Государства ССАГПЗ^* поддерживают права ОАЭ на эти острова. Однако Иран полон решимости сохранить за собой захваченные территории.

        По заявлению тогдашнего президента Хашеми-Рафсанджани, сделанного в июне 1994 г.: “Иранские острова ОАЭ смогут заполучить, лишь переплыв через море крови”.

        В заключительном коммюнике совещания в верхах, проходившем в Кувейте (декабрь 1997 г.), члены Совета сотрудничества вновь потребовали от Ирана прекратить оккупацию о-вов Абу Муса, Большой и Малый Томб, уничтожить все возведенные на них иранские сооружения и решить эту проблему мирным путем на основе принципов международного права. Члены Совета поддержали идею передачи этого вопроса в Международный суд в Гааге. Иранское же руководство исключило возможность передачи суверенитета над островами ОАЭ, но в то же время заявляет о своей готовности урегулировать проблему мирными средствами на двусторонней основе без передачи спора в Международный суд⁴.

        Спорная проблема о принадлежности островов хотя и осложняет региональную ситуацию, но не препятствует развитию отношений между Ираном и государствами ССАГПЗ. Конфликт между Ираном и ОАЭ, очевидно, не следует рассматривать только с точки зрения двусторонних отношений, а скорее, сквозь призму регионального баланса сил. Создание ССАГПЗ было негативным образом воспринято Ираном, который считал основание новой организации ущемлением своих собственных интересов в регионе. ССАГПЗ, объединив большинство расположенных в этом регионе государств, усиливал значение Саудовской Аравии, с одной стороны и ограничивал участие Ирана в решении региональных проблем, с другой.

        Иранские власти неоднократно выражали пожелание упрочить связи между Тегераном и государствами ССАГПЗ, которые, со своей стороны, поддерживали стремление иранского президента Хатами, избранного в мае 1997 г., выйти из международной изоляции.

        В декабре 1997 г. на совещании в верхах в Кувейте главы государств ССАГПЗ подчеркнули, что они надеются на то, что будут свидетелями позитивного развития отношений между их странами и Ираном, направленного на создание атмосферы взаимного доверия и упрочения связей на прочной основе, обеспечивающей безопасность и стабильность в регионе.

        В то же время между Ираном и государствами ССАГПЗ сохраняются разногласия по ряду важных проблем: Иран выступает против установления мира с Израилем, он также не приемлет участия западных стран, прежде всего США, в обеспечении региональной безопасности. Поэтому государства ССАГПЗ считают, что иранская политика остается недостаточно последовательной и предсказуемой. Это обстоятельство заставляет их сохранять по отношению к своему соседу определенное недоверие.

        Тем не менее в условиях неурегулированности эмирато-иранской территориальной проблемы процесс улучшения отношений Ирана со странами ССАГПЗ имеет очевидные лимиты. Руководство Эмиратов постоянно “одергивает” партнеров, чтобы они не форсировали налаживание связей с ИРИ без увязывания с решением островного вопроса. В середине 1999 г. оно пошло даже на обострение отношений с Эр-Риядом, посчитав, что саудовцы “чрезмерно увлеклись” нормализацией.

        В качестве устраивавшего Абу-Даби компромисса на встрече министров иностранных дел стран ССАГПЗ в Джидде было решено сформировать комитет из министров КСА, Катара и Омана, а также генерального секретаря Совета сотрудничества: на данный комитет возлагалась разработка механизма ведения переговоров с иранским руководством по урегулированию спора вокруг трех островов5.

        Однако Тегеран не только уходит от конструктивного диалога, но и продолжает развивать на этих островах, гражданскую и военную инфраструктуру, что напрямую затрагивает безопасность “аравийской шестерки”.

        С начала 90–х годов Тегеран фактически стал единовластным хозяином этих трех островов. Именно поэтому княжества Залива видят в лице Ирана своего потенциального противника и ищут и находят защиту у Саудовской Аравии и США. Поэтому они не против НАТО и расширения этой организации, которая, как это им видится, может со временем обуздать агрессивные намерения Тегерана и защитить их независимость.

        По мнению российского историка Ушакова В.А. “Наша дружба и сотрудничество с Ираном отталкивает эти арабские страны от России”.

        Монархии Залива поддерживают намерение ОАЭ передать спор на рассмотрение Международного суда в Гааге, если Иран будет уклоняться от предметного диалога по данной проблеме. Согласно последним данным, ИРИ согласилась на двусторонние переговоры, но без выдвижения правительством ОАЭ предварительных условий. Таким образом, надежда на мирное решение этого спора пока существует. Монархии Залива, заинтересованные в политической разрядке с иранским соседом, предпочли не заострять внимание на спорной проблеме, а вести параллельно диалог для налаживания партнерства, поскольку сторонам необходимо искать эффективные формы урегулирования конфликта, способствующие стабилизации обстановки в регионе.
 
 

       ¹ Шукри М.А. Масалят аль-джузур фи аль-халидж аль-арабий. (Проблема островов в Персидском заливе). Дамаск, 1989. С. 8, 68.
       ² Cordesman A.H. The Gulf and Search for Strategic Stability. London, 1989. Р. 249, 250.
       ³ Азма аль-джузур аль-мухталля: аль-абаад ас-сиясийя. (Кризис вокруг захваченных островов: политические цели)// Аль-Халидж (Залив). Абу-Даби. 8 февраля. 2000.
       ⁴ Международные отношения на Ближнем и Среднем Востоке и  политика России на рубеже XXI века. М., 2000. С. 86.
       ⁵ Аш-Шарк Аль-Аусат. Лондон. 4 июля 1999.
        ^* ССАГПЗ – Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива.