| Статьи |
Обозреватель - Observer
|
|
ЯДЕРНОЕ ПРОТИВОСТОЯНИЕ Взгляд из Исламабада А.Александров
Тематика гонки ядерных вооружений между Пакистаном и Индией в Южной Азии – регионе и без того отягощенном целым комплексом трудноразрешимых социально-экономических проблем (высокий уровень нищеты и безработицы, от которых страдает едва ли не половина всего их населения, с трудом продвигающиеся интеграционные процессы в рамках СААРК и т.п.) – является, пожалуй, определяющей при прогнозировании будущего этого субконтинента, как впрочем, и граничащих с ним регионов, например государств Персидского залива. Фактически, вступление этих двух стран в “ядерный клуб” в 1998 г. поставило их руководство перед вполне определенным выбором:
Как отметил в 2003 г. мэр Хиросимы д-р Т.Акиба, в случае ядерной войны между этими государствами ее жертвами “в считанные секунды” станет более 12 млн. мирных граждан. Развивая тему, другой пакистанский автор З.Н.Джаспал* пишет: “В стратегических условиях современной Южной Азии отношения между Индией и Пакистаном более не являются игрой только с одним победителем и одним проигравшим – реальное положение вещей таково, что ядерная война между двумя странами неминуемо обернется для них “взаимным уничтожением” и катастрофой”2. Вместе с тем, как представляется, излишне оптимистично и со стопроцентной уверенностью полагать, что в случае если уровень напряженности в военной сфере между Нью-Дели и Исламабадом перейдет “установленные отметки”, то неминуемо последует вмешательство со стороны западных стран, которые вряд ли захотят сидеть на “пороховой бочке”, – упование последних на диалоговые механизмы в данном конкретном случае (при определенном стечении обстоятельств) может не сработать. Как видится, отправной точкой для подобного анализа являлось бы уяснение видения подобного вероятного конфликта его потенциальными сторонами – Пакистаном и Индией, чей ядерный статус (пусть юридически до сих пор и не признанный мировым сообществом) в этой связи выступает не только как решающий фактор региональной политики, но и как важнейший фактор политики международной. Администрация президента П.Мушаррафа (генерал одновременно является начштаба (командующим) сухопутных войск – НШСВ), пришедшего к власти в результате “бескровного” военного переворота в октябре 1999 г. (сместил тогдашнего премьер-министр Н.Шарифа), официально придерживается установки на сохранение и дальнейшее совершенствование имеющегося у него ракетно-ядерного потенциала. Пакистанские руководители (президент, премьер-министр), в общем-то озвучивая уже четко затвержденную позицию Исламабада по этому вопросу, неоднократно в весьма категорическом тоне заявляли на самых различных международных форумах о том, что ИРП не намерена втягиваться в гонку ядерных вооружений с Индией (которая, кстати, напрямую обвиняется в ее сознательном раскручивании), а ее ядерная программа служила и служит исключительно целям сдерживания возможной агрессии** со стороны последней и “защиты национальных интересов” (в соответствии с существующей де-факто, но официально не принятой ядерной доктриной страны, определяется как “стратегическое сдерживание минимальными силами”). Исламабад на данном этапе как представляется, достаточно трезво оценивает свои возможности в области ядерного оружия (ЯО) и изначально не ставит перед собой целей сравняться по соответствующим показателям с Нью-Дели***. Как сказал в интервью одному из индийских телеканалов нынешний пакистанский мининдел Х.М.Касури, Исламабад “никогда не имел ложных иллюзий – Индия в действительности больше ИРП, и только потерявший рассудок может вынашивать планы нападения на нее”. По имеющим в Пакистане весьма широкое хождение данным, в целом подтверждаемым оценками авторитетного Вашингтонского института научных исследований и международной безопасности, потенциальный арсенал Исламабада с учетом имеющихся у него наработанных материалов (порядка 50–90 ядерных взрывных устройств – ЯВУ; реально же находящихся “в сборе”, предположительно, не более 30) в целом не слишком уступает аналогичным индийским показателям (оценочно, от 55 от 115), однако он значительно “проигрывает” в плане технического совершенства и численности средств его доставки – в практическом ключе пакистанские ЯВУ (созданные преимущественно на основе уранового компонента) могли бы быть использованы либо как ядерные фугасы (то есть приводиться в действие посредством детонации размещенных в них зарядов обычного взрывчатого вещества), либо как авиабомбы (размещаться на входящих в состав ВВС ИРП американских “Ф-16” и французских “Миражах”), причем их значительный вес (более тонны) существенно сказывается на эффективности применения подобных средств доставки (в настоящее время, однако, ведутся работы по созданию компактных ЯВУ). Основу ракетных сил ИРП составляют БРМД “Хатф-1” и “Хатф-2” (эксперты ставят под серьезное сомнение официальные заявления властей об их способности нести ядерные боезаряды). Кроме того, пакистанцы ведут работы по доводке различных модификаций БРСД “Шахин” (“Хатф-4”, “Хатф-6”) и “Гхаури” (“Хатф-5”, “Хатф-5А”), созданных на основе китайских и северокорейских образцов (данный факт отрицается руководством страны) и теоретически способных нести ядерные боезаряды весом до 1 т. При этом Исламабад заверяет, что “не намерен” осуществлять боевое развертывание ЯО (соответствующие боезаряды, как утверждается, хранятся отдельно от средств доставки), а также подтверждает данное ранее обязательство соблюдать объявленный в 1998 г. мораторий на проведение ядерных испытаний (с оговоркой – “до тех пор, пока такой же линии следует Нью-Дели”). В этой связи нельзя не обратить внимание на скептицизм ряда местных аналитиков, которые на основании упомянутой информации делают вывод о том, что имеющийся у Исламабада ядерный потенциал вместе со средствами его доставки в общем-то не отвечают задачам “минимально надежного ядерного сдерживания”. Интерес представляют, например, взгляды на этот счет вице-президента Исламабадского института исследования политики д-ра И.Х.Бохари. Он, в частности, замечает, что позиция официального Исламабада, исходящего из того, что имеющаяся у него возможность использовать несколько ядерных боезарядов заставит Индию воздержаться от шантажирования своего соседа и развязывания конфронтации, требует тщательного пересмотра. По его словам, с учетом того, что концепция “минимально надежного ядерного сдерживания” предполагает наличие у страны – потенциальной жертвы агрессии возможности нанесения ответного удара, реальная отдача от подобного механизма в случае с ИРП будет зависеть от возможности последней по сохранению всех важных объектов инфраструктуры после эвентуального нападения на нее Индии. В этом контексте, по мнению исследователя, принимая во внимание ограниченные возможности Исламабада на этом направлении (меньшее количество ракетных носителей, досягаемость стратегических целей на территории страны для индийских ракетных систем “Притхви” и т.п.), такой сценарий маловероятен и, следовательно, перед ним лежит единственная альтернатива – “нанести решительный удар первым или потерять все” (тем самым фактически ответственность за инициирование ядерного конфликта в Южной Азии при таком развитии событий возлагается на ИРП). Это в свою очередь, как делает вывод И.Х.Бохари, вынуждает стратегов в Нью-Дели прорабатывать такой вариант “удара”, который “упредил бы упредительный удар” по нему Исламабада (в реальности это и превращается в основную причину раскручивания в регионе “спирали напряженности”)3. Исламабад особо подчеркивает, что все имеющееся в его распоряжении ЯО “надежно контролируется” – в вооруженных силах (ВС) сформировано так называемое Стратегическое командование, подчиняющееся непосредственно НШСВ (то есть на данном этапе непосредственно П.Мушаррафу), с февраля 2000 г. функционирует Система командования и контроля, одной из основных задач которой, как отмечается, является “снижение рисков случайного или несанкционированного применения ЯО”. В январе 2001 г. создано подотчетное премьер-министру (в настоящее время – Ш.Азиз) Пакистанское управление по регулированию в области ядерных технологий (к числу его функций, в частности, отнесено отслеживание технической безопасности ядерных объектов, внедрение современных конструкторских инноваций по ее дальнейшему повышению, контроль за уровнем радиационного излучения и т.п.). Эти аргументы, как представляется, звучат весьма неубедительно для Вашингтона, по-прежнему остающегося ключевым партнером Исламабада на международной арене: время от времени в пакистанские СМИ попадают вызывающие близкие к паническим настроения “утечки” из западных источников о якобы прорабатываемых американцами сценариях силового захвата и нейтрализации ядерных объектов и ЯО ИРП. Позиция Исламабада по ЯО определяет и его весьма “избирательный” подход к основным международным нераспространенческим режимам – фактически он поддерживает те из них, которые, в его представлении, могли бы умерить “экспансионистские амбиции” Нью-Дели и в целом предотвратить непосильную для него (с учетом объективно осознаваемых более скромных финансово-экономических возможностей по сравнению с “большим соседом”)**** гонку ЯО в регионе (при этом он призывает мировое сообщество выработать по этим вопросам “всеобщий консенсус”, который бы учитывал мнения и оговорки “всех без исключения государств” и не ставил бы под угрозу их национальную безопасность). Так, ДНЯО в ИРП рассматривается как “дискриминационный”: он закрепляет ядерную монополию “пятерки” и в связи с этим требуется расширение ядерного клуба за счет включения в него Пакистана, Индии и Израиля. Теоретически возможным считается и присоединение ИРП к ДВЗЯИ, однако, как заявляется, подобному шагу должны предшествовать разрядка в отношениях с Индией, согласие последней пойти на подписание данного Договора, а также его ратификация американцами. На этом фоне явно “несводимой к общему знаменателю” с пакистанской является и официальная позиция Нью-Дели, “тем более не готового” поступиться “жизненно важными национальными интересами”. Обладание ЯО для Индии – существенное подкрепление собственного веса и влияния на международной арене, а также лидирующего положения на южноазиатском субконтиненте. Индия также не считает для себя на данном этапе возможным рассмотрение вопроса о присоединении к ДНЯО (“закрепляет монопольное обладание ЯО лишь узкой группой стран”, так как он не обеспечивает “вертикальное нераспространение”, без которого невозможно собственно предотвращение “горизонтального расползания” ЯО). Обставляет Нью-Дели целым рядом условий и свое возможное присоединение к ДВЗЯИ – формирование в стране “общенационального консенсуса” по вопросу о присоединении к Договору, позитивное завершение переговоров по ядерной тематике со всеми ведущими мировыми державами и т.п. Нью-Дели негативно воспринимает различные инициативы Пакистана (про- двигаемые им с 70-х годов), в частности, относительно объявления Южной Азии так называемой “зоной, свободной от ядерного оружия”, а также проведения многосторонней встречи по вопросам региональной безопасности и нераспространения (свою позицию он мотивирует необходимостью рассмотрения упомянутых проблем в более широком географическом контексте, имея в виду ядерный потенциал КНР и значительную активность некоторых внерегиональных ядерных держав в Индийском океане). Весьма “прохладную” реакцию со стороны индийцев встречает и предложение пакистанской стороны относительно подписания двумя государствами т.н. Договора о взаимном сокращении ядерных потенциалов – “взамен” ими, например, предлагается заведомо неприемлемая для Исламабада идея о выработке так называемой совместной ядерной доктрины”. Как предполагают в достаточно категорическом ключе многие западные аналитики, военно-политическое противостояние двух крупнейших государств Южной Азии – Индии и Пакистана – при очередном обострении (катализатором может стать остающаяся неурегулированной на протяжении последних нескольких десятилетий кашмирская проблема или же организованный воинствующими исламистами “крупный террористический акт на территории Индии с большим количеством человеческих жертв) “неминуемо” спровоцирует между ними “ограниченный” конфликт, который затем также неизбежно перерастет в полномасштабную войну с использованием ЯО со всеми “вытекающими из этого” катастрофическими последствиями. При этом эксперты более склонны считать, что ЯО “с высокой долей вероятности” первым применит все же Исламабад – к этому его вероятнее всего, должен подтолкнуть “постоянно растущий не в его пользу” дисбаланс в обычных вооружениях, обрекающий страну на поражение в случае возникновения так называемого конвенционального конфликта. Об этом говорится в опубликованном в начале 2005 г. докладе авторитетного Национального разведывательного совета США. Его авторы, в частности, подчеркивают, что дополнительным “негативным стимулом” может стать и отсутствие у Пакистана так называемой “стратегической глубины”, делающей для него невозможным длительное полномасштабное военное противостояние с Индией. Как отмечает один из пакистанских авторов, данный фактор с учетом активно развиваемых Нью-Дели ракетных средств доставки ЯО, включая сверхсовременные крылатые ракеты (имеется в виду, в первую очередь, совместный российско-индийский проект “БраМос”), а также прорабатываемого им вопроса о размещении в регионе системы ПРО (не без помощи со стороны Вашингтона), ставят под угрозу имеющийся у Исламабада потенциал сдерживания, в том числе и в части возможности нанесения им ответного ядерного удара2. В другом докладе того же Совета отмечается, что “даже несмотря на отсутствие и у Индии, и у Пакистана четко сформулированных военных доктрин, продолжающееся между ними соперничество в ядерной области фактически переросло в находящееся в состоянии балансирования взаимное сдерживание”, создающее у сторонних наблюдателей ощущение глубокой тревоги4. Для подобных пессимистических прогнозов есть все основания – известно, что в 1999 г. во время конфликта вокруг Каргила, рассматриваемого многими как “четвертая” пакистано-индийская война, и Нью-Дели, и Исламабад (в последнем случае военные, которые якобы действовали “без санкции” тогдашнего премьера Н.Шарифа) были готовы применить ЯО с тем, чтобы “добиться решительного реванша” (снаряженные боеголовками ракеты были поставлены на боевое дежурство и могли быть запущены в любую минуту). В 2002 г. в период очередного обострения в пакистано-индийских отношениях П.Мушарраф также публично заявил, что Пакистан “может задействовать” свой ядерный потенциал*****. Глава британского Форин Офиса Дж.Стро в одном из своих выступлений заявил, что в начале 2002 г. Пакистан и Индия находились на грани крупномасштабного военного конфликта, который, как полагало международное сообщество, “неминуемо” должен был перерасти в ядерную войну, и лишь “активная дипломатия” Лондона и Вашингтона позволила предотвратить “катастрофическое сползание мира в бездну”5. Нынешний глава Управления стратегического планирования Пакистана, генерал-лейтенант Х.А.Кидваи указывает, что Исламабад “обязательно применит ЯО”, если под угрозу будет поставлено его существование как независимого суверенного государства, что предполагает следующие вероятные сценарии:
Как заметил один из пакистанских экспертов в области оборонной стратегии (пожелавший остаться неназванным), любая подобная акция “будет рассматриваться Исламабадом как полномасштабная война. ИРП ответит на нее всеми имеющимися в ее распоряжении ресурсами, а в случае, если войскам страны не удастся сдержать натиск индийцев, то в дело со стопроцентной вероятностью вступит ядерный фактор”. Как пишет один из специалистов по проблемам безопасности в Южной Азии З.Хан, военно-политические круги в Нью-Дели чересчур “уповают” на иллюзорную возможность втягивания своего западного соседа в “ограниченную” войну, которая ни при каких условиях не перерастет в полномасштабный и тем более ядерный конфликт (на такие выводы их, как видно, наталкивает опыт каргильского противостояния)6. Не исключают в Исламабаде и нанесение “превентивных” ударов по территории соседней страны. При анализе политики Исламабада на “ядерном треке” необходимо, помимо в целом непростых, а временами конфронтационных его отношений с Нью-Дели учитывать и ужесточение подходов к нераспространенческим режимам со стороны США, в последнее время резко усиливших нажим в этой плане – причем не только на “проблемный” Пакистан (громкий скандал с разоблачением международной сети “пролиферантов” во главе с “отцом” пакистанской ядерной бомбы А.К.Ханом), но и на Индию. Как отмечает начальник штаба (командующий) сухопутных войск Пакистана в 1988–1991 гг. М.А.Бег, “наша ядерная программа действительно временами создает определенную напряженность в отношениях с США, и мы должны это учитывать, … однако, действовать при этом без ущерба для собственных национальных интересов”7. Пакистан в подобном контексте при выработке подходов к ЯО в целом и нераспространенческим режимам, в частности, вынужден учитывать свою весьма “непростую” историю взаимоотношений с различными террористическими группировками (в памяти западного сообщества еще “свежи” воспоминания о той роли, которую Исламабад сыграл в создании и пестовании Движения талибов). Как отмечает руководитель близкого к истеблишменту Института стратегических исследований Ш.Мазари, в военном контексте нуклеаризация Южной Азии всегда неизбежно смыкается с тематикой борьбы с терроризмом: с учетом сохраняющейся весьма большой опасности попадания ядерного оружия в руки террористов возникает определенная вероятность того, что США в попытках защитить свои стратегически важные объекты попытаются “нанести мощный удар” по ядерной программе Пакистана. Это вынуждает руководство ИРП постоянно лавировать, убеждая местные общественно-политические круги в том, что сотрудничество с Вашингтоном не предполагает получение последним права на доступ к ядерным арсеналам страны. Не может Исламабад, даже с учетом активно продвигаемой президентом П.Мушаррафом и в целом позитивно воспринимаемой западным сообществом концепции превращения страны в “просвещенное умеренное исламское государство”, полностью “сбрасывать со счетов” и сохраняющиеся в пакистанском обществе весьма сильные националистические и милитаристские настроения, которым он вынужден время от времени подыгрывать. При этом аргументы сторонников сохранения и дальнейшего совершенствования ИРП собственного ядерного арсенала достаточно весомы и убедительны. Так, бывший начштаба (командующий) ВВС Пакистана (при премьер-министре З.А.Бхутто), главный маршал авиации З.А.Хан замечает, что Исламабад должен “оставлять за собой ядерный выбор” не только из-за сохраняющейся угрозы со стороны Индии, но и принимая во внимание изменившиеся после окончания “холодной войны” мировые реалии, а также необходимость усиления своего авторитета в региональных и международных делах. А бывший генеральный директор (руководитель) Пакистанской комиссии по атомной энергии С.Башир-уд-Дин, отражая настроения значительной части пакистанской интеллектуальной элиты, пишет, что любые попытки с подачи Запада продвигаться в направлении снижения риска ядерного конфликта в Южной Азии будут неминуемо восприниматься здесь как “спуск вниз по лестнице”, ведущей через “вынужденное” присоединение Исламабада к соответствующим нераспространенческим режимам к его полному “ядерному разоружению”. Исламабад, как отмечают местные аналитики, на протяжении всей истории существования и развития ЯО в Южной Азии “более чем серьезно относясь” к озабоченностям мирового сообщества в связи с соблюдением соответствующих международных нераспространенческих режимов, неоднократно предлагал соседней Индии предпринять совместные шаги по обузданию гонки вооружений, такие как объявление субконтинента “зоной, свободной от ЯО и ракетных средств его доставки”, взаимное инспектирование специалистами двух стран ядерных объектов друг друга, и, даже, одновременное присоединение Пакистана и Индии к так называемому Режиму стратегического сдерживания (впервые инициатива озвучена в октябре 1999 г.), однако все эти начинания не получили поддержки ни у одной из ведущих держав мира и в итоге “разбились” о позицию Нью-Дели, категорически не желающего рассматривать проблематику ЯО “исключительно в региональном контексте” и мыслящего в этой связи “более глобально”. Как замечает в интервью одному из частных пакистанских телеканалов бывший глава Комиссии военных инспекторов в Ираке Х.Бликс, возможным выходом из “ядерного тупика” для Исламабада и Нью-Дели мог бы стать одновременный отказ (вероятно, формализованный каким-либо документом) ими от проведения испытаний ЯО, а также полное сворачивание работ по производству необходимых для него расщепляющихся материалов8 – вариант, как представляется в силу изложенного выше, заведомо неприемлемый на данном этапе для обеих стран. Одним из возможных первых шагов на пути кардинального сокращения риска возникновения ядерного конфликта в Южной Азии могло бы стать и полное отделение ядерной проблематики от ключевого в двусторонней повестке дня кашмирского вопроса – тем более, что в пакистанских общественно-политических кругах данная идея пользуется определенной поддержкой. Итак, Пакистан и Индия, продвигаясь (пусть и медленно) в направлении гарантированного от “появления ядерного гриба” будущего, имеют при этом вполне определенный позитивный задел в виде достаточно хорошо отработанных механизмов, а именно, мер по укреплению доверия. Можно выделить следующие из них:
Примечания 1
Jalalzai M.K. Pakistan’s Foreign Policy. Sectarian Impact on Diplomacy.
Lahore, 2002. С. 136.
|
|
|