Рассвет глобальной информационной цивилизации Россия встречает далеко не во всеоружии - о чём свидетельствуют даже не столько низкие рейтинги её социально-экономических и политических характеристик в мировой табели о рангах, сколько сама атмосфера неуверенности, утвердившаяся в стране с началом "демократической и рыночной модернизаций" тоталитарной советской системы. Нет нужды напоминать, что Россия совсем не случайно вышла из "купели" СССР с размытыми национальными ценностями, девальвированной национальной идеей, следствием чего стал планомерный и широкомасштабный подрыв базовых оснований ее национального духа. Ярким выражением указанных сомнительных "достижений" является, к примеру, отсутствие государственного целеполагания власти, утрата ею стратегической инициативы развития российского общества, информационной активности и наступательности.

       Это вовсе не диатриба, тем более не инвектива в адрес известных персоналий, а банальная констатирующая иллюстрация одного из популярных афоризмов нашего знаменитого историка В.О.Ключевского: "Жизнь учит лишь тех, кто её изучает...".

       От себя не лишним будет уточнить: изучает и делает выводы. Причём в трёх взаимосвязанных горизонтах бытия: ретроспективном, реальном и перспективном. Сегодня должно и нужно заниматься такими исследованиями без разного рода идеологического "лукавства и камуфляжа", поскольку несомненным (и может быть пока единственным!) достижением почти пятнадцатилетних институциональных и экономических реформ является тот факт, что гены государственного рабства в информационно-ментальной структуре рядовых россиян, хотя и до обидного медленно, но всё же заменяются генами свободы и самореализации, которые, вполне вероятно, станут основой будущего национального генофонда.

       Пора, пора нам всем осознанно подходить к планируемым "наверху" модернизациям и безбоязненно вносить свои коррективы, обусловленные единственно собственным ценностным выбором. Но делать его следует не наобум, а с применением - раз уж мы живём в информационном обществе - так называемых "информациологических констант", под которыми понимаются здесь общезначимые сведения переустройства общества, создаваемые на основе аналитических выкладок социальными информационами (носителями, субъектами) его и их различными объединениями.

       Возвращаясь к национальной идее России, хочу лишний раз подчеркнуть: она важна не в качестве идефикса любомудрствующих интеллектуалов, но прежде всего в силу её информациологической активности и эффективности в процессе инициирования опосредованных текучей реальностью социальных преобразований. В таком контексте она выступает важнейшей информациологической константой развития общества и государства. Не вызывает сомнения, что в России победит и будет успешной только та реформа, которая направлена на "сбережение народа", поскольку никакие общечеловеческие ценности не могут достигаться ценой попрания национальных интересов, путем национального унижения, замедления темпов развития, а то и прямой стагнации общественной, производственной и культурной сфер государства.

       Разумеется, Россия не стоит на месте. Правда, складывается почему-то иногда впечатление, что в мутных волнах мировой политики пока она плывет "без руля и ветрил"… В какую же сторону ей предпочтительно двигаться?

       По нашему твёрдому убеждению, направленность развития РФ определяется следующими обстоятельствами:

       Во-первых, после распада СССР Россия унаследовала статус великой державы, который не требуется завоевывать. Нужно лишь научиться ему соответствовать с учётом геополитического положения, имеющихся ресурсов и возможностей, общемировой культуры, наконец, с учётом наличия все еще мощных сил ядерного сдерживания.

       Нынешнюю Россию вполне уместно сравнить с великаном, обладающим торсом атлета и детской, доверчивой головкой. Потому-то и после шоковых "демократических преобразований" (а может, как раз благодаря им?) нам не верят и заслуженно нас боятся. Боятся - как потенциальных конкурентов… Боятся - российской непредсказуемости и безответственности…

       Конечно, доверие мира нам предстоит заслужить, а статус великой державы - оправдать. Сложившуюся же в стране негативную ситуацию пора терпеливо исправлять, в том числе и в информационно-имиджевом поле.

       Во-вторых, Россия исторически выполняет миссию регионального лидера, причем сразу двух регионов - Европы и Азии. Иначе говоря, лишь ей под силу решить ряд сложных задач цивилизационного масштаба. Это положение необходимо уметь использовать в информационно-имиджевой государственной политике.

       В-третьих, полноправным партнером мирового сообщества Россия станет практически автоматически, если реформы дадут хоть небольшой положительный эффект, обеспечивающий предсказуемость государственной политики. Но это, в свою очередь, станет возможным лишь тогда, когда Россия определится со своей национальной идеей, с основным ценностным выбором, со стратегическими направлениями развития и доминантными приоритетами.

       Ж.Ренан как-то справедливо заметил: "Жизнь - это борьба против разрушающих начал"… В таком контексте краеугольным камнем национальной идеи России следует признать выживание и развитие её народов, а в индивидуальном плане - достойную жизнь каждого россиянина. Государство обязано поддержать и обеспечить этот выбор всеми имеющимися ресурсами, в том числе и средствами public relation, оно должно продемонстрировать решимость достижения заявленных целей и неизменность избранного курса.

       Такова, на наш взгляд, информациологическая константа реального и перспективно-позитивных социальных имиджевых планов России. Но практическое воплощение её невозможно без учёта ретроспективной политико-географической составляющей.

       Обширность территории страны, масштабность ее исторических свершений, опосредованных генерально-информациологической совокупностью цивилизационных задач, формируют геополитический фактор, однозначно влияющий на имидж любого государства. Этот фактор, как принято считать, воплощается в массовом сознании через определенные устойчивые геополитические образы (ГПО). Особую важность имеют политические приоритеты, утвердившиеся на конкретной территории, а также цивилизационные ценности, культивируемые народом. (В России, к примеру, такого рода ценности на протяжении более чем тысячи лет оставались неизменными, следовательно, и образы её обладали относительной устойчивостью).

       Геополитические образы можно определить как общественно наиболее значимые, предельно анаморфированные с точки зрения традиционного географического пространства и в то же время самые масштабные (то есть охватывающие значительные по площади территории и регионы Земли) информациологические географические константы. В силу особой динамичности, повышенной изменчивости и даже известной неустойчивости они являются естественным испытательным "полигоном", на котором возможны эффективные научные исследования общих закономерностей динамики и трансформации образно-географических систем. Тем самым ГПО отражают целевую нагруженность и четкую структуру представлений о географическом ареале, включают максимально яркие и запоминающиеся символы, знаки и характеристики конкретных территорий, стран, регионов, которые маркируют политическую диверсификацию территориально-государственных образований. По сути дела, речь идет о сгущении политико-географических информациологических констант с помощью различных пространственных знаков и символов.

       Что в этом смысле представляла из себя Древняя Русь?

       Она была окраиной византийского культурного и политического круга, но одновременно размещалась на оси "Север - Юг", соединявшей Балтику с Черным морем и Балканами. При формировании ее политико-географического пространства преобладали экзогенные ГПО, прежде всего ГПО Скандинавии, Швеции, Дании, Балтики, а также Византии. По мере приближения к центру представляемого выделенной совокупностью стран политико-географического пространства плотность ГПО падала¹. Иначе говоря, наблюдалась своего рода инверсия ГПО: в центре - образная пустота, а наибольшая информациологически образная политико-географическая плотность сосредоточивалась на реальной географической периферии.

       Не в последнюю очередь именно благодаря указанным обстоятельствам современной России присущ смешанный ГПО. Картина напоминает качание маятника. Нередко такое положение является причиной неточностей в политической и/или политико-географической самоидентификации государства (политического союза). Главная сложность здесь - определение образной дистанции, позволяющей сформировать и использовать ГПО.

       В общей информациологической структуре страны ведущую роль играют ключевые ГПО - образы, оказывающие решающее и долговременное влияние на структурирование остальных ГПО, а также формирующие и во многом скрепляющие совокупное образно-геополитическое пространство. Для конструирования оптимального ГПО России необходимо моделирование нескольких наиболее явных и действенных различных ГПО страны в единой "связке", "оконтуривание" целостной образно-геополитической системы и дальнейшая проработка ее возможных конфигураций и структур.

       Надежная и динамичная образно-геополитическая система должна включать ГПО отдельных регионов и иметь возможность активно манипулировать ими². Целенаправленная геополитика - это, в известной мере, и есть сбалансированность внешних и внутренних ГПО, рассматриваемых в едином образно-географическом поле. (Поэтому, например, ГПО Сибири и Дальнего Востока конца XIX - начала XX в. неотделимы в своей динамике от ГПО Маньчжурии и Монголии.)

       По сути дела, образно-геополитическая система страны - это арена столкновения, борьбы и взаимодействия порой довольно разнородных ГПО, иногда имеющих под собой и разные геокультурные фундаменты. Геополитические и геокультурные образы страны могут вступать в известное противоречие³ , но именно эта разветвленная "цепочка" и позволяет осознать соответствующие системы как динамичные геоисторические информациологические протяженности, "длительности", естественно "переваривающие" противоречивость и неоднозначность ГПО⁴.

       Каковы же ключевые ГПО России?

       Первый из них - так называемый "остров Россия" - впервые выделен и подробно описан как устойчивый архетип геополитического развития нашей страны М.В.Ильиным⁵. Этот ГПО, по мнению учёного, во многом базируется на этнокультурных, цивилизационных и языковых особенностях развития Древней Руси и средневековой России, которые и предопределили его аутентичность.

       Следующий ключевой ГПО - "Россия-Евразия" - детально проработан в 1920-1930 гг. в концепции евразийства⁶, ориентировавшейся на выход за рамки традиционных геополитических возможностей России. Используя историко-географические основания, евразийцы создали мощный ГПО, до сих пор потенциально позволяющий разрабатывать весьма масштабные и разнообразные геостратегии.

       Несколько ранее был осознан и транслирован вовне ГПО "Россия-и-Европа" или "Россия как Европа"⁷. Историософский план указанного образа проработан в основном в XIX в., хотя в политическом и культурном отношении понимание России как, в первую очередь, европейской державы стало складываться еще в XVII-XVIII вв. Важно отметить, что при этом Россия воспринималась (и воспринимается) в качестве маргинальной части Европы, во многом схожей, например, с Испанией, прежде всего, конечно, в историко-культурном смысле⁸.

       На цивилизационной основе выделяется и ещё один ключевой ГПО - "Византия". Его происхождение очевидно: Россия входила в византийский культурный ареал; российскую цивилизацию по своим корням можно также назвать византийско-православной. Этот ГПО играл немалую роль в формировании внешней политики России с XVIII и до начала XX вв.

       К числу ключевых для России относится и ГПО "Восточная Европа". Конечно, понятие и образ Восточной Европы неоднократно менялись, особенно в XX столетии, охватывая порой совершенно разные страновые и региональные области. Но, несмотря на всю свою расплывчатость и изменчивость, этот ГПО (во многом пересекающийся с ГПО "Византия") оказал и продолжает оказывать заметное влияние на формирование внешнеполитического имиджа России. Историческая память здесь задействована напрямую, поскольку и Киевская Русь, и Московское государство XVI-XVII вв. достаточно ясно осознавали свое геополитическое положение в рамках Восточной Европы⁹.

       Структура и информациологическая организация геопространства непосредственно связаны с характером использования ключевых ГПО во внешней политике современной России.

       Проиллюстрируем этот тезис в общих чертах, чтобы выявить его содержательно-имиджевый информациологический аспект.

       ГПО "Остров Россия" весьма интенсивно использовался во внешней политике России в первый год президентства В.Путина, когда развернулся процесс постепенного дистанцирования от геополитических моделей, доминировавших в РФ в 90-е годы, и создания автономного геополитического пространства. "Утилизация" старых геополитических "запасов" сочеталась с геополитической поддержкой таких же "островов"-дублеров - Белоруссии и, частично, Украины.

       ГПО "Россия-Евразия" наиболее активно культивировался в период премьерства Е.Примакова, о чем наглядно свидетельствуют визиты главы правительства в КНР и Индию.

       Но попытка сформировать евразийский "треугольник" (несомненно, направленный против США и НАТО) не увенчалась успехом, поскольку образ самой России был не в состоянии заменить хорошо понимаемые в цивилизационном отношении образы Индии и Китая. Гораздо эффективнее рассматриваемый ГПО "работал" на дальних рубежах России, прежде всего в Центральной Азии, где Россия оказывала политическую, военную и экономическую помощь постсоветским государствам (Казахстану, Таджикистану, Кыргызстану, и, в какой-то мере, Узбекистану). В зону его влияния входят также Закавказье, включая и часть самой России - Северный Кавказ.

       Вместе с тем, следует подчеркнуть, что в основе данного ГПО все же лежит образ России как европейской страны. Обращаясь к нему в своей внешней политике, Россия вынуждена постоянно оппонировать США, которые фактически выступают его внешней "упаковкой".

       На протяжении 90-х годов шло расставание с внешнеполитическими иллюзиями и эйфорией по поводу вхождения России в Европу. Практическое воплощение идей создания единого европейского дома "от Атлантики до Урала", озвучивавшихся Миттераном, Колем и Ельциным, было отнесено в область туманной перспективы. В геополитическом пространстве Россия постепенно отдалилась от Европы, однако сами образные расстояния стали более точными, выверенными и надежными. К концу 90-х годов ГПО "Россия-и-Европа", по сути дела, сузился до ГПО "Россия-и-Северная Европа" (проект сотрудничества ЕС и России "Северное измерение").

       В известном смысле СССР был гораздо более европейской страной, и в его внешней политике ГПО "Россия-и-Европа" действительно играл одну из ключевых ролей. В 90-х годах большинство советских внешнеполитических представлений о Европе списали в архив. Современное репрезентирование ГПО "Россия-и-Европа" связано, в основном, с "точечной акупунктурой" Совета Европы (права человека, свобода слова и СМИ) и деятельностью России в рамках ОБСЕ, а сам он заметно "съежился" - что полностью соответствует сложившейся внешнеполитической ситуации¹⁰.

       В начале 90-х годов ГПО "Византия" пребывал в застывшем или "замороженном" состоянии, но во время конфликта в Косово быстро ожил - и не только в настроениях российского общества (это произошло еще в период войны в Боснии), но, главное, на государственном уровне. Его довольно интенсивно использовал премьер Е.Примаков, к нему не раз прибегал и министр иностранных дел И.Иванов. Активизация данного ГПО вполне реальна и сейчас - вероятно, в связке с ГПО "Восточная Европа". Он может быть актуален также относительно Грузии и Армении, хотя здесь необходимо учитывать сложившиеся историко-географические образы взаимодействия закавказских цивилизаций с византийской, включающие в себя элементы соперничества и противоборства.

       ГПО "Восточная Европа" не нашел должного отражения во внешней политике современной России. Во многом это связано с несбалансированным развитием образа Европы в целом. Чрезмерное усиление образов Западной Европы, ЕС, частично НАТО и их фактическое внешнеполитическое отождествление привели к тому, что названный ГПО оказался вытеснен "на задворки". Тем не менее, на наш взгляд, именно его надо активно культивировать как оригинальный и автохтонный для России, в частности, постоянно артикулировать в отношениях с Белоруссией, Украиной и Молдовой. Ведь в перспективе ГПО самой России может составить ядро совокупного ГПО Восточной Европы.

       Итак, самый общий информациологический анализ лишь традиционных для России геополитических констант показывает: в центре карты ГПО России наиболее прочны и устойчивы образы Европы и Евразии, в значительной степени пересекающиеся и взаимодействующие между собой. ГПО самой России во многом воспринимается в качестве сильного и централизованного образования, что подкрепляется стремлением россиян иметь собственное мощное и устойчивое государство.

       Информациологический план указанных геоконстант нуждается в тщательном осмыслении, вдумчивом содержательном наполнении и активном продвижении в сознание собственной и мировой общественности. Его объём в имиджевом поле России следует постепенно увеличивать, согласуясь с воплощением социально-информациологических имиджевых доминант реального и перспективного характера, составляющих сердцевину национальной идеи или, если хотите, национальной идеологии государства. Корреляция между собой всех выделенных элементов перспективной имиджевой конструкции России и обеспечит устойчивую позитивизацию восприятия образа РФ в сознании россиян и иностранных граждан.

       Не нами замечено: лучшее будущее наступает куда раньше, если двигаться ему навстречу. Недаром древние говорили: дорогу осилит идущий. Выражаясь словами Жореса, нам требуется взять "из прошлого огонь, а не пепел", чтобы возродить, наконец, тепло и свет внутри и вокруг нашего общего дома - России. Продолжая этот образ, хорошим "горючим" для поддержания российского "пламени" и выступают обозначенные выше информациологические константы. Именно потому они и нуждаются в особом внимании, теоретическом осмыслении и практическом применении.

       ¹ Аграшенков А. В. Исторический опыт воздействия на политическое сознание в переломные моменты общественного развития. СПб., 1994. С. 61.

       ² Белов Е. А. Россия и Монголия. М., 1999. С. 66.

       ³ Грузински С. Колонизация и война образов в колониальной и современной Мексике // Международный журнал социальных наук. 1993. № 1.

       ⁴ Цымбульский В. Л. От великого острова Руссии... (к прасимволу российской цивилизации) // Политические исследования. 1997. № 6.

       ⁵ Ильин М. В. Проблемы формирования "острова Россия" и контуры его внутренней геополитики // Вестник МГУ. Серия 12. Политические науки. 1995. № 1.

       ⁶ Там же.

       ⁷ Зимин А. И. Европоцентризм и русское культурно-историческое самосознание. М., 2000. С. 249.

       ⁸ Замятин Д. Н. Геополитика образов и структурирование метапространства // Политические исследования. 2003. № 1. С. 91.

       ⁹ Ильин М.В. Цит. соч.