После американо-британского вторжения в Ирак в США значительно активизировались дискуссии о планах министерства обороны США по передислокации американских вооруженных сил, размещенных в Европе и Азии. Война в Ираке и его оккупация, оказавшаяся гораздо более трудным делом, чем предполагали в Вашингтоне, активизировали разработку этих планов.

       В начале 2004 г. достоянием общественности стали известны их более конкретные параметры. В случае их реализации это будет самое масштабное со времени окончания "холодной войны" перемещение американских войск, находящихся за рубежами США (рис.)

       Эти планы еще ждут утверждения президентом США Дж.Бушем: они периодически подвергаются корректировке, но их основные направления были обнародованы. Речь идет, прежде всего, о воинских контингентах и военных базах, размещенных в Германии, Южной Корее и Японии (на о. Окинава).

       Местом назначения перемещаемых сил становятся регионы и страны, находящиеся ближе к регионам вооруженных конфликтов и предполагаемым оплотам террористических группировок, прежде всего на Ближнем и Среднем Востоке, хотя Вашингтон действует в расчете на то, что источником угрозы может быть вся "дуга нестабильности" вдоль южной оконечности Евразии: от Балкан до Китая и Корейского полуострова.

       Должен значительно измениться и характер американского военного присутствия. Будет делаться значительно меньший упор на крупные стационарные группировки и базы, зато значительно большее внимание планируется уделять пунктам временного базирования, куда бы американские силы могли оперативно перебрасываться и осуществлять быстрое развертывание для проведения операций против террористических группировок, враждебных государств и прочих противников.

       Программа "трансформации глобальных позиций США в области обороны" была изложена одним из ее главных разработчиков, заместителем министра обороны США Д.Фейтом в вашингтонском Центре стратегических и международных исследований (3 декабря 2003 г.).

       По признанию Фейта, эти глобальные позиции до сих пор "во многих отношениях отражают менталитет и реалии "холодной войны": американские силы передового базирования были предназначены для ведения оборонительных действий вблизи районов своего размещения и, следовательно, это не те легкие, гибкие и мобильные силы, которые потребуются Америке в будущем".

       Хотя после исчезновения СССР численность американских войск за рубежом и была сокращена, их базирование в основном оставалось тем же, что и в период "холодной войны", и именно с этих баз их приходилось перебрасывать в кризисные регионы: Балканы, Персидский залив и Центральную Азию.

       Теперь же Америка должна исходить из того, что ей придется направлять силы в районы, удаленные от мест размещения ее баз ¹. По словам Д.Фейта, "перемещению может подвергнуться всё. Не должно остаться такого места на земле, где бы всё осталось так, как было раньше".

       Планы передислокации американских военных структур начали разрабатываться Пентагоном еще до иракской войны, а в качестве новых опорных пунктов США назывались уже принятые или вновь принимаемые в НАТО страны Центральной и Восточной Европы: Польша, Румыния и Болгария.

       Последние две страны сыграли существенную роль для США в их военной кампании против Саддама Хусейна. Через румынские и болгарские порты и аэродромы осуществлялась переброска многих важнейших для США грузов.

       Вашингтон считает, что страны Юго-Восточной Европы с точки зрения будущего расположения американских баз имеют серьезные преимущества перед Германией.

       Председатель подкомитета по европейским делам сенатского Комитета по международным делам Дж.Аллен в газете "Вашингтон Таймс" (конец апреля 2003 г.) отметил следующие преимущества Юго-Восточной Европы перед базами, размещенными в Германии:

       "1. Они расположены ближе к источникам нынешних угроз. Ведь даже до 11 сентября было ясно, что новые угрозы переместились к югу и востоку, и по всему земному шару по мере "тайных перемещений" террористических ячеек. На любой карте практические оперативные преимущества Румынии и Болгарии совершенно очевидны.

       2. Они хотят нашего присутствия там. В порядке отрадного контраста с недавними настроениями в Германии, а также во Франции, которая в течение десятилетий отказывалась принимать наши войска на своей территории, такие страны, как Румыния и Болгария пригласили нас к себе, и опросы общественного мнения показывают, что их гостеприимство отражает волю их народов.

       3. Затраты на это будут экономически оправданными. Молодые, свободные экономики Европы с воодушевлением берут на вооружение экономическую свободу; но дело не только в этом, но и в том, что операции здесь менее дорогостоящи. Содержание гарнизона около Бухареста будет стоить меньше, чем содержание гарнизона около Бонна" ².

       В то же время Вашингтон, конечно, не ограничивается экс-социалистическими странами Восточной Европы и предпринимает активные усилия по созданию новых военных объектов в странах Ближнего и Среднего Востока, а также в ряде центральноазиатских республик бывшего СССР.

       Кроме того, принятое на стамбульском саммите НАТО (конец июня 2004 г.) решение о предоставлении статуса партнера альянса семи странам Ближнего Востока и Северной Африки, входящим в Средиземноморский диалог (Алжир, Египет, Израиль, Иордания, Мавритания, Марокко, Тунис) также можно рассматривать как шаг в данном направлении, ведь программа расширения этого диалога предусматривает, среди прочего, сотрудничество в области охраны границ, достижение оперативной совместимости, вклад в совместную борьбу с терроризмом.

       Очевидно, что некоторые из вышеназванных стран могут стать плацдармом для потенциальных военных операций США, хотя на Ближнем Востоке и существует настороженность в отношении американских планов. Пентагон предполагает также оборудовать тренировочные базы и стартовые площадки в Австралии, развивать военные связи с Сингапуром и Таиландом.

       Эти планы создания небольших и рассредоточенных по земному шару американских военных баз (некоторые из которых вообще могут не иметь постоянных военных контингентов и принимать у себя силы быстрого развертывания лишь в кризисных ситуациях) журнал "Экономист" назвал "новой американской империей" и сравнил их с аналогичной практикой Римской и Британской империй в периоды завоеваний ими новых территорий ³.

       Наиболее амбициозным проектом в рамках планов по передислокации сил является предполагаемое сокращение американского контингента в Германии, который насчитывает в настоящее время 71 тыс. военнослужащих (всего в Западной Европе дислоцировано 102 тыс. американских военных).

       Пентагон планирует вывод двух американских дивизий (одной танковой и одной пехотной) из Германии на родину - что сократит военное присутствие США в этой стране примерно наполовину - и замену выводимых дивизий бригадой, оснащенной легкими БМП типа "Страйкер". "Страйкеры" являются одним из центральных элементов в программе трансформации американской военной машины, отстаиваемой министром обороны Д.Рамсфелдом.

       Пентагон планирует перебросить на Ближний Восток из Германии часть военных самолетов.

       С базы Шпангдалем на базу Инджирлик (Турция) предполагается перебазировать авиакрыло из 72 истребителей F-16. Но в Германии должен остаться такой важнейший объект, как база ВВС США в Рамштайне, которую военные считают одним из главных опорных пунктов для развертывания американских войск в более отдаленных районах мира.

       Среди планов Пентагоном значится также оптимизация и сокращение командно-штабных структур в Европе.

       В частности, штаб военно-морских сил США в Европе может быть перебазирован из Великобритании в Италию. Ранее предполагалось, что он будет переведен в Испанию, однако выбор был сделан в пользу Италии ^*.

       Одновременно обсуждаются планы вывода из Великобритании и Исландии части истребителей F-15, хотя по данному вопросу окончательного решения еще не принято.

       В июне 2004 г. официальные лица Пентагона провели консультации с Германией о предполагаемом перебазировании американских войск и обещали, что Вашингтон будет прислушиваться к мнению союзников и учитывать их озабоченность, ведь речь все-таки идет о крупнейшей со времени окончания "холодной войны" перестройке американской военной машины. В частности, в Исландии планы вывода оттуда американских истребителей могут быть восприняты особенно болезненно.

       Хотя некоторые из американских проектов передислокации войск еще могут быть скорректированы, основные их направления можно считать уже подготовленными.

       Планы Пентагона вызвали весьма противоречивую реакцию в США: их критики считают, что повышение подобным образом гибкости и боеспособности вооруженных сил США, размещенных в других странах, может обернуться очередным ослаблением связей с союзниками и снижением американского влияния на те страны, откуда войска будут выведены. Дополнительный аргумент, по мнению скептиков, получат те, кто считает политику администрации Дж.Буша унилатералистской (односторонней). Передислокация хотя бы части американских сил из Германии и других традиционных союзников США будет к тому же еще одним козырем для Франции, считающей, что Европа должна в обеспечении своей безопасности полагаться, прежде всего, на собственные силы.

       Крупномасштабное военное присутствие США в Германии всегда символизировало готовность Вашингтона стоять на страже безопасности Европы и интегрировать свои военные усилия с теми усилиями, что предпринимаются его ведущими европейскими союзниками. Теперь же такая готовность, по мнению критиков, ставится под сомнение. Помимо политических аргументов, выдвигаемых против планов передислокации сил, есть аргументы и военного плана. В частности, снижение американского военного присутствия в Германии может отрицательно сказаться на подготовке вооруженных сил новых членов НАТО из центрально- и восточноевропейских стран, равно как и других союзников США. Будет затруднено проведение военных маневров, в которых теперь придется в значительно большей степени задействовать войска, посылаемые с американской территории. Это не позволит достичь такого уровня участия американских сил, который возможен, когда последние размещены в Европе.

       Тот факт, что в центре предполагаемых мероприятий находится Германия, вновь заставил вспомнить выпады министра обороны США Д.Рамсфелда против "старой Европы" в период подготовки к иракской войне и породил многочисленные спекуляции о том, что Вашингтон хочет "наказать" Берлин за его позицию по отношению к этой войне. Безусловно, американским лидерам нужны более лояльные союзники, которые бы могли делить с ними бремя военных операций и при этом были бы их единомышленниками, не заявляющими по каждому поводу свою особую позицию. В этом смысле "старая Европа" уже не будет внушать такого доверия Вашингтону, как раньше, хотя, казалось бы, острота споров вокруг Ирака уже преодолена и трещину, порожденную иракской кампанией, удалось если не заделать, то хотя бы замазать. Однако несмотря на свою дипломатическую оппозицию иракской войне, Берлин все же не препятствовал Вашингтону в использовании баз на своей территории во время этой войны, и в данном отношении Германия остается более надежным союзником, чем многие государства "новой Европы" и Ближнего Востока, на которые теперь сделал ставку Пентагон.

       В азиатском регионе в настоящее время размещено около 100 тыс. американских военнослужащих.

       15 тыс. из них, согласно планам министерства обороны США, планируется перевести в другие места. Основная доля сокращений должна прийтись на Южную Корею, где американское военное присутствие насчитывает примерно 37 тыс. чел. Его к началу 2006 г. планируется сократить на 12,5 тыс. военнослужащих. При этом 3,6 тыс. чел. из них предполагается перебросить в Ирак, так как уровень военно-политической напряженности в послевоенном Ираке по-прежнему весьма высок, несмотря на формальную передачу суверенитета иракцам.

       Одновременно появляются сообщения, что Пентагон добивается у правительства Японии согласия на перебазирование части американского контингента морских пехотинцев с о.Окинава (всего он насчитывает 14 тыс. чел.) на не столь густонаселенный о.Хоккайдо.

       Пребывание американских военнослужащих на Окинаве породило значительную напряженность в отношениях с местными жителями, а министру обороны США Д.Рамсфелду во время его посещения этого острова (осень 2003 г.) пришлось выслушать немало претензий со стороны местного губернатора, жаловавшегося на то, что американское военное присутствие является для Окинавы слишком большим бременем.

       Что касается Южной Кореи, то планы США сократить свой контингент в столь короткий срок вызывают там немалую озабоченность, ведь напряженность в отношениях с КНДР остается высокой, несмотря на предпринимаемые усилия по нормализации. Правда нынешний южнокорейский президент Но Му Хен был избран на свою должность (2002 г.) на волне антиамериканских настроений, связанных с тем, что президент США Дж.Буш провоцирует напряженность в отношениях с Северной Кореей, причисленной им к так называемой "оси зла". Однако Сеул все же не рассчитывал, что сокращение американского контингента на треть произойдет так скоро: он хотел бы, чтобы это сокращение растянулось лет на 10. В противном случае, считают южнокорейские власти, Пхеньяну будет послан "ложный сигнал", и все международные усилия по контролю за его ядерной программой окажутся под угрозой.

       Официальные лица Пентагона, стараясь развеять опасения властей Южной Кореи, заявляют, что сокращение численности американских войск не ослабит американских обязательств, которые измеряются не количественными показателями.

       Кроме того, как считают сторонники оптимизации американского военного присутствия за рубежом, 37-тысячный американский военный контингент на фоне почти 700-тысячных южнокорейских вооруженных сил играет скорее символическую роль.

       Тем не менее, многие скептически настроенные американские эксперты опасающиеся за будущее возглавляемых США альянсов, полагая, что вывод значительного числа американских военнослужащих из Южной Кореи приведет к ослаблению политического союза между Вашингтоном и Сеулом, да и вообще поставит под вопрос престиж США в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

       С особой озабоченностью возможное сокращение американских войск в Южной Корее может быть воспринято Японией, которая вообще с большим трудом привыкает к геополитической ситуации, складывающейся в мире после окончания "холодной войны". В эпоху глобального противостояния между США и СССР Токио мог себе позволить относительную свободу рук в сфере безопасности, полагаясь на то, что американское присутствие в Южной Корее (и вообще, в Восточной Азии) - достаточная гарантия против любых возможных угроз, которые усматривает Япония для своей безопасности (между прочим, и муссирование ею "территориального вопроса" в отношениях с СССР, а затем с Россией, вряд ли было бы возможно, не ощущай она поддержку американкой военной мощи в регионе). Теперь же, если планы Пентагона по сокращению американских сил будут реализованы, Японии наверняка придется думать о новых подходах и к корейской проблеме, и к отношениям с Россией и Китаем.

       Планы передислокации американских сил могут столкнуться с трудностями и в некоторых из тех стран, куда их предполагается перевести. Если бывшие союзники СССР по Варшавскому Договору пока не предвещают для Вашингтона особых проблем и не ставят под сомнение свою лояльность Америке (антироссийские мотивы в их поведении пока зачастую сильнее, чем рациональные соображения), то на Ближнем и Среднем Востоке такие проблемы возникнуть могут, в том числе даже в тех странах, которые считаются давними и надежными союзниками США. Нарушение геополитического, межнационального и межконфессионального баланса в этом взрывоопасном регионе, которое повлекли за собой американо-британское вторжение в Ирак и кампания Вашингтона против "оси зла", ведет к все большей шаткости многих прежних союзов и коалиций и порождает весьма неожиданные тенденции.

       В частности, некоторые из этих тенденций в последний год (после начала антииракской кампании Вашингтона) демонстрирует Турция, куда планируется передислоцировать из ФРГ часть истребителей F-16. Размещение истребителей на базе Инджирлик имеет смысл для министерства обороны США только в том случае, если Турция даст возможность американским военным в случае необходимости перебрасывать их далее в район боевых действий. Однако здесь и начинаются трудности. Во время иракской войны 2003 г. Анкара отказалась предоставить силам антисаддамовской коалиции свою территорию для вторжения в Ирак.

       Тогда первый заместитель министра обороны США П.Вулфовиц почти в открытую апеллировал к турецким военным, чтобы они "навели порядок" в политике страны.

       Не будет неожиданностью, если подобная ситуация (например, в случае резкого обострения ситуации вокруг Ирана или Сирии) повторится вновь, тем более что даже госсекретарь США К.Пауэлл и председатель Комитета начальников штабов Р.Майерс, выступая (конец мая 2004 г.) на совещании ведущих деятелей администрации, посвященном пентагоновским планам передислокации сил, открыто высказали сомнение в том, что Анкара согласится на американские условия размещения истребителей.

       Вообще, за прошедший после иракской кампании год в политике Турции значительно усилились тенденции, свидетельствующие о ее несогласии с многими существенными аспектами политики США в регионе Ближнего и Среднего Востока и о значительном усилении "евразийских" акцентов в ущерб атлантическим. Например, накануне саммита НАТО, в Турции (конец июня 2004 г.), на котором рассматривались вопросы более широкого участия альянса в делах Ближнего Востока, в частности Ирак. Анкара предпринимает меры по сближению с арабским миром и с Европой (в надежде, что вопрос о ее принятии в Евросоюз сдвинется с мертвой точки), идет на резкое обострение отношений с Израилем, что ставит под вопрос её статус как единственного союзника Израиля в исламском мире. Тем самым Турция предупреждает Вашингтон о том, что поддержка его действий в регионе союзниками не безгранична. Все это ухудшает условия реализации американской программы "Большого Ближнего Востока", которая под влиянием ключевых союзников США по НАТО и так была в значительной мере выхолощена.

       Неспособность США стабилизировать военно-политическую ситуацию в Ираке может серьезно затруднить осуществление планов Пентагона по передислокации сил. Если переброска войск из Южной Кореи в Ирак как раз рассчитана на эту ситуацию и представляется так или иначе безальтернативной, то с выводом американских дивизий из Германии ситуация обстоит сложнее, ведь их планируется вывести на территорию США или в лучшем случае создать новые пункты базирования в Восточной Европе, для чего требуются и время, и ресурсы, и налаживание новых механизмов для их оперативной переброски в кризисные регионы.

       В сложившейся обстановке, когда ряд союзников Вашингтона по НАТО вслед за Испанией рассматривают возможность вывода своих контингентов из Ирака, сохранение американских войск в местах старой дислокации в Германии во многом оказывается более предпочтительным. Во всяком случае оно целесообразнее, чем их вывод в США, откуда их перебросить на Ближний Восток значительно сложнее, чем из Европы. Об этом говорят и многие военные специалисты и даже некоторые чиновники администрации Дж.Буша, считающие ряд элементов пентагоновского плана нереалистичными.

       Независимо от того, как будут реализовываться планы министерства обороны США по передислокации американских сил, для России это наверняка создаст новые проблемы. Как бы ни менялось глобальное расположение этих сил, в России (во всяком случае во внешнеполитическом сообществе) оно воспринимается как дальнейшее окружение российской территории сетью американских и натовских военных баз. По мере перемещения центра тяжести "базовой" стратегии США из Европы в сторону южного "подбрюшья" бывшего СССР это ощущение лишь усиливается, и американцам становится все труднее убедить своих российских партнеров в том, что это делается исключительно ради отражения угроз, исходящих из исламского мира, не направлено против российских позиций и не преследует цель вытеснить Москву из ее традиционных сфер интересов.

       Можно, конечно, найти и позитивную сторону в американских планах передислокации сил, которая заключается в снижении уровня военного противостояния на западном направлении, оставшегося в наследство от "холодной войны".

       Численность американских сил в Германии после падения "Берлинской стены" и так уменьшилась примерно на 75%, а теперь есть шанс закрепить эту тенденцию, ведь сохранение крупномасштабного американского военного присутствия в этой стране, как бы оно сейчас ни трактовалось, вольно или невольно консервирует пережитки конфронтационной эпохи.

       Однако и здесь слишком многое ставится в зависимость от субъективных и весьма изменчивых намерений отдельных государств, которые, как продемонстрировала недавняя история, обещали, что не будут использовать уход России из Центральной и Восточной Европы, но не сдержали это обещание и начали расширять НАТО, не обращая внимания на протесты Москвы.

       Помешать развитию позитивной тенденции может ситуация, связанная с адаптированным Договором об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ): с одной стороны, - это отказ западных стран ратифицировать его под предлогом невыполнения Россией стамбульских политических обязательств; с другой - серьезные недостатки в самой концепции Договора, позволяющие наращивать вооружения в рамках установленных для государств-участников квот и выводящие из-под количественных ограничений боевую авиацию (во всяком случае ее размещение на территории других государств).

       Нетрудно заметить избыточность национальных и территориальных предельных уровней по отдельным видам вооружений у некоторых стран НАТО (так, у Германии разрешенные потолки по танкам и ББМ превышают фактически имеющееся их количество в 1,5-2,5 раза, что обесценивает осуществленные в 90-е годы крупные сокращения вооружений), дополняемую правом этих стран осуществлять чрезвычайные временные развертывания сил сверх этих квот. Положение о временных развертываниях - наиболее дискриминационный момент в адаптированном ДОВСЕ, позволяющий одним странам увеличивать за счет иностранных государств на временной основе группировки сил, имеющиеся на их территориях, в три раза больше, чем другим.

       В то время как центральноевропейским странам НАТО (Германии, Польше, Чехии, Словакии, Венгрии) разрешены чрезвычайные временные развертывания (объемом до 459 танков, 723 ББМ и 420 артсистем), у России половина ее западной границы приходится на фланговый район (хотя сам этот термин в адаптированном варианте ДОВСЕ не фигурирует), где разрешено лишь базовое временное развертывание. Оно, во-первых, в три раза меньше по предельно допустимому объему, чем чрезвычайное; во-вторых, в данном районе (Ленинградский и СКВО, за вычетом отдельных местностей) оно может включать лишь танки и артиллерию, а число ББМ не может быть превышено при временных развертываниях и военных учениях ни на одну единицу сверх соответствующего территориального предельного подуровня.

       Трудно не прийти к выводу, что на центральноевропейском направлении, казалось бы относительно спокойном после проведенных в 90-е годы сокращений вооруженных сил и вооружений, страны НАТО сознательно зарезервировали для себя возможность существенного усиления своих группировок, в том числе сухопутных, а это явно не укладывается в концепцию, что основная угроза исходит с Ближнего Востока. Правда, подготовка и подписание адаптированного ДОВСЕ проходили тогда, когда ближневосточная проблематика и связанная с ней угроза терроризма еще не были столь актуальными для США, как после событий 11 сентября 2001 г., однако пока слишком мало оснований утверждать, что планы Пентагона по передислокации своих сил и перемещению центра тяжести американских военных усилий из Центральной Европы в ближневосточном направлении означают решительный разрыв с моделью "холодной войны" (как можно было бы заключить из процитированного заявления заместителя министра обороны США Д.Фейта).

       Помимо проблем, унаследованных от "холодной войны" и локализованных в регионе традиционной конфронтации между Востоком и Западом (Центральная Европа), американские планы создают для России множество других проблем, связанных теперь уже с "освоением" Западом постсоветских государств Закавказья и Центральной Азии. Это "освоение" включает в себя весьма существенный военный аспект. При этом сама Россия пока так и не выработала четкого отношения к военному присутствию США и их союзников на ее южных границах: с одной стороны, после терактов 11 сентября в США она сама дала согласие на это присутствие и признала, что оно необходимо для большей эффективности антитеррористических усилий. С другой - Москва не может не понимать отрицательных для нее последствий долговременного пребывания сил США и других западных стран в зоне ее традиционного влияния.

       Расширение пунктов временного базирования американской авиации в Киргизии и Узбекистане и продление сроков их аренды (что свидетельствует о намерении превратить их в полноценные базы) сопровождается все более амбициозными планами политического проникновения в Центральную Азию, вмешательством во внутриполитические процессы в странах региона, навязыванием ему идей "демократизации" (по образцу тех, что были разработаны для "Большого Ближнего Востока), а это уже говорит о том, что передислокация американских сил явно не ограничивается задачами "борьбы с терроризмом". В то же время растущее давление США и НАТО на Москву с требованием вывода российских баз из Грузии со ссылками на стамбульские договоренности (1999 г.), толкуемые весьма произвольно, говорит о том, что в ряде случаев Запад прямо заинтересован в сворачивании присутствия России в соседних с ней странах и в замене этого присутствия своим - пусть даже и в других формах.

       В заключительном коммюнике стамбульского саммита НАТО (июнь 2004 г.) говорится, что условием для "дальнейшего движения в сторону ратификации" адаптированного ДОВСЕ является выполнение стамбульских обязательств, касающихся Грузии и Молдавии⁴. Одновременно в рамках программы евроатлантического партнерства одним из новых акцентов становится особое внимание к "стратегически важным районам Кавказа и Центральной Азии".

       В эти два региона НАТО собирается направить спецпредставителей и создать бюро связи. США значительно усиливают контакты по военной линии с Грузией и Азербайджаном и не теряют надежду на то, что к этому удастся подключить и Армению, пока еще ориентирующуюся в обеспечении своей безопасности в основном на Россию, но при этом стремящуюся расширить контакты с НАТО.

       В этом контексте большое значение придается Вашингтоном урегулированию Карабахского конфликта и разблокированию армяно-турецкой границы, без которых невозможна полноценная интеграция Закавказья в американо-натовскую военную систему.

       Очевидно, что кавказско-среднеазиатский акцент свидетельствует о растущей роли этого региона в новой ближневосточной стратегии США, в том числе в вопросе о возможном размещении там американских баз, а это не может не быть предметом озабоченности России.

       ^* По мнению большинства наблюдателей, такой выбор объясняется приходом к власти в Испании (март 2004 г.) правительства, возглавляемого Соцпартией и начавшего вывод испанского контингента из Ирака, хотя в Пентагоне утверждают, что решение принято по финансовым соображениям.

       ¹ Transforming the U.S. Global Defense Posture. Douglas J. Feith, Under Secretary of Defense for Policy Center for Strategic and International Studies. Washington, DC. December 3. 2003.

       ² Allen G. "Reallocating NATO Forces in Europe. The Washington Times. April 29. 2003.

       ³ The next American empire Economist. March 22. 2004 (www.economist.com).

       ⁴ http://www.nato.int/docu/pr/2004/p04-096e.htm